Чертеж реке Амуру Хабарова
Несмотря на неблагоприятные условия, войско продолжало в течение лета разъезжать по Амуру и собирать ясак преимущественно с гиляков, так как остальные туземцы в значительной своей массе выселились, а зиму проводили в укрепленном Комарском остроге. Понятно, что такое хозяйничанье кучки казаков на реке, входившей в состав владений соседнего государства, могло иметь место лишь до поры до времени. 30 июня 1658 года многочисленный китайский флот, состоявший из 47 судов, с большим «огненным нарядом», с пушками и мелким огнестрельным оружием, напал близ устья Сунгари на русские суда. Китайцы пустили в ход свою артиллерию и убийственным огнем сбили казаков на берег и нанесли им полное поражение. Сам Онуфрий Степанов и с ним 270 человек либо пали в бою, либо попали в плен; некоторые изменили и сдались китайцам без боя. Спаслось только одно судно с 57 человеками, которое как-то ушло от неприятелей. От погрома уцелел отряд, воевавший в то время на Сунгари и не участвовавший в битве; казаки, сумевшие бежать от китайцев, присоединились к нему. Образовался отряд в 227 человек; в атаманы выбрали племянника Хабарова – Артемия Филиппова Петриловского. Этот отряд продолжал некоторое время разбойничать и собирать ясак в низовьях Амура, еще не завоеванных китайцами. Афанасий Пашков, занятый постройкой острога на Нерче, прислал звать их к себе, но они, отобрав хлебные запасы у его посланных, поплыли «для шарпанья», к морю. На море на них опять напали китайцы и разбили наголову; от погрома уцелели лишь немногие. Поневоле приходилось думать о возвращении восвояси. Небольшая часть осталась в Комарском остроге, рассчитывая как-нибудь просуществовать набегами и грабежом. Остальные пошли искать Пашкова. Толком не знали, где он; думали, что он обоснуется в Албазине, куда они и направились; но в Албазине никого не нашли. Однако, сверху, они видели, водою несло строельный лес, рубленный в плотах и порозно, и это обстоятельство обнадеживало их, что Пашков действительно недалеко и где-то строит город. Они пошли дальше Тугирским волоком, но нигде не нашли признаков его и его полчан. На волоку их изнял голод, не хватало хлеба; пришлось пробиваться грибами, ягодами, кореньями и травою. Наконец, после долгих мытарств, добрались до Илимского острога.
Чертеж реке Амуру Ремезова
Что касается казаков, оставшихся было в Комаринском остроге, то и их недостаток продовольствия заставил уйти с Амура. Они благополучно перебрались к Пашкову, который принял их к себе на службу. Но привычка к привольной жизни и к разгулу взяла свое: они обворовали служилых людей Пашкова и пошли грабить казенные суда на Шилке.
Так закончилась начатая Хабаровым экспедиция «в Дауры».
V. Албазинский воровской острог
После разгрома Онуфрия Степанова, амурская авантюра была оставлена. Правительство убедилось в невозможности, с теми незначительными силами, которыми оно располагало в восточной Сибири, удержаться на благодатных берегах великой реки, впадающей в Тихий океан. Отказавшись от мысли о быстром захвате Амура, русские стали укрепляться на верховьях Шилки, где ими был основан город Нерчинск и отсюда очень осторожно и медленно подготовляли дальнейшее продвижение на юго-восток. Построенные на Амуре городки и крепости, брошенные на произвол судьбы, пришли в упадок или были срыты китайцами. Однако среди сибирского казачества жива была память о «второй Лене» и героическая и история первых завоеваний на Амуре влекла воображение, а предания о богатой добыче возбуждали алчность. Для всяких искателей приключений и легкой наживы, для «гулящих» людей, еще прочно не осевших на новых территориях и не привыкших к оседлой жизни и к усидчивому труду, для удальцов с темным прошлым и неясным будущим, словом, для того еще очень подвижного люда, которого было так много в только что завоеванной окраине, – Амур оставался обетованной землей удальства, подвигов и легкого обогащения.
Типы русских судов в Сибири XVII века: дощаник, каюк и коч
Через семь лет после Онуфрия Степанова, на Амуре появилась небольшая шайка беглых преступников, спасавшихся от ответственности и наказания, возглавляемая ссыльным поляком Никифором Романовым Черниговским. Черниговский еще в 1638 году попал в Сибирь в числе других польских военнопленных, которых русское правительство опасалось держать в центральных областях. Как и прочие его соотечественники, заполнявшие собою гарнизоны в Сибири, он был здесь записан в службу; он служил сперва в Енисейске, потом в Илимске. Самые условия службы и жизни в Сибири способствовали развитию буйного своеволия среди служилых людей, чувствовавших себя в полной безопасности вдали от Москвы и мало считались с своими непосредственными начальниками – воеводами, лишь временно пребывавшими в сибирских городах. У Черниговского, в конце концов, произошло столкновение с илимским воеводой Лаврентием Авдеевичем Обуховым, который сильно притеснял и грабил своих подчиненных и вызвал против себя всеобщую ненависть. Говорили, что воевода оскорбил сестру Черниговского и тем навлек на себя его месть. В июле 1665 года Черниговский случайно съехался с Обуховым на реке Киренге, где летом обычно имела место оживленная ярмарка. Здесь к этому времени собиралось по пути из Якутска на Русь большое число торговых и промышленных людей, ехавших на родину с приобретенными в Сибири мехами, а также служилых людей; воевода приехал поэтому из Илимска для сбора пошлин и производства суда; его пребывание на Киренге ознаменовалось всякими насилиями, вызвавшими всеобщее озлобление, которое разрешилось катастрофой. 25 июля, ночью, как раз, когда воевода собирался ехать обратно в Илимск, Черниговский с своими сыновьями и другие недовольные ворвались к нему на судно и убили его. Мятеж завершился, по некоторым известиям, погромом торговых лавок, после чего Черниговский решился бежать с главными своими сообщниками на Амур, где их не могла настигнуть рука правосудия. По пути его шайка пополнялась другими искателями приключений и достигла числа 84 человека; из них он во время бегства потерял 15 человек, убитых тунгусами. К зиме Черниговский добрался до Тугирского волока и зимним путем перешел на Амур, где и обосновался на развалинах Албазина, который он поспешил восстановить. На берегу реки, на месте старого укрепления, был выстроен четырехугольный город в 18 саженей длиной и 13 шириной, окруженный деревянными стенами и двухсаженным рвом. Со стороны суши, в стене была воздвигнута башня, под которой были устроены въездные ворота; в верхнем этаже этой башни помещалась съезжая изба, а над нею караульня, откуда можно было наблюдать за приближением неприятеля; со стороны реки были две башни с жилыми помещениями. Внутри города были впоследствии построены хлебные амбары, церковь с колокольнею и, когда в Албазин стали наезжать торговцы, лавки для торговли. Помещения для служилых людей были расположены вне городских стен и защищались надолбами и шестью рядами чеснока. Несколько позднее, поблизости от Албазина, по желанию самих казаков, был основан Спасский монастырь. Шайка Черниговского постепенно увеличивалась новыми пришельцами, и в 1670 году состояла из 101 человека. Кроме того из Нерчинска появилось несколько семей крестьян, которые под защитой албазинских башен стали распахивать плодородную землю и собирать сказочные урожаи.
Укрепившись в Албазине, казаки Черниговского принялись грабить и покорять окрестных инородцев. Не ограничиваясь ближайшими окрестностями, разбойники производили набеги на дауров и джючеров, живших в пределах Китайской империи. Китайцы и маньчжуры в Нингуте с ужасом увидали в 1669 году людей «из царства Лоче» (Россия; китайцы не произносят буквы «р»), «с впалыми глазами, высоким носом, зелеными зрачками и красными волосами», «храбрых, как тигры и искусных в стрельбе». Русское оружие оказалось «весьма страшно», особенно бомбы, прозванные китайцами «арбузами», по сходству с формой этого плода, которые «пускались соразмерно с расстоянием неприятельского лагеря и верно попадали даже за несколько ли[11], где и растрескивались». Главной целью набега были собольи меха, которые силой отнимались у туземцев. Паника охватила население Нингуты. Цзянь-цзюнь спешно послал донесение богдыхану с просьбой о помощи и вооружил поселенных вокруг города ссыльных. Но грабители благополучно вернулись восвояси. Часть своей добычи, под видом собранной с туземцев на государя дани, они посылали в Нерчинск, на всякий случай, чтоб показать, что они продолжают считать себя подданными московского царя.
Набеги Черниговского должны были вызвать противодействие со стороны китайцев. После неудачной попытки дипломатическим путем прекратить грабежи, летом 1670 года под Албазиным появился китайский флот, к которому затем присоединилась и кавалерия, и приступил к осаде. Черниговский построил кругом города деревянный вал и отсиделся за ним. Тем не менее, было ясно, что без помощи со стороны государства наши разбойники не в состоянии удержаться на Амуре. Поэтому в 1671 году решено было отправить в Москву делегацию с ходатайством об амнистии. Правительство было поставлено в затруднительное положение: с одной стороны, убийство воеводы его подчиненными не могло остаться безнаказанным, с другой – возобновление Албазина и завоевание вновь Амура заслуживало поощрения и награды. В конце концов, оно вышло блестяще из затруднения. 15 марта 1672 года состоялся указ, по которому Черниговский и 16 его ближайших сообщников приговаривались к смертной казни, а прочие примкнувшие к нему бунтовщики к кнуту и отсечению одной руки, но через день, 17 марта, по случаю именин Царя, последовала Всемилостивейшая отмена приговора, и преступники были осыпаны наградами: Черниговский был назначен приказчиком в Албазин; его войску послано 2000 рублей жалованья.
С этого момента Албазин быстро заселяется. В окрестностях города возникает, по желанию албазинских казаков, Спасский монастырь, селятся пашенные крестьяне, распространяются заимки и пашни. Достаточно сказать, что в середине 80-х годов в Албазинском уезде считалось уже более 300 человек крестьян. По слухам о богатом улове соболей, в Албазин съезжаются торговцы и промышленники; внутри города вырастают торговые лавки и амбары. Увеличивается и га