В августе 1606 г. под Ельцом Ивану Болотникову удалось разбить царское войско под началом князя И.М. Воротынского.
К концу октября 1606 г. войска «гетмана» Болотникова и «царевича Петра» подошли к Москве. К ним присоединился отряд рязанских дворян во главе с Прокопием Ляпуновым. Пала Коломна. 25 октября у села Троицкого в 40 верстах от Москвы войска Василия Шуйского вновь были разбиты. Вскоре передовые отряды болотниковцев закрепились в деревне Заборье недалеко от Серпуховских ворот, а главные силы (около 20 тысяч) стали лагерем в районе деревни Котлы и южнее — в селе Коломенском.
15 ноября 1606 г. казаки попытались штурмовать Замоскворечье. Им удалось прорваться внутрь укреплений, выстроенных Скопиным напротив Серпуховских ворот. Но в этот момент изменил Прокопий Ляпунов и с пятью сотнями рязанцев переметнулся на сторону неприятеля, и бунтовщики отступили.
Царь Василий Шуйский попытался вступить в переговоры с Иваном Болотниковым. Но тот не прельстился деньгами и боярским чином и отвечал Шуйскому: «Я дал душу свою Димитрию и сдержу клятву, буду в Москве не изменником, а победителем».
1 декабря 1606 г. молодой воевода, ему было чуть более двадцати лет, Михаил Васильевич Скопин-Шуйский собрал полки у Данилова монастыря и двинулся к селу Коломенскому. Болотников выступил ему навстречу, и у деревни Котлы начался встречный бой. Перед сражением около пятисот дворян во главе с Истомой Пашковым вновь изменили и перешли на сторону царских войск[63].
Измена Пашкова вызвала замешательство в рядах повстанцев. Иван Болотников потерял управление над войском и начал отступление. Московские воеводы хвалились, что было убито тысяча повстанцев и взято в плен двадцать тысяч. Цифры эти, разумеется, дутые, но разгром войска Болотникова был полный. Князь Скопин-Шуйский допустил серьезную ошибку — вместо того, чтобы преследовать Болотникова, он занялся осадой казацкого острожка вблизи села Коломенского. Три дня московские воеводы безрезультатно вели обстрел острога из пушек На четвертый день была устроена ядрокалильная печь, и калеными ядрами удалось зажечь деревянный острог. Часть казаков сдалась, а часть с боем прорвалась и ушла.
Тем временем Иван Болотников отступил к Серпухову. Там он собрал горожан и спросил, есть ли у них столько съестных припасов, чтобы хватило на целый год и себе, и войску? Если есть, то он останется в Серпухове и будет дожидаться царя Димитрия, если нет, то уйдет. Горожане ответили, что им и для себя на целый год припасов нет — не то что для войска. Тогда Болотников пошел дальше и засел в Калуге, жители которой согласились содержать войско в течение года.
Вскоре к Калуге подошло московское войско во главе с братом царя князем Иваном Ивановичем Шуйским. Калуга была осаждена, но болотниковцы отбили все приступы. Шуйский послал на помощь брату новое войско под начальством воевод князей Ф. И. Мстиславского, М.В. Скопина-Шуйского и Б.П. Татева. Однако новый штурм Калуги тоже кончился неудачей.
На помощь Болотникову двинулся князь Василий Рубец-Мосальский и был перехвачен царскими воеводами Иваном Никитичем Романовым и князем Данилой Ивановичем Мезецким. Сторонники самозванца были разбиты, а сам князь Рубец-Мосальский убит.
Царь Василий Шуйский решил обезглавить восставших и убить Болотникова. Для этого был избран немец Каспар Фидлер. Немца заставили поцеловать крест и дать клятву: «Во имя пресвятой и преславной троицы я даю сию клятву в том, что хочу загубить ядом Ивана Болотникова; если же обману моего государя, то да лишит меня господь навсегда участия в небесном блаженстве, да отрешит меня навеки Иисус Христос, да не будет подкреплять душу мою благодать святого духа, да покинут меня все ангелы, да овладеет телом и душою моею дьявол. Я сдержу свое слово и этим ядом погублю Ивана Болотникова, уповая на божию помощь и святое евангелие».
Царь дал Фидлеру лошадь и 300 рублей ежегодного жалованья. Но Фидлер, приехав в Калугу, рассказал все Болотникову и отдал ему свой яд.
Тем временем положение осажденного в Калуге Болотникова стало затруднительным как в военном, так и в психологическом отношении. Ведь война шла ради спасения царевича Димитрия, а о нем не было ни слуху ни духу. «Гетман» Болотников писал в Польшу, предлагал за помощь значительную часть русских земель: «От границы до Москвы все ваше придите и возьмите, только избавьте нас от Шуйского».
Тщетно Григорий Шаховский умолял Михаила Молчанова явиться в Путивль под именем Димитрия, тот не соглашался. Тогда Шаховский велел задействовать казацкого самозванца «царевича Петра», который по-прежнему отсиживался в Путивле.
Отряды «царевича Петра» и Шаховского объединились и двинулись из Путивля к Калуге. К ним присоединилось 3 тысячи запорожских казаков. Кроме того, из Тулы к Калуге двинулся отряд «воров» под командованием князя Андрея Андреевича Телятевского.
Под селом Пчельна Телятевский разбил отряд воеводы Б.П. Татева, высланный против него Шуйским. Весть об этом поражении посеяла панику в войске Мстиславского, и Мстиславский поспешно отступил от Калуги. Причем 15 тысяч человек из армии Мстиславского перешли на сторону Болотникова, который, воспользовавшись этим, покинул Калугу и соединился в Туле с «царевичем Петром», чтобы дальше действовать совместно.
Тогда Шуйский принял решительные меры: разослал строгие приказы собирать служилых людей. Монастыри и церкви также должны были выставить ратников. Собралось около 100 тысяч человек, и этим войском царь Василий решил предводительствовать сам.
21 мая 1607 г. Василий Шуйский повел свою рать в поход. Однако царь дошел лишь до Серпухова и там застрял на две недели. Передовые силы царской армии под командованием боярина Андрея Васильевича Голицына стояли у Каширы. Болотников и Андрей Телятевский решили внезапным ударом разгромить полки Голицына, а затем идти на Серпухов. Рано утром 5 июня 1607 г. казачьи отряды переправились через реку Восму и атаковали царские войска. Сражение с переменным успехом длилось целый день. Наконец Голицын форсировал Восму и контратаковал противника. Лихая фланговая атака рязанской конницы под началом Прокопия Ляпунова решила дело. Болотников и Телятевский с частью своего воинства бежали в Тулу. Остальные казаки, пока воеводы преследовали бежавших, наспех соорудили в овраге укрепление и засели там. Два дня воеводы держали казаков в осаде, дожидаясь, когда у них кончатся припасы, а потом полки пошли на приступ. Казаки бились насмерть, пока у них были порох и пули. В Восемской битве Голицыну удалось взять 1700 пленных, а 4000 «воров» перешли на сторону правительственных войск.
Следует заметить, что воеводы Василия Шуйского уже менее жестко относились к казакам Болотникова, нежели годуновские воеводы к казакам Отрепьева. Так, в одной из разрядных книг оказался документ по «разбору» отряда казаков, который сдался царским воеводам в конце 1606 г. в деревне Заборье. «Разбором» в те времена называлась аттестация на пригодность к военной службе. Судя по всему, большинство «заборских» казаков были приняты на государеву службу. В Латухинской степенной книге говорится, что царь указал «заборским» казакам «корм давати и на службу их посылати под городы с воеводами». Также царь Василий некоторых казаков, оказавших ему важную услугу, жаловал поместными и денежными окладами. Так, атаман «вольных» казаков Иван Гремыкин, в начале 1607 г. в Можайске перешедший на сторону Шуйского вместе со своим отрядом, был жалован поместным окладом в 150 четвертей и денежным в 6 рублей[64].
12 июня войска А.В. Голицына и М.В. Скопина-Шуйского осадили Тулу. С давних пор Тула была ключевым пунктом обороны южных границ России от кочевников. Ее мощный каменный кремль был сооружен на реке Упе в начале XVI века. Город также имел внешний пояс укреплений в виде дубового острога, стены которого упирались в реку Упу. Как крепость Тула имела много преимуществ по сравнению с Калугой, но в одном отношении ее положение было уязвимым: город находился в низине и при определенных условиях мог быть затоплен.
В Туле заперлись до 20 тысяч повстанцев, кстати, среди них было до сотни немецких наемников. Болотников организовал активную оборону города. Как гласит летопись: «Из Тулы вылазки были на все стороны на всякий день по трижды и по четырежды, а все выходили люди с вогненным боем и многих московских людей ранили и побивали». Василий Шуйский со своими людьми, «недомысля, что сотворити граду», оказался в затруднительном положении.
Выручил царя муромский сын боярский Иван Кровков, предложивший запрудить реку Упу, «и вода, де, будет в остроге и в городе, и дворы потопит, и людем будет нужда великая и сидеть им в осаде не меть. И царь Василий Иванович велел ему Тулу топить».
В августе 1607 г. началось строительство плотины на Упе, немного ниже Тулы, между устьем реки Вороньей и селом Клин. Воздвигнутая по проекту Кровкова плотина стала незаурядным для своего времени инженерным сооружением. Главными помощниками у Кровкова были мельники, умевшие строить плотины. На строительство были выделены большие средства. Работы велись одновременно на обоих берегах Упы. На правом, болотистом пологом берегу надо было соорудить «заплот» (дамбу) длиной в полверсты, чтобы вода не ушла мимо города по заболоченной стороне.
На строительстве плотины работали посошные люди, присланные из разных уездов. Летом 1607 г. деньги на оплату работы посошных людей собирались в Сольвычегодском и Ярославском уездах, на Белоозере и в других местах. Посошная повинность распространялась на все категории землевладения: черные, дворцовые и церковные земли, владения дворянских вдов, недорослей, неслужилых детей боярских и др. Норма повинности была очень высокая и составляла «с сохи… по три человека конных да по три человека пеших, а запас тем ратным людем велено имати на два месяца».
Разрядный приказ надеялся, что царские войска управятся с Тулой за два месяца, но осада затянулась, и царь приказал привлечь к земляным работам не только посошных людей, но и ратников из состава полков. Им было велено «со всякого человека привести по мешку з землею». «Карамзинский хронограф» сообщает по этому поводу: «Секли лес и клали солому и землю в мешках рогозинных и вели плотину по обе стороны реки Упы, и делали плотину всем и ратными с окладов».