. Также он отметил, что своих гусар оставляет под команду Зоричу, «яко старшему полковнику», а казаков – бригадиру Краснощекову.
В общем, доинтриговался. Его корпус передали Еропкину, и Фермор написал последнему инструкцию, что «осторожность и спокойствие регулярного войска, расположенного в кордоне по реке Висле, единственно от легких войск зависит»[548].
В передовых легких войсках наступило временное затишье. Потерявших лошадей гусар и казаков отправили в Бромберг. 10 апреля в рапорте о состоянии войск отмечалось, «уже и так четвертая часть гусар и казаков пеших состоит»
В это же время, в марте, в Санкт-Петербурге продлялись оборонительные союзы и писались конвенции о продолжении войны. Тогда же, 7 марта, в Конференцию был представлен план военных действий на 1760 год. Предлагалось занять Данциг и осадить Кольберг, армии прикрывать эту осаду. После взятия Кольберга армии надлежало демонстрировать к Одеру, а главным силам идти на Берлин. Конференция сначала склонялась к принятию этого плана, и поход на Берлин импонировал, если привлечь к нему шведов. Но шведов на севере Германии было – кот наплакал, а австрийские дипломаты не уставали давить, чтоб русские им помогли.
31 марта Конференция подготовила план кампании на 1760 год.
Предельно кратко план звучал так: «Наша армия… долженствует учредить поход свой к реке Одеру между Франкфурта и Глогау»[549]. То есть на ту же реку, но немного южнее.
Салтыков хотел сначала взять Данциг и Кольберг и занять Померанию, чему мог способствовать российский флот, а оттуда вместе со шведами идти на Берлин. Конференция, оглядываясь на Австрию, слала его в Силезию и на Кольберг, заставляла разделить силы.
Австрия свои главные силы – 170 тысяч – держала вокруг Дрездена. Что касается Пруссии, то сам король тоже находился в Саксонии и имел 54 батальона и 95 эскадронов (50 тысяч), Шметау с 6 батальонами (1 тысяча) стоял в Герлице, Фуке в Ландсгуте наблюдал за Лаудоном, войска его насчитывали 19 батальонов и 17 эскадронов (12 тысяч), принц Генрих у Сагана наблюдал за русскими и опирался на 41 батальон и 62 эскадрона (35 тысяч), Штутергейм стоял против шведов с 12 батальонами и 16 эскадронами (3 тысячи), по крепостям гарнизонами стояли 20 тысяч войск. Всего 121 тысяча.
Силы были явно не равны. Одна французская армия на западе Германии насчитывала 125 тысяч. Да и король Фридрих с конца 1759 года болел. Из всех окруживших его соперников только русские, казалось, вызывали его повышенное беспокойство. Во всяком случае, приказы об эвакуации мирных жителей он отдавал только относительно русского театра военных действий.
Русская армия до конца мая стояла на Висле. Дивизии меняли номера по старшинству командующих генералов. Войска старейшего по службе получали № 1, войска следующего по старшинству – № 2 и так далее.
Кирасирские полки объединили под командой Волконского, конно-гренадерские и драгунские – под командой Олица, легкие в Померании – опять под командой Тотлебена. Случилось назначение Тотлебена 9 мая. Тотлебен пользовался большей самостоятельностью, чем остальные начальники. «Тотлебен не беспокоил главную квартиру вопросами о довольствии своей конницы, что составляло тогда важное обстоятельство»[550]. Вступив в командование, Тотлебен сразу же двинул вперед казачьи полки Дячкина и Попова, которые заняли Темпельсбург и Бервальд.
В преддверии возвращения Салтыкова русская армия получила приказ собираться за Вислой.
24 мая 1760 года расписание армии на летнюю кампанию включало в себя в авангардном корпусе Захара Чернышева, направляющемся к Познани, Сербский гусарский и 3 полка казаков бригадира Серебрякова; в главной квартире значился Чугуевский казачий полк[551]. Другие казачьи и гусарские полки ушли с Тотлебеном в рейд в Померанию, ибо Салтыков приказал командиру легкой конницы выдавить противника из этой земли.
На 8 июня в Померании стоял прусский корпус генералов Форкаде и Платена численностью в 12 тысяч – 12 батальонов пехоты, 10 эскадронов кирасир, 5 эскадронов драгун и 3 эскадрона гусар. Тотлебен успешно атаковал пруссаков при Грейфенберге и Ригенвальде, причем победа при Грейфенберге последовала «чрез непобедимое ее императорского величества оружие и храбро мужественные гусар и казаков поступки»[552]. На поле боя было обнаружено и похоронено 152 неприятельских тела. Здесь отличился командующий полком Орлова есаул Луковкин. Одновременно к Дризену был отправлен полковник Попов с полком и взял там в плен 108 человек, из них 2 поручика, но 33 пленных той же ночью от ран умерли.
Отступающего неприятеля Тотлебен преследовал до Нейгарда и окружил в неком местечке отряд генерала Грабоу (3 батальона пехоты и 6 эскадронов драгун и гусар с 2 пушками), но принудить к сдаче не смог из-за отсутствия под рукой пехоты. Казаки доходили до Кольберга и оттуда отошли к Дризену.
На помощь пруссакам в Померании из армии принца Генриха прибыл полковник Фонтаден с 3 батальонами гренадер, 2 эскадронами драгун и 2 эскадронами гусар.
Это не помешало Тотлебену собирать в Померании контрибуцию и хвалиться, что довольствие не получает, но пехотные, гусарские и казачьи полки «без нужды довольствует». Однако тут же он сообщал: «Всякий день имею я приносимые от померанских обывателей жалобы на полки полковников Краснощекова, Попова и на Сербский гусарский полк, кои оказывают весьма нашей армии чрез грабежи и смертноубийства предосудительства, а сверх того и данные от вашего высокографского сиятельства салвогвардии (охранные листы. – А.В.) издирают»[553]. Тотлебен просил захваченную им померанскую территорию привести к присяге ее величеству, чтоб защитить обывателей от легких войск и чтоб обыватели платили налоги не королю, а Елизавете Петровне. Свидетели подтверждали «присутствие многих женщин и разного скарбу» в легких войсках, сообщали, что «бывали случаи, что офицеры с форпостов ездили “на пароль” в неприятельский лагерь, где участвовали в попойках»[554].
Начальник авангарда граф Чернышев предупреждал, «что виновные офицеры (не исключая казачьих полковников) будут тотчас же разжалованы в рядовые»[555]. Но грабежи и «смертноубийства» не прекращались, так как «жители при каждом удобном случае нападали на казаков, что по-прежнему возбуждало к возмездию»[556].
Русские войска выходили к Одеру. 4 июня Чернышев прибыл в Познань и, прикрывшись казаками, развернул свои войска на левом берегу Варты.
В районе Одера противники пошли на сближение. Разведка доносила, что принц Генрих собирается перейти Одер и вступить в Польшу. В ответ 20 июня в передовой отряд графа Чернышева, стоявший за Вартой, в деревне Голечин, были спешно посланы дополнительные силы, в том числе бригадир Краснощеков с его казачьими полками и желтые гусары.
Желтый гусарский полк сформирован в декабре 1760 года в составе Новосербского корпуса, в 1763-м расформирован. В данный момент упоминаются эскадроны желтых гусар, которые впоследствии вошли в указанный полк.
Месяц военных действий не наблюдалось. Русские подтягивали силы, чтобы начать запланированное наступление.
В конце июня Салтыков с 60 тысячами солдат и двухмесячным запасом продовольствия был готов выступить из Познани на Бреславль. Туда же готовил наступление Лаудон.
На 11 июля в корпусе Чернышева числились 2 казачьих полка бригадира Краснощекова и Славяносербские и желтые гусарские эскадроны. Остальные 6 донских казачьих полков, 4 гусарских полка и эскадроны Хорвата были в команде графа Тотлебена. Чугуевцы были причислены к гауптквартире[557].
14 июля численность 8 донских полков в армии была 3213 человек[558].
15 июля авангард русской армии (10 полков пехоты, 2 полка бригадира Краснощекова, Сербский гусарский полк и Славяно-Сербские эскадроны – желтые гусары) двинулся к Бреславлю. Бреславль был осажден австрийцами Лаудона, и барон Лаудон «ласкал себя надеждою овладеть оным до прибытия русских»[559].
22 июля Чернышев занял Равич, имея впереди казаков Краснощекова, тот выслал передовые посты до Пржимента.
25 июля Чернышев пошел дальше для соединения с Лаудоном, а к Лейбусу направил полки Перфильева и Попова, затем туда подошла вся конница Тотлебена.
Сам Салтыков 24 июля выступил с армией и к 26-му достиг Бреславля, остановился в полумиле от города. От Тотлебена прикрыть подход армии к Бреславлю был послан полк Дячкина. Дячкин вышел к Бреславлю, но отошел, так как в Бреславле уже стояли войска принца Генриха. Принц Генрих, брат короля Фридриха, вышел, как оказалось, к Бреславлю стремительным маршем – 18 миль за трое суток – и заставил Лаудона отойти за реку Швейдниц-Вассер. Фельдмаршал направил на помощь Дячкину Чугуевский полк. Дячкин и Булацель с Чугуевским полком прогнали вражескую конницу к Одеру. Вечером, в 7 часов, прусская кавалерия напала на русские посты и гнала до моста, но при помощи бригадира Брюса и полковника Кексгольмского полка Ренненкампфа пруссаков удалось отбить. Пруссаки потеряли 15 человек, с нашей стороны погибли 3 казака и ранены 6.
Фактически атака прусской кавалерии была попыткой прикрыть отступление принца Генриха.
Тотлебен решил не дать принцу Генриху уйти. 26 июля полки Попова и Перфильева вплавь форсировали Одер при Лейбусе и нагнали прусский арьергард под Пархвицем, где отбили много возов с фуражом. Сам Тотлебен с 4 эскадронами гусар поплыл за ними и подоспел, когда казаки «от неприятеля были назад гнаны» тремя эскадронами черных гусар. Тотлебен со 100 гусарами Венгерского полка, а также полковник Зорич и подполковник Текелли ударили на пруссаков, «по чему и казаки по присяге с нами пошли обратно и неприятеля так гнали, что ни один человек уйти не мог». В плен взяли 3 офицеров, 2 унтер-офицеров, трубача и 100 рядовых. Убитых и тяжелораненых, которых с собой взять невозможно, Тотлебен и Текелли насчитали 194. И это без тех, кого казаки покололи при нападении на арьергард. Тотлебен с гордостью писал: «И затем уповаю, что от тех черных гусар, которые в пяти эскадронах состояли и в арьергарде были, немного осталось». Казаки и гусары отделались ранеными