[560]. Пруссаков преследовали до Неймарка, затем вернулись к Лейбусу.
Но появление короля переломило ситуацию. Фридрих за 5 дней прошел 280 верст (56 верст в день). После его прибытия пруссаки отогнали Лаудона от Бреславля. 4 августа Фридрих разбил его при Лигнице.
После этого король расслабился и писал 5 (16) августа в письме маркизу дʼАржансу: «Не знаю, переживу ли нынешнюю войну, но буде сие случится, я твердо предпринял остальные дни препроводить в уединении, в философии и дружбе»[561].
Эти настроения прусского короля совпали с мирными настроениями казаков из корпуса Тотлебена. 6 августа «усмотрено, что многие имеют здесь с собой и возят женский пол» (приказывалось женщин выслать в 24 часа), а чуть позже, 28 августа, доносили, что «полковники казачьи водят компанию с неприятелем и гуляют и передаются (временно) на пароль»[562].
16 августа Серебряков получил приказ содействовать высадке десанта под Кольбергом.
Того же 16 августа армия принца Генриха начала отступление из лагеря при Винциге, стала уходить за Одер. Тотлебен начал ее преследовать и нагнал арьергард, состоящий из 1000 человек, «который тотчас атакован и так разбит, что из оного один поручик Зидау Шпонского кирасирского полку, да кирасир и гусар двести пять человек в полон взято, да на месте убито: майор Островский, капитан Лотгорский, три субалтерн-офицера и более двухсот рядовых, а прочие по лесам разбежались, оставя нашим легким войскам немалую часть обоза. Напротив же того, с нашей стороны убито – один хорунжий, два гусара и четыре казака, да ранено гусар один, да казаков пять»[563].
Кого они били: Шпонский кирасирский полк. Кирасирский полк Шпена № 12.
17-го числа прусские дезертиры показали, что разбитый арьергард принадлежал корпусу генерала Гольца, который той ночью перешел Одер и 17-го уже маршировал на Глогау. В корпус Гольца входило 6 пехотных полков, 15 эскадронов кирасир и драгун и 15 эскадронов гусар. Советские исследователи так прокомментировали этот документ: «В бою 16 августа Тотлебен вновь дал возможность уйти из-под удара основным силам прусского принца Генриха и ограничился нанесением поражения только маленькому арьергарду генерала Гольца»[564].
Салтыков не стал преследовать ни Гольца, ни Генриха, а остановился перед Одером. 27 августа он заболел («жестоко занемог лихорадкою»)[565] и сдал командование Фермору.
Поход на Берлин
Конференция по инициативе французского военного атташе графа Монталамбера и австрийского атташе Пленкета разработала план движения на Берлин. «Когда пришло время осуществить этот план, Салтыков захворал, Фермор не хотел о нем и слышать, и Даун тоже отказался от его исполнения. Но в Петербурге продолжали настаивать, и конференция заговорила угрожающим тоном. Тогда Даун и Фермор решили произвести, вместо предписанной им операции с главными армиями, смелый набег небольшого отряда»[566].
Кроме того, Фермор должен был, согласно решению Конференции, одновременно идти на Кольберг и на Берлин.
Кольберг тревог не вызывал. Со стороны моря этот город обстреливала русская эскадра – 26 линейных кораблей, 5 фрегатов и 100 мелких судов. Туда же подошла шведская эскадра. По данным разведки в городе стояли 2 батальона земельного ополчения и крепостной полк Путкамера – 800 солдат. 9 сентября под Кольберг был командирован корпус генерала-поручика Олица численностью в 11 тысяч, но донских казаков в нем было всего 100. Олиц опоздал. Еще 7 сентября в Кольберг, сбив на реке Парсанта казаков Серебрякова, вошло прусское подкрепление в 8 тысяч человек и сейчас же вышло из города на вылазку. По другой версии, генерал Вернер привел в Кольберг всего 3 тысячи человек. Это вызвало панику среди осаждавших и слух, что следом идет король и ведет с собой еще 20 тысяч, в результате «атака прусских гусар обратила русских в бегство»[567]. Серебряков докладывал, что «противу такого сильного неприятеля больше стоять было невозможно, от которого мы помощию божию добропорядочно ретировались»[568]. Русская пехота стала садиться на корабли, а кавалерия – отходить к польской границе.
Что касается Берлинской операции, то 10 сентября военный совет русской армии решил армии выйти из Каролата и идти на Бранденбург, двигаться по обеим сторонам Одера на Кроссен и до устья реки Бобер, откуда готовить экспедицию на Берлин. Обозу идти по правому берегу Одера, армии и легким войскам – по левому. Для экспедиции на Берлин назначался отряд Тотлебена. Ему предстояло пройти 185 верст.
Отряд Тотлебена состоял из 3 полков гусар: Сербского – командир Текелли, Молдавского – командир Подгоричанин, Новосербского (Хорватов) – командир Цвитинович (1000 всадников), 4 полков казаков – двое Поповых, Абросима Луковкина и Туроверова (1400 всадников), 2 полков конных гренадер – Рязанского и Рижского (1200 всадников), 4 батальонов гренадер и 19 орудий. В подкрепление Тотлебену назначался корпус Чернышева. За Чернышевым должен был выступить австро-саксонский корпус Ласси. Дистанция между отрядами и корпусами – один или два дня пути. Если Берлин будет взят, Тотлебену предписывалось «никому обывателям на походе вашем и в самом Берлине обид и разорения не чинить и до вредительного пьянства не допущать»[569]. Тем не менее с города надо было взять контрибуцию и разрушить арсенал.
Итак, было два полка Поповых. Второго Попова, как мы выяснили, звали Александром.
15 сентября экспедиция началась. По воспоминаниям А.А. Прозоровского, «граф Тотлебен приготовил фуры для пехоты, на которых всю ее повезли»[570].
16 сентября Фермор отправил Конференции ведомость о составе армии на июнь 1760 года. Чугуевских казаков в ней числилось 533, а донских, кроме откомандированных за Вислу и в экспедицию с бригадиром Серебряковым, 3628[571].
22 сентября под стенами Берлина показались казаки Туроверова, а гусары Хорватова полка прошли к Потсдаму. Вскоре за этим сам Тотлебен подошел к Берлину и потребовал сдать город. Комендант города Рохов знал о приближении русских с 20-го числа, и появление казаков не стало для него неожиданностью. Он отказал, хотя город защищали три батальона, состоящие из пленных руссих, саксонцев и французов, и 2 эскадрона кавалерии. Прозоровский вспоминал, что с приходом гренадер к Берлину был бой с гусарами. «Тут несколько было камерных и других сборных гусар, которые, однако, имели шармицель, где Санкт-Петербургской карабинерной полк их прогнал с малым уроном в город»[572].
23-го Тотлебен послал к Фермору за подкреплениями. Отечественные исследователи отметили: «Тотлебен, чтобы задержать ход боевых действий под Берлином, обратился за помощью не к Чернышеву, корпус которого находился близко к его отряду, а к Фермору, зная заведомо, что ввиду отдаленности от главных сил Фермор не сможет быстро подать просимую помощь»[573].
Ночью Тотлебен начал бомбардировку города, а подполковник Цветинович с 5 эскадронами гусар и полком Туроверова был послан в Потсдам разорить ружейный и сабельный заводы и мосты.
Думая, что бомбардировка достаточно запугала жителей и гарнизон, гренадеры князя Прозоровского и майора Паткуля начали штурмовать Котбуские и Гальские ворота, но к полуночи атака была отбита.
Гренадеры отошли на 5 миль к местечку Шангент, а казаки захватили целым мост через Шпрее. «Тут взяли в полон команду, находившуюся у прикрытия моста на реке Шпрее, – одного офицера, сорок или пятьдесят рядовых, которой натаскал было соломы на мост, чтоб его зажечь. Но казаки не допустили его до исполнения, переехав мимо мосту и заехавши его сзади, отчего принужден он был отдаться», – вспоминал Прозоровский[574].
23 сентября из Бранденбургских ворот города вышли несколько эскадронов прусских драгун и гусар, неизвестно как оказавшихся в городе, но Тотлебен загнал их обратно артиллерийским огнем. Пленные 9 гусар и 4 драгуна, захваченные казаками, показали, что на помощь Берлину подошел принц Вюртембергский с 7 полками пехоты и 3 полками кавалерии.
Цветинович, спалив мост между Берлином и Потсдамом, вернулся к Тотлебену.
26 сентября Тотлебен получил от Чернышева 2 полка пехоты. При их помощи легкие войска заняли Потсдамские и Бранденбургские ворота Берлина. Пруссаки хотели прорваться в город, но их отбили в сторону Шпандау. За время боя пленных взяли до 200 человек; «побитых казаками неприятельских собрано тел шестьсот двенадцать»[575]. Стиль Тотлебена не позволяет понять: казаки «наваляли» эти 612 тел или казаки их уже убитых собирали?
Тотлебен представил в своем рапорте подполковника Цветиновича, который с 4 эскадронами полка Хорвата «с голыми саблями неприятеля атаковал и до тридцати человек в плен взял», и донских полковников Попова, Луковкина и Туроверова, «которые себя храбро и мужественно держали»[576].
Прибывший к Берлину 27 сентября генерал Чернышев, по мнению современников, был «второстепенный полководец»[577], но на сей раз действовал быстро и решительно. Он написал диспозицию о штурме, расписал штурмовые колонны. Казаки получили задание: «Полковнику Подгоричанину и бригадиру Краснощекову примечать также, чтоб с правого флангу гусары неприятельские не беспокоили и чтоб взад не въехали»