10 июля армия отдыхала, дожидаясь корпуса генерал-лейтенанта Мордвинова, идущего от Познани. Заодно командующий выехал на рекогносцировку прусского лагеря, который расположился неподалеку.
Несколько прусских эскадронов пробирались с правого фланга своей армии на левый через деревню Буков и наткнулись на русские караулы. Постреляв, русские стали отходить. От пруссаков отделился гусарский эскадрон и помчался вдогон за русскими. Проверявший в это время форпосты генерал граф Тотлебен взял 4 эскадрона своих гусар и ударил по зарвавшимся пруссакам. Убили 25, в плен взяли 5, из них трех раненых.
11 июля вечером Салтыков повел армию в обход прусского лагеря. 12-го он фактически обошел пруссаков с фланга и отчасти с тыла, стал своим фронтом к Цюллихау, тылом – к Кроссену. При армии в это время находилось 6 казачьих полков – бригадира Краснощекова, Орлова, Дячкина, Туроверова, Луковкина и Серебрякова.
Пруссаки бросились прорываться, ударили по русскому правому флангу. Местность была лесистая, и пруссакам двигаться приходилось по прогалинам колоннами. Русские успели развернуть фронт и выставить сильные батареи. Так началось сражение под Пальцигом. Пальциг – деревня, находящаяся в десяти верстах от городка Цюллихау и в девяти от Одера. «День был благополучный и при небольшом ветре весьма жаркий»[474].
Сражение протекало следующим образом:
По немецким данным, 23 июля в 3.00 Ведель, с тремя батальонами гренадер и пятнадцатью эскадронами драгун и гусар произвел, вместе с генералами Воберсновым /Wobersnow/, Шорлемером /Schorlemer/ и Путткамером /Puttkamer/ рекогносцировку левого крыла противника в лагере у Лангмейля /Langmeil/ и, несмотря на недостаточность сведений, решил, что враг не собирается покидать своих позиций. По русским данным, Ведель с гусарами и 2 полками драгун выехал на рекогносцировку в 5 утра, его подкрепляли 4 батальона пехоты. Видимо, русские заметили его только в 5.00.
«Даже облака пыли, поднимающейся у Харте, не заставили его усомниться в собственных выводах. Никто не предположил возможность обходного маневра русской армии из-за сложности местности. Донесение постов 7-го гусарского полка (HR 7), полученное около 11.00, о том, что вражеская колонна движется на Шёнборн /Schonborn/ и что противник обстреливает окоп на горе Эйхберг /Eich-Berg/, было расценено как свидетельство того, что русские отходят к Швибусу /Schwiebus/. Ведель поторопился вернуться в лагерь. Его войска были готовы к выступлению. Он принял решение не допустить приближения русских к Кроссену и напасть на них на марше, коль скоро не сможет опередить их и преградить им дорогу»[475]. Однако русские войска уже развернулись на позиции…
По русским данным, к 12 часам прусская рекогносцировка завершилась. В 13.00 немцы пошли в наступление. Вперед двинулась конница Малаховского, но была достойно встречена и вернулась. По прусским данным, 7-й гусарский полк (желтые гусары) попал при переправе через ручей у Никерна под артиллерийский обстрел с высот, расположенных северо-западнее деревни.
Салтыков, в свою очередь, убрал легкую конницу с передовых позиций. Тотлебена сперва он вообще отослал к обозам.
Правый фланг русских был прикрыт болотистым лесом, а левый открыт. На открытом левом фланге, как бы приманивая противника, стоял Обсервационный корпус, центр держал Вильбуа, правый фланг заняли войска Фермора. Гусар развернули во 2-й линии, казаки составили 3-ю линию правого фланга. По прусским расчетам, в 14.30 развертывание русской армии было, без помех, завершено.
В 3 часа дня началось сражение. 40 тысяч русских при 186 орудиях дрались против 28 тысяч немцев.
Прусская кавалерия первой перешла ручей и поднялась на возвышенность, где стояли русские войска, достигла Гроссмюлле и очистила от казаков Шмидеберг. Под ее прикрытием переправилась через ручей Эйхмюллен и развернулась прусская пехота.
Пруссаки трижды атаковали правый фланг русских. Генерал Каниц двинулся на русский левый фланг, но у него на пути русские зажгли деревню Никкерн, и атака сорвалась.
Первые две атаки на русский правый фланг были отбиты огнем. Во время третьей, самой сильной атаки «ударил чугуевский казацкий полк в копья на спешащую к соединению со атакующими наше правое крыло пехоту во фланг и, поколов многих, отбил одну полковую пушку»[476]. По прусским данным, «левый фланг Веделя был атакован казачьим полком, так что пруссаки с большими потерями откатились назад к Шмидебергу. В этот момент ворвались в Цаухе кирасирская бригада Шорлемера и, северней Шмидеберга, 6-й и 8-й драгунские полки и 2-й гусарский полк под командованием Нормана /Normann/. Этот удар пришелся по правому крылу русских спереди и с фланга на глубину второй линии, стойко защищавшейся прикладами и штыками»[477]. Первая линия была прорвана, но на прусскую конницу бросилась русская регулярная кавалерия, «токмо с едиными шпагами наступая»[478]. А.А. Прозоровский описал этот эпизод в деталях: Сибирской пехотный полк потерял под огнем убитыми и ранеными две трети людей, «оттого сделался великий интервал. Чем воспользуясь, прусская конница въехала между линий и тот час поворотила на свое лево, а на наше право, имея в предмете пройтить по дороге к Кросену. Но во фланге второй линии была на возвышении батарея, которая вдоль по кросенской дороге била. Как на оную сия конница и наскакала, то командующий флангом генерал-майор князь Михайло Никитич Волконский дал приказ, заредя картечами пушки, выдержать, дабы в меру по них стрелять. Который с таким успехом исполнен, что в один миг знатная часть их побита, а достальные были опрокинуты и поскакали между двух линий. Но, драгунами нашими и конными гранодерами будучи со всех сторон окружены, часть их побита, а достальние, пометав палаши, отдались в полон»[479]. Пруссаков отбили, хотя и погиб генерал-поручик Демику от пушечной картечи.
Русская пехота не могла преследовать опрокинутую прусскую кавалерию. «В это время перед Эйхмюлле появился Воберснов и дважды попытался переправиться через ручей, несмотря на то что левый фланг противника простирался далеко на север. Он повернул на юг и к 17.30 уже находился в Кае. Попытка обхода, предпринятая 7-м гусарским полком через Никерн, была пресечена в самом начале действиями генерала Тотлебена, поджегшего деревню»[480].
В 18.00 последовала последняя атака на правом фланге русских. Вперед пошли «здесь еще раз 6 батальонов Воберснова. Далеко им продвинуться не удалось. После того как Воберснов пал, его войска отступили, прикрываясь атаками кавалерии»[481].
«Граф Салтыков составил, между тем, большую линию и, обойдя оною бригады прусские, разбил их поодиночке», – подвел итог противостоянию Д. Бантыш-Каменский[482]. Бой был настолько тяжел и горяч, что «ружья так были разгорячены, что солдаты пережгли руки и многие из них завертывали платками то место ружья, где в левой руке держат»[483].
По прусской версии, «в 19.00 огонь прекратился. Веделю удалось без помех увести свои разбитые войска на высоты южнее Кая. Русские преследовали его лишь до ручья Эйхмюллен»[484].
По русской версии, в 8 часов вечера неприятель побежал к Цюллихау и Чихерзину. Командующий «приказал нашей кавалерии и легким войскам гнать бегущего в беспорядке неприятеля»[485]. Пехота лишь заняла поле боя и место, откуда немцы начали атаку. Что касается преследования конницей, то, по реляциям, пруссаки побежали в 8 вечера, а Масловский, опираясь на другие источники, пишет, что Тотлебен преследовал бегущих тоже до 8 часов вечера[486]. То есть, несмотря на долгий летний вечер, преследования не было. А.А. Прозоровский вспоминал, что «кроме легких войск, не могших причинить большого вреда неприятелю, не послали никого более его преследовать, но поступили по пословице, которая гласит, что неприятелю надобно золотой мост сделать»[487]. Генерал-поручик П.И. Панин в своих письмах о легких войсках и о преследовании вообще не упоминает: «Как последняя неприятельская атака отбита была уже в сумерки, то наступающая темнота и лесное место не дозволили армии нашей неприятеля в тот день дальше преследовать, как только перейти через трупы; а потому неприятель имел время как побитых своих сначала, так легко раненых и пушки свои с собою увезти»[488]. Пруссакам дали уйти. Но для русских теперь дорога на Одер, Франкфурт и Берлин была открыта. «Возможно ль вести себя так нелепо!» – воскликнул Фридрих, получив известие об этой битве[489].
13 июля весь жаркий и тихий день хоронили убитых. А.А. Прозоровский писал, что изменилось отношение солдат к противнику: «Прежде они имели обычай часто прикалывать раненых, а всех без изъятия грабить. Тут, напротив того, оказывали совершенное человеколюбие, так что даже денег у убитых прусских солдат и офицеров не брали, а раненым носили пить своими манерками, клали их от жару солнечного с бережением под тень, к лесу»[490].
Русские потери составляли 894 убитых, 3897 раненых. Немцев зарыли 4220. Всего с ранеными они потеряли 7500 человек и 1500 дезертиров (по прусским данным, они потеряли убитыми 49 офицеров и 1379 солдат)