[125]. В деревнях предполагалось впоследствии размещение русских войск. Но как навести страх, не спалив деревню?..
От главных войск из Ковно 9 июня за Неман ушел полковник Стоянов с Сербским гусарским полком и 2 эскадронами драгун.
Начав военные действия, Апраксин 10 июня снова собрал в Ковно совет, который три дня совещался, как и куда наступать и где переправляться. Решено было не ждать сдачи Мемеля, а идти в Пруссию. Двигаться по направлению Бельвержишки – Вержболово – Инстербург. Войска Левальда тем самым в перспективе обходились с юго-запада. С востока им угрожал Мемельский корпус Фермора. Меж тем навели мост через Неман, и на 17 июня была назначена переправа авангарда. В тот же день он занял Бельвержишки. В Ковно, для охраны магазинов, оставили два полка пехоты, Смоленский и Рязанский, и 300 худоконных донских казаков, еще 400 казаков отправили туда из Вильно.
В армии, в ее 4 дивизиях, налицо были 65 187 человек и 19 825 лошадей. Больных при полках числилось 7353, оставлено в госпиталях – 5443. При армии «в ближних отлучках» находились 7217 человек, «в дальних отлучках» – 8509. Не вступив еще в настоящие военные действия, Апраксин затребовал дополнительно в армию 17 173 человека и 1926 лошадей[126].
Поход должна была начать по понтонному мосту через Неман 1-я дивизия. Ей придавались два конно-гренадерских полка, тысяча донских казаков команды генерал-майора Хомякова и полный эскадрон гусар из Сербского и Венгерского полков. После переправы дивизия должна была привлечь обывателей и исправлять дороги до Барберишек, а приданная конница – делать разъезды вперед и в стороны, чтобы прикрыть работы.
Вслед за 1-й дивизией должны были переправиться 2-я и артиллерия обеих дивизий. Генералу-майору графу Румянцеву поручалось организовать разведку до Олиты.
Переправа шла 4 дня, с 18 по 21 июня. 25 июня обе дивизии были в Бельвержишках (и простояли там до 6 июля). За 9 дней прошли 56 верст.
Фермор, осаждавший Мемель, приказ Апраксина исполнил, но с опозданием. 17 июня он собрал всю конницу под командованием Краснощекова и послал на Паланген, а оттуда Романиуса с казаками и гусарами – в указанный угол прусской территории между Неманом и Курляндией. До этого «отдельные операции, вне поля сражения, не возлагались исключительно на казаков, а почти всегда на казаков совместно с драгунами»[127]. Талантливый военачальник Фермор понимал, что «операции казаков не зависели от сообщений»[128]. Имея заводных лошадей и позволяя себе грабеж населения, они могли достаточно долго автономно находиться в тылу противника или просто вдали от своих главных сил. Впрочем, для облегчения и большей маневренности Фермор приказал оставить лишь одну заводную лошадь на 10 всадников – поход намечался недолгий и не дальний.
После 23 июня Фермор сообщил, что посланная им команда майора Романиуса вернулась. Ездили 500 казаков и 200 гусар, узнали, что прусские войска стоят по ту сторону Инстенбурга, а до Тильзита немецких войск нет, но местные «атаманы» раздали мужикам ружья и приказали обороняться от русских. Команда пригнала двух пленных немцев, четырех мужиков, скота рогатого 1200 голов, баранов «до полутора или двух тысяч». Во время рейда 4 гусара ранены, двое пропали без вести. Остальные казаки Краснощекова имели стычки с местным населением и пригнали всего 40 волов и 160 овец[129].
24 июня после бомбардировки Мемель сдался. 25 июня Фермор вступил в город. Прусский гарнизон (800 человек из милицейского батальона Поленца) он выпустил из города с оружием. Фактически 11 полков русской пехоты выдавили из города батальон немцев. 27 июня Фермор провел в Мемеле парад и «неустанно занимался экзерцициею»[130].
Апраксин получил сведения о взятии Мемеля лишь 30 июня и приказал Фермору срочно идти к Тильзиту. До выступления Фермор должен был подогнать из Либавы к Мемелю десантные суда и оставить часть своих войск для последующих десантных операций.
Так русские медленно стягивали силы, а пруссаки стояли и наблюдали. Создается впечатление, что Апраксин запугивает их, намекает, что пора уйти, оставить территорию.
В это время создается легкий корпус (корволант) под командованием генерала Сибильского (саксонской службы), который прибыл в Гродно как раз 30 июня. Русский офицер А.Т. Болотов вспоминал: «Помянутый генерал-аншеф Сибильский принят был пред недавним только временем в нашу службу из польской (польским королем долгое время был курфюрст саксонский, и многие воинские части зачастую числились и на саксонской, и на польской службе. – А.В.), и принят по славе, носившейся об нем, что он был храбрый и искусный генерал. Почему по приближении к прусским границам и отправлен он был навстречу помянутым легким войскам, и ему велено было войтить с ними в Пруссию в другом месте и далее в левую от нас сторону, и расположить шествие свое чрез Голдап и Олецко и занять тамошние округи»[131]. Обычно такой легкий корпус (корволант) назначался «скоропалительным нападением» разорять мосты и дороги, наносить врагу убыток и ущерб. Сибильский получил приказ двигаться на Олецко, Гольдап, Даркемен, Гердауен, Фридланд, то есть во фланг и тыл Левальду. Ему была поставлена задача неприятеля «в беспрерывный страх приводить и сколько можно разделиться принудить»[132]. Если же немцы попытаются уйти из Восточной Пруссии, то перерезать им дорогу и всячески мешать движению.
В состав корволанта включили Архангелогородский драгунский полк, Каргопольский конно-гренадерский, 1000 волжских калмыков Суворова и 2000 слободских казаков Кастюрина. Всего набрали 6 тысяч при 8 конных орудиях.
Но выбор главного исполнителя задуманной операции был неудачен: «Сибильский не знал русского языка и наших порядков»[133]. При нем состоял генерал Зыбин.
Главные силы русской армии готовились двигаться на Вержболово и Гумбинен. Полковники Стоянов и Хомяков ездили в Вержболово, собирали продовольствие (на глазах у пруссаков). 29 июня поступили сведения, что немцы уйдут из Инстербурга. 4 июля эти слухи подтвердились.
Связано это решение прусского командования было с возможным переходом в наступление Фермора от занятого им Мемеля. 3 июля в Инстербурге Левальд провел военный совет и послал гонца за инструкциями к королю.
Русские главные силы готовились выступить на Вержболово и до Гумбинена. Фермору был послан приказ не позже 15 июля взять Тильзит. Фермор оставил в Мемеле отряд генерала Баумана, которому поручалось на 30 галерах высадиться в Либаве (куда из Мемеля ушел прусский батальон). От Мемеля на Тильзит Фермор отправил казаков Краснощекова «по тракту на Гайден-Круг». Краснощеков нашел тракт болотистым, а мосты разрушенными. Фермор немедленно послал вперед инженеров для их ремонта. Выслав дальнюю разведку, Краснощеков донес, что немцы оставили Тильзит, но от местечка Шакунен и дальше есть «мещанское войско» – милиция.
Русская конница из главной армии двинулась на Гумбинен, «оставя Сталупяны вправо», имея намерение собрать у местного населения продовольствие и «контрибуции по сторонам учредить»[134]. Первыми пошли 500 донских казаков и 50 драгун с приказом «наистрожайшую дисциплину соблюдать».
5 июля главные русские силы вышли «дивизия за дивизией» из Бельвержишек, впереди шел Чугуевский казачий полк Булацеля и конница Стоянова и Хомякова. 7 июля 1-я дивизия достигла деревни Людвиново. Там русские стояли 4 дня.
К 13 июля Левальд (30 500 регулярных и 10 000 вооруженных жителей) отошел в Велау за реку Алле, оставив гусар Малаховского наблюдать границу.
Помимо гусарских постов, велась агентурная разведка. 17 июля казаками был пойман прусский шпион, разъезжавший под видом польского шляхтича, с собаками. «Его поймали наши казаки и провезли мимо нас к фельдмаршалу. Говорили тогда, будто бы он был прусский поручик с двумя солдатами… – вспоминал русский офицер Болотов. – Чрез сие узнали мы, что и неприятель, с своей стороны, был не без дела, но брал равномерно некоторые, однако существительнейшие предосторожности»[135].
14 июля русские вступили в Вержболово и стояли там до 21 июля. Конница Ливена 14 июля заняла деревню Каргуляны.
Русский офицер А.Т. Болотов вспоминал: «В сем месте, и не входя еще в прусские границы, стояла армия опять целую неделю, отчасти дожидаясь назади еще идущей нашей кавалерии, отчасти брав время для разведывания о неприятеле и о местах, куда нам иттить надлежало. В которое время, на другой день (16 июля) прибыл к нам действительно генерал-майор граф Петр Александрович Румянцов со всею кавалериею и кирасирскими полками, с которыми он из России шел чрез Польшу совсем иною дорогою»[136]. Упоминая пойманного прусского шпиона, А. Болотов пишет: «Я думаю, он хохотал, увидев нашу трусость и излишние предосторожности»[137].
Конференция требовала у Апраксина не дать Левальду уйти за Вислу. Плохо будет, если он соединится с королем.
Отрезать путь пруссакам за Вислу мог бы корволант Сибильского, но тот выступил из Гродно на Олецко лишь 17 июля. Входившие в корволант регулярные полки потеряли много лошадей.
Апраксин хотел разбить немцев в сражении. Тогда-де у них вспыхнет дезертирство, а в половинном составе пусть и за Вислу бегут…
Охватить немцев, взять их в клещи пока не удавалось.
10 июля Фермор послал авангард к Тильзиту, 19-го его войска подошли к городу. Горожане вышли навстречу, принесли присягу верности Елизавете Петровне. 4 роты вооруженных мещан тоже принесли присягу и сдали оружие. 20 июля в Тильзит вошли 500 русских гренадер, 200 гусар и 300 донских казаков. 21 июля туда явился сам Фермор и начал строить мосты через реку.