Здесь речь пойдет о знаменитой «Влесовой (или Велесовой) Книге». О ней было много споров, не утихающих до сих пор. Велесова книга стала известна общественности в середине XX века. Основной вопрос по ее поводу: подлинник это или подделка? Мы пока не будем рассматривать содержание Велесовой книги, ограничившись лишь самыми общими замечаниями. Здесь мы подробно обсудим лишь вопрос о ее происхождении и подлинности.
Велесова Книга называется также «Дощечками Изенбека» [70], с. 7. Дело в том, что как впоследствии рассказал переписавший ее Ю.П. Миролюбов, она представляла из себя деревянные дощечки с текстом. Дощечки были «приблизительно одинакового размера, тридцать восемь сантиметров на двадцать два, толщиной в полсантиметра. Поверхность была исцарапана от долгого хранения. Местами они были совсем испорчены какими-то пятнами, местами покоробились, надулись, точно отсырели. Лак, их покрывавший, или же масло, поотстало, сошло. Под ним была древесина темного цвета. Изенбек думал, что „дощьки“ березового дерева…
Края были отрезаны неровно. Похоже, что их резали ножом, а никак не пилой. Размер одних был больше, других меньше, так что „дощьки“ прилегали друг к другу неровно. Поверхность, вероятно, была тоже скоблена перед писанием, была неровна, с углублениями.
Текст был написан или нацарапан шилом, а затем натерт чем-то бурым, потемневшим от времени, после чего покрыт лаком или маслом. Может, текст царапали ножом…
Каждый раз для строки была проведена линия, довольно неровная, а текст был написан под ней так, как это видно на фотоснимке (см. рис. 1.155 — Авт.)…
Рис. 1.155. Фотография одной из дощечек «Велесовой Книги». Взято из [8], титульный лист.
На другой стороне текст был как бы продолжением предыдущего, так, что надо было переворачивать связку „дощек“. В иных местах, наоборот, это было, как если бы каждая сторона была страница в книге…
На полях некоторых „дощек“ были изображения головы быка, на других солнца, на третьих разных животных, может быть, лисы или собаки, или же овцы, трудно было разбирать эти фигуры…
Буквы были не все одинаковой величины, были строки мелкие, а были крупные. Видно, что не один человек их писал. Некоторые из „дощек“ потрескались от времени, другие потрухлявились…
Первые „дощки“ я читал с огромными трудностями, а дальше привык к ним и стал читать быстрее. Прочитанное я записывал. Буква за буквой… Одна дощечка брала у меня месяц» [70], с. 26–28. Это — выдержки из письма Ю.П. Миролюбова к С. Лесному от 11 ноября 1957 года.
Считается, что Велесова Книга — это языческая древне-славянская летопись. С. Лесной полагал, например, что она «охватывает историю Руси, по-видимому, от 1500 лет „до Дира“… и доведенную до последней четверти 9-го века» [70], с. 7.
Как была найдена Велесова книга? Ее обнаружил писатель Ю.П. Миролюбов при следующих обстоятельствах. В 1925 году он встретился в Брюсселе с полковником Изенбеком, рис. 1.156. Далее, как пишет Ю.П. Миролюбов, «он (Изенбек — Авт.) пригласил меня к себе в ателье посмотреть картины… Я заговорил о том, что мы живем за границей, и что нет у нас под рукой никаких источников, а мне нужен „язык эпохи“, что я хотел бы написать эпическую поэму… — А что именно тебе нужно? — Ну, хотя бы какие-либо хроники того времени… — Вон, там, в углу, видишь мешок? Морской мешок. Там что-то есть…
Рис. 1.156. Ю.П. Миролюбов (слева) и Ф.А. Изенбек (справа). Взято из [8], с. 214.
Так началась моя работа. В мешке я нашел „дощьки“, связанные ремнем, пропущенным в отверстия… Однако Изенбек не разрешил их выносить даже по частям. Я должен был работать в его присутствии» [70], с. 26. Фотографии фрагментов текста Велесовой Книги из архива Ю.П. Миролюбова, см. на рис. 1.157.
Рис. 1.157. Текст дощечек 32 и 33 «Велесовой Книги», переписанный Ю.П. Миролюбовым. Взято из [8], с. 216.
Так писал Ю.П. Миролюбов. В дальнейшем дощечки бесследно пропали. Сам Изенбек умер в августе 1941 года, во время войны и оккупации Бельгии немцами [70], с. 15. Родных у него не было.
Вообще, отношение Изенбека к дощечкам, описанное Ю.П. Миролюбовым, было очень странное. С одной стороны, он относился к ним весьма ревниво. Ни под каким видом не разрешал выносить из дома. С другой стороны — не проявлял к ним совершенно никакого интереса. В частности, не делал никаких попыток продать или опубликовать. И вообще, не был в состоянии их читать, поскольку плохо знал русский язык, а тем более старо-русский. Дело в том, что «Федор Артурович Изенбек (себя он называл Али, считая, что он мусульманин) родился в 1890 г. в С.-Петербурге… Отец его был морским офицером, а дед был НАСТОЯЩИМ БЕКОМ ИЗ ТУРКЕСТАНА… Ф. Изенбек… служил в Туркестанской артиллерии… После этого он участвовал в качестве художника-зарисовщика в экспедиции проф. Фетисова в Туркестане… Археология Туркестана была ему близка, и сам он был любителем старины, его картины сплошь полны туркестанских орнаментов, самый характер рисунков восточный, и типы полотен — тоже восточные…
В гражданской войне Изенбек был уже в чине капитана в Добровольческой армии. Закончил войну в качестве командира Марковского артиллерийского дивизиона и был в чине полковника. Попал в Бельгию из Франции, где и обосновался. Был приглашен на фабрику ковров общества „Тапи“, где создал около 15 000 рисунков самых различных ковров, как персидских, так и иных восточных стран… Думаю, говорит Ю.П. Миролюбов… — что сам Изенбек не понимал истинного значения „дощек“, но считал, что они представляют известный интерес. Как участник археологических экспедиций, он не мог не знать их значения, но ближе ими не интересовался, хотя и был до крайности ревнив к ним и никому их не показывал. Даже мне он их показал года через три нашего знакомства!.. Он очень подозрительно относился ко всяким поползновениям насчет „дощек“. Даже и мне он не давал на дом! Я должен был сидеть у него в ателье… и там он меня запирал на ключ… Обрабатывать „дощьки“ сам Изенбек не мог, ибо со славянским языком, а тем более с диалектами славянского языка не был знаком совсем. Он говорил по-татарски, туркменски и, кажется, еще на одном из среднеазиатских языков. По-русски он говорил плохо, как это ни странно… Ничего он не думал предпринимать с „дощьками“, а тем более их продавать» [70], с. 14–15.
Таким образом, Ф.А. Изенбек, хозяин дощечек, плохо знал русский язык, не был в состоянии их читать. И вообще ими не интересовался. И вместе с тем, по словам Ю.П. Миролюбова, не собирался их ни продавать, ни публиковать, ни каким-то образом обнародовать. А просто держал в мешке, в углу комнаты.
Такое отношение кажется непонятным, если предположить, что дощечки он просто нашел. Если бы это было действительно так, то, скорее всего, он постарался бы извлечь из них какую-нибудь выгоду. Или просто выбросил бы их. Или подарил бы тому же Миролюбову, например. Откуда же взялось такое ревнивое отношение Изенбека к вещи, которая ему была неинтересна?
Считается, что Ф.А. Изенбек дощечки нашел. Однако история «находки», рассказанная им Ю.П. Миролюбову, очень подозрительна. Якобы он нашел их в 1919 году, когда командовал Марковской батареей. По его словам, дощечки находились в разгромленном имении, «где-то в Курском или в Орловском направлении» [70], с. 11. Направление он точно не помнил. Фамилию владельцев имения называл несколько раз по-разному! Однако оказалось, что названых им людей либо не существовало, либо у них не было имений в тех местах. Цитируем: «Изенбек помнит каких-то князей Задонских, Донских или Донцовых, каковых, сколько нам известно, не существовало. Миролюбов упоминает, наверное со слов того же Изенбека, Куракиных. Наведенные справки нами у одной из Куракиных не дали никаких результатов» [70], с. 11.
С. Лесной (С.Я. Парамонов) справедливо удивляется, что «Изенбек (полковник, участник археологических экспедиций!), понимая значение дощечек (иначе он не стал бы таскать мешок с ними по всей Европе), не отметил точно, где, когда и из чьей библиотеки он взял эти дощечки… Далее, пытаясь разобрать письмена сам, он отклонил помощь Брюссельского университета… В результате дощечки украдены, имеется всего три фото, и о находке мы узнаем только в 1954 г., то есть через 35 лет!» [70], с. 13.
Конечно, могут сказать, что все это — свидетельство некоей подделки. Но любой фальсификатор стремится к собственной выгоде. Ни Ф.А. Изенбек, ни Ю.П. Миролюбов никакой выгоды от дощечек не получили. Кроме того, в случае фальсификации легенда о находке дощечек должна была быть сфабрикована более аккуратно. В конце концов, не так уж трудно упомянуть реальные фамилии погибших хозяев какого-нибудь из разоренных имений, каковых в те годы было много. Зачем было выдумывать несуществующие фамилии и путаться в показаниях? Возникает впечатление, что Ф.А. Изенбек, рассказывая об обстоятельствах «находки», откровенно сочинял, просто отмахиваясь от Ю.П. Миролюбова. При этом, даже не утруждая себя попытками сделать ложь действительно правдоподобной.
Но может быть, он и НЕ НАХОДИЛ ДОЩЕЧЕК? Что если они с самого начала ПРИНАДЛЕЖАЛИ ЕМУ, были частью его СЕМЕЙНОГО АРХИВА? Тогда ситуация начинает проясняться.
Ф.А. Изенбек происходил из туркестанских беков. То есть, из семьи правящей верхушки Туркестана. Как мы теперь понимаем, Туркестан был частью Независимой Тартарии, которая была захвачена романовскими войсками при Александре II во второй половине XIX века. С 1867 года было учреждено Туркестанское генерал-губернаторство [108], с. 1359.
Ф.А. Изенбек участвовал в археологических экспедициях в Туркестане. Туркестан находится недалеко от Индии, где, кстати, старинные рукописи на санскрите написаны в виде букв, «подвешенных на нить», то есть на верхнюю линейку, рис. 1.3, рис. 1.4, рис. 1.5. Это — весьма необычный для нас способ. Мы привыкли писать НАД ЛИНЕЙКОЙ, а не ПОД НЕЙ. Все старинные русские рукописи написаны «на линейке», а не «под линейкой». Единственное известное нам исключение — Велесова Книга. Только в ней русские буквы подвешены под линейку — так же, как в санскритских текстах. Не удивительно ли, что Изенбек, будучи столь тесно связанным с Туркестаном, ухитрился найти якобы где-то в Орловской области — то есть очень далеко от Туркестана — славянскую рукопись именно с такой ярко выраженной санскритской, индийско-туркестанской особенностью? Буквы «под линейкой». Почему-то никому другому подобное не удалось.