Теперь о том, от кого казахское байство ждало помощи извне. Ждало, конечно, от басмачей. Хотя басмачество больше ассоциируется с годами Гражданской войны и началом 1920-х годов, тем не менее бои с отрядами басмачей, вторгавшихся из Афганистана в Узбекскую и Туркменскую ССР, шли почти беспрестанно все 1920-е годы. Более того, в 1927 году басмачи появились в Киргизии и Таджикистане. В мае 1927 года Центральная комиссия по борьбе с басмачеством в Ташкенте даже подготовила и провела войсковую операцию против киргизских басмачей. В марте 1929 года появились басмачи, действовавшие с территории Китайской Республики, и в Казахстане. Басмаческие отряды Тезекбаева, Амраева и Джуробаева перешли границу и напали на несколько поселков и аулов в приграничном районе.
В 1929 году басмачи явно активизировались, получили от британских представителей в Персии оружие (в июне 1929 года узбекскому отряду Ибрагим-бека передали тысячу винтовок и боеприпасы). В августе и сентябре 1929 года басмачи появились в Фергане и Ошской области Киргизии, а также в Каракалпакии, где ненадолго захватили город Тахта-Купыр. В конце 1929 года и начале 1930 года басмачи в Афганистане готовили крупномасштабное вторжение в СССР, попытки которого произошли в июне-июле 1930 года. Это вторжение было отбито с большими потерями для басмачей. В июне 1931 года басмачи сумели даже создать свой масхляхат у колодца Чагыл в Туркменской ССР, который просуществовал пять дней и был разгромлен красноармейскими частями. 24 июня 1931 года крупный отряд басмачей в 400 человек взял город Куня-Ургенч на севере Туркменской ССР, но на следующий день был выбит частями 84-го кавполка.
Были также и казахские басмачи. Отряд Тельтаева действовал в Иссык-Кульском районе Киргизии, к югу от Алма-Аты, и был разбит в начале июля 1931 года. Отряд Дерментаева действовал на западе Туркменской ССР в районе поселка Джебел на железной дороге Ашхабад — Красноводск (ныне Туркменбаши). В это время в Туркмении действовало 46 басмаческих отрядов общей численностью более 2000 человек, имевших три пулемета и два миномета. Туркменские и казахские басмачи действовали совместно под руководством Илли-ахуна. В августе 1931 года против них в войсковой операции были брошены крупные силы: четыре кавполка, Туркменская кавбригада, два дивизиона войск ОГПУ, и даже два авиаотряда, два бронепоезда и бронелетучка, 10 бронемашин и пять танкеток. В сентябре 1931 года красноармейским частям при поддержке бронетехники удалось разгромить основные басмаческие отряды и взять их ставку у колодца Чагыл. В сражении за ставку басмачи уничтожили одну танкетку, в бою погиб командир мотомехотряда Иван Ламанов. Всего за сентябрь и начало октября 1931 года части Красной армии и войск ОГПУ уничтожили и захватили в плен 3,2 тысячи басмачей, в том числе 74 курбаши.
Это краткий пересказ основных событий борьбы с басмачами в 1929–1931 годах по сводке[150][151], любезно составленной сайтом «Хронос», посвященным составлению детальной хронологии и описанию исторических событий. Как видим, басмачей было весьма много, и район их наиболее активных действий во время коллективизации в Казахстане располагался весьма близко к Казахстану: в западной и северной части Туркмении, а также в Каракалпакии. Могли ли казахские баи в таких условиях ждать помощи от басмачей? На мой взгляд, вполне могли, в особенности от туркменско-казахской группировки на западе Туркмении, которая была тесно связана с Персией и получала оттуда оружие.
Кроме того, многие лидеры басмачей, такие как Ибрагим-бек и Утан-бек, происходили из Бухары — крупного религиозного центра в Средней Азии, в котором учились представители казахского духовенства. Много медресе было и в Хиве, диктатором которой в 1918–1920 годах был крупный лидер басмачей Джунаид-хан. Выше уже упоминалось о связях одного из руководителей восстания в Иргизском районе с Бухарой и двором Бухарского эмирата. Думаю, что таких связей казахских мулл с бухарским, хивинским и самаркандским духовенством, а через них и с руководителями басмачества, было немало; эти связи должны были быть тесными и активными. Например, уже упоминавшийся ишан Акмырза Тосов, действовавший в Казалинском районе, явно имел такие связи. После разгрома его отряда часть руководителей сумела удрать в Афганистан. В документах ОГПУ должны сохраниться более подробные сведения о связях казахского байства и духовенства с басмачами.
Таким образом, мы вправе предполагать, что казахское байство, по крайней мере центральных, западных и южных районов КАССР, то есть там, где и произошла большая часть восстаний, знало о планах и действиях узбекских и туркменских басмачей и, возможно, старалось своими восстаниями им активно помочь. То, что разбитые казахские повстанцы старались идти на юг, в Каракалпакию и Туркмению, также говорит за то, что они рассчитывали на поддержку басмаческих отрядов.
Поэтому, вероятнее всего, руководители восстаний, которые вспыхнули в начале 1930 года в западных и центральных районах КАССР, исходили из того, что басмачам удастся вторгнуться из Афганистана на советскую территорию и соединиться с ними. Правда, они серьезно просчитались в оценке обстановки. Кто же мог подумать, что красноармейцы разобьют их самих и отразят басмаческое вторжение?
Глава шестая. Скрытые формы байской борьбы
Что произошло потом? Казахское байство, осознав, что оно слишком слабо для открытого противостояния красноармейским частям и для свержения советской власти хотя бы масштабах одного района, довольно быстро перешло к другим формам борьбы. Это были скрытые формы, но оттого более опасные и разрушительные. По всей видимости, в целом ряде случаев байство сразу переходило к ним, не решаясь на открытое и вооруженное выступление. Об этом пока трудно сказать определенно, для выяснения этого вопроса потребуется длительная и кропотливая работа с документами.
Это и понятно: удрав от большевиков с винтовками и пулеметами, баи и их джигиты обратили свой гнев и ярость на тех, у кого винтовок и тем более пулеметов не было, то есть на рядовых кочевников, симпатизировавших советской власти и участвовавших в коллективизации.
К этим скрытым формам борьбы против советской власти относились: организация перегибов при различных кампаниях, от коллективизации до заготовок скота и хлеба, руками байских агентов в партийных и советских органах; парализация работы местных органов власти; проникновение в колхозы и развал их изнутри; организация откочевок и угона скота с ограблением остающегося населения; а также своего рода бактериологическая война, о чем будет сказано более подробно чуть позже. Эти различные по своему характеру методы объединяются тем, что позволяют наносить большой ущерб очень легко, скрытно и труднообнаружимым образом.
Целью этой борьбы было нанесение крупного экономического ущерба советской власти, а также, что более важно, физического уничтожения сторонников коммунистов в казахских аульных массах путем лишения их средств к существованию. Вся ненависть казахского байства после того, как стало ясно, что восстания провалились, а помощи басмачей скорее всего не будет, обернулась против тех казахов, которые осмелились попрать традиции беспрекословного подчинения баям и отшатнулись на сторону советской власти. Это вполне в духе того отношения к рядовым кочевникам, которое практиковали и киргизские манапы, и казахские баи, как к бессловесной скотинке, если уж выражаться определенно. Переход этой бессловесной скотинки, на которой байство раньше ездило, на сторону большевиков, участие в конфискации и ликвидации байских хозяйств, вступление в колхозы, конечно, не могло не вызвать у баев сильнейшего озлобления и ненависти к ним. «Пусть красные сдохнут!» — вот был действительный лозунг борьбы казахского байства. А как проще всего уничтожить кочевников? Проще всего путем уничтожения скота. Уничтожение скота было наиболее простым, легко реализуемым методом этой борьбы, который достигал всех этих целей разом.
Один из самых занимательных моментов мифа о «казгеноциде» состоит в том, что вся многочисленная и влиятельная байская агентура в низовых советских и партийных органах, создававшая много проблем для Казкрайкома, в изложении мифа разом и бесследно исчезает как раз с началом сплошной коллективизации в начале 1930 года. И на авансцену мифа выходит бельсенды, то есть активист или уполномоченный, который всячески принуждал казахов ко вступлению в колхозы и отбирал у них скот.
Такой кульбит не просто абсурден, а смехотворно абсурден. Что, за год или менее того, с конфискации бая в 1928 году и до сплошной коллективизации в 1930 году, всякого рода лжебельсенды, лжекоммунисты, лжебатраки из союза «Кошчи», которые за взятку или из почтения помогали баям, вдруг настолько уверовали в марксизм-ленинизм, что совершенно отринули традиционные байские ценности? И шапку перестали снимать, когда почтенный бай входит в присутственное место? Да не смешите!
В этот бред и абсурд совершенно невозможно поверить. Байские агенты в советских и партийных органах были и остались, и даже более, в обострившейся обстановке явно активизировали свою работу в интересах казахского байства. Но какую? Какую еще могли работу в интересах байства проводить их агенты, если не работу по извращению партийной политики, срыву коллективизации, оседания, хлебозаготовок? Иными словами, то, что в документах и публикациях именуется перегибами при коллективизации, в действительности, вероятнее всего, в значительной степени было делом рук байских агентов в низовых советских и партийных органах.
Это извращение партийной политики и инспирированные байством перегибы имели большое значение в русле той борьбы против советской власти, которую байство открыло с началом сплошной коллективизации. Целью таких перегибов явно был подрыв симпатий казахского населения к советской власти, которые возникли при переделе пастбищ и конфискации байских хозяйств двумя-тремя годами ранее. Борьба с перегибами выдвигалась в качестве лозунга при организации восстаний и собирала поначалу немало сторонников. Иными словами, можно выдвинуть предположение, что организация перегибов фактически была первой фазой борьбы против советской власти, чтобы в аульных массах в тех или иных районах возникло острое недовольство коммунистами. Далее следовала вторая фаза: организация самого восстания под лозунгами борьбы с перегибами. Логика в этом была и была сильной. Если бы байство прямо объявило, что оно выступает за возвращение старых порядков во всем их былом великолепии, то их бы попросту прогнали или сдали бы в ОГПУ. Потому байству приходилось маскироваться и откладывать возрождение старых порядков до тех времен, когда советской власти уже не будет.