В одном дне пути от покинутого Албазина, Толбузину попался навстречу посланный к нему на выручку из Нерчинска отряд в 100 человек с артиллерией и огнестрельным оружием. Помощь опоздала всего на несколько дней.
Толбузин добрался с своими людьми в Нерчинск 10 июля, а уже 15 июля нерчинский воевода Иван Власов распорядился произвести разведку в сторону Албазина. Посланный им в лодках отряд в 70 человек дошел до места назначения, нигде не встретив неприятеля. На месте Албазина они нашли одно пепелище, на котором валялась небольшая китайская пушечка и несколько ядер. Зато хлеб, посеянный русскими, весь оказался цел. В окрестностях Албазина захватили одно китайца, уроженца южного Китая, который назвал себя Уонсыця. Он рассказал, что убежал с китайских кораблей по следующей причине: отец его был кормчим на казенном судне; судно его нанесло на камень так, что проломило у него дно, и оно потонуло; отец его и сам он выплыли к берегу, но большая часть экипажа погибла, потонули и запасы, которые были на судне и медная пушка; китайские воеводы взяли его отца и казнили за то, что он корабль о камень проломил, вменили ему этот несчастный случай в измену, а он, Уонсыця, испугался и убежал от китайских людей, и пришел на Албазинское место, потому что здесь оставалось много русского запаса, и ждал, когда русские люди придут по-прежнему на старое место, потому что китайцам никоим образом невозможно вскоре вернуться; дело в том, что начальники получили приказ с войском, которое было под Албазином, спешно возвращаться в Китай, так как в южных провинциях вспыхнуло восстание против маньчжуров. Последнее известие было особенно важно для русских. Пленник добавил, что китайцы поплыли наспех в Айгун и там, по его сведениям, будет оставлен гарнизон в 500 человек, набранный из туземцев при четырех пушках, под командой двух младших воевод, а большие воеводы и остальные служилые люди должны были ехать и повезти артиллерию в Нингуту. Нерчинский воевода отправил Уонцысю, как диковинку, в Москву, к Царю, присоединив к нему, в качестве переводчика, единственного человека, знавшего собственно китайский язык, на котором говорят в южном Китае, албазинского казака Федьку Михайлова, который сам был оттуда родом, но крестился и поступил на русскую службу.
На основании показаний Уонцыси, были отправлены из Нерчинска «легкие люди» – 198 человек с пушкой, под начальством Афанасия Бейтона для охраны оставшегося на полях хлеба, а под прикрытием этого отряда вернулись на свои пожарища албазинские крестьяне, чтобы собрать жатву и вновь завести поселенье. Вслед был отпущен сам Алексей Толбузин с албазинскими казаками, уцелевшими от осады и с новоприборными служилыми людьми, всего 316 человек, с артиллерией и с достаточным запасом оружия. Будущий гарнизон нового Албазина выступил при звуках барабана под развевающимся знаменем, сделанным из полотна с красной каймою из кумача.
По прибытии, Толбузин устроил временное укрепление и стал за крепкими караулами снимать хлеб с полей, принимая все меры предосторожности, чтоб неприятель не напал внезапно на жнецов. После некоторых колебаний приступили к постройке вновь Албазина на том же месте, где стоял старый острог, хотя осада и показала недостатки прежнего местоположения (например, невозможность вырыть колодец для питьевой воды внутри острога). Постройку начали 25 сентября; ее пришлось прервать, однако, уже в октябре, в виду наступления морозов, и продолжили работу только весной. Большая задержка была в недостатке орудий, так как китайцы увезли с собою все оставленные жителями вещи и инструменты; приходилось доставлять железо из одного соседнего острога, где оно выплавлялось в ручных печах и выделывать самим из него орудия. В конце концов, работы были закончены. На месте прежнего острожка выросла крепость, построенная по всем правилам тогдашнего инженерного искусства, окруженная земляным валом, имевшим в основании 4 сажени и в высоты 3 сажени и сделанным необычайно прочно из дерна, глины, кореньев; с четырех сторон, в виде четырехугольных выступов, были устроены земляные бастионы для пушек; вокруг вала шел ров; со стороны суши город был обведен, кроме того частоколом, упиравшимся в реку. Внутри крепости построили хлебный амбар, пороховой погреб и около 10 дворов для жилья. В новый город стали постепенно приходить с ясаком тунгусы, впрочем, как оказалось впоследствии, по большей части лазутчики, подосланные китайцами.
Первое известие о возобновлении Албазина было получено китайцами от монгольских охотников, ходивших на соболиные промыслы и подвергшихся нападению русских служилых людей. Цзянь-цюнь послал на разведки дауров, которые не только подтвердили это сообщение монголов, но и привели захваченного ими в плен албазинского крестьянина. Эта новость тем более поразила китайцев, что они были вполне убеждены, что в силу капитуляции Толбузина, русские отказались на будущее время от Албазина; они поэтому с негодованием говорили о лукавстве и хитрости московитов и особенно возмущались вероломством «неблагодарного и коварного Алексея (Толбузина)». На Амур был отправлен отряд в 40 человек для наблюдения за действиями русских; китайцы при этом пользовались, как сказано, услугами ясачных тунгусов. Со своей стороны и Толбузин произвел разведку в сторону реки Комары; посланный им Бейтон с войском в 300 человек, наткнулся на китайский отряд, который обратился в бегство и, после упорного боя, одолел их, благодаря численному превосходству; русские потеряли 7 человек, со стороны китайцев пало 30 воинов, и один попался в плен. Пленник на допросе показал, что китайцы имеют в виду произвести нападение на Албазин, но не ранее весны следующего года, а пока предполагается тревожить албазинцев набегами и препятствовать сбору хлеба с полей. От него же русские узнали, что китайцы перенесли город Айгун на правый берег Амура, почти против того места, где он стоял первоначально; новый город – окружностью в 600 сажен и укреплен двумя рядами палисадов в 3 сажени вышины; причем промежутки между ними, в 2 сажени ширины усыпаны на сажень землею. В противоположность сведениям, полученным в свое время от Уонцыси, оказалось, что вся армия, осаждавшая в прошлом году Албазин, в количестве двух или двух с половиной тысяч человек, имеет пребывание в Айгуне; туда же переселено 500 человек земледельцев; в городе имеется 30 пушек, он огнестрельного оружия, в общем, мало. Наконец, пленник сообщил, что приступлено к строительству еще одного города на Науне.
«Аркебузиры» империи Цин
Все эти известия показывали, что китайцы не намерены примириться с фактом вторичного появления русских на Амуре. И действительно, уже 7 июля того же 1686 года внезапно под вновь отстроенным Албазином появилась китайская армия, как обычно, водою и сушей. Флот насчитывал 150 кораблей, каждый из которых вмещал от 20 до 40 человек; сухопутное войско состояло из 3000 человек конницы. Русские, обманутые полученными ими неверными сведениями, были захвачены врасплох. Китайцы побили или заставили бежать в лес застигнутых ими при табунах погонщиков и пожгли хлеб на полях. Но Албазин уже не был так беззащитен, как в предшествующем году. Первоклассная крепость, теперь он был в состоянии не только вынести самую жестокую бомбардировку, но был снабжен хорошей артиллерией, состоявшей из 5 пушек и 2 затинных пищалей[16] и большим запасом как огнестрельного оружия (100 ружей, 850 кремней ружейных), так и бердышей (50 штук), пороха и свинца. Считая пашенных крестьян, гарнизон насчитывал 736 человек, все-таки почти в десять раз меньше, чем было людей в китайской армии. Толбузин велел сжечь посады и сел в осаду. Китайцы жестоко обстреливали город с своих судов, но и албазинские пушки не бездействовали. Осада затянулась. В ожидании холодов, китайцы отвели свои корабли в места, безопасные от льда, расположились в землянках на суше и продолжали обстрел. Для прикрытия своей артиллерии они построили деревянную стену, за которой наложили сырого леса. Русские отстреливались с успехом, подожгли ядрами стену, а посредством подкопа разнесли насыпь из леса. Тогда китайцы воздвигли кругом города целую систему земляных валов, которые со стороны суши сжимали Албазин тремя полукругами, а со стороны реки, на острове устроили, по всем правилам фортификации, укрепленную траншеями крепость. С высот этих валов они теперь обстреливали город самым убийственным огнем. 1 сентября они пробовали взять город приступом, но были отбиты с уроном; осажденные в ответ пять раз производили вылазки и побили и захватили в плен многих неприятелей. Эти частичные успехи не облегчали, однако, тяжести положения. Тщетно защитники Албазина спасались в землянках от истребительного огня китайских пушек; с каждым днем бомбардировка уносила новые жертвы. В конце сентября пушечным ядром был убит сам Толбузин. Начальствование перешло к Бейтону, который энергично продолжал защиту. Однако, бомбардировка и особенно болезни, свирепствовавшие вследствие неблагоприятных условий жизни в землянках, значительно сократили число защитников. Уже в конце ноября их, говорят, насчитывалось всего 150 человек. Китайцы, угадывая тяжелое положение осажденных, пускали в город стрелы с привязанным к ним письмами, приглашая албазинцев сдаться и обещая им милость богдыхана. Впрочем, наступившие зимние холода затрудняли действия самих китайцев, не привыкших к суровому климату Сибири, а жизнь в землянках пагубно отражалась и на них.
С конца ноября китайцы, отказавшись от мысли взять Албазин штурмом, перешли к правильной блокаде, последствия которой были ужасны. Благодаря недостатку продовольствия и хорошей воды, среди осажденных открылась цынга; смертность была очень большая. К весне у Бейтона осталось только 66 человек из 736, с которыми началась осада. О дальнейшем сопротивлении не могло быть и речи, как вдруг, неожиданно для русских, 6 мая 1687 года, после десятимесячной осады, китайская армия внезапно прервала блокаду и отошла на четыре версты от города. Остатки изнемогшего гарнизона получили возможность выходить из города, доставать продовольствие, сноситься с Нерчинском, и даже получать оттуда помощь. Китайское командование не только не препятствовало этому, но проявляло изысканную предупредительность к своим врагам, предложило, например, прислать докторов для лечения больных. Бейтон, подозревая, вероятно, что китайцы этим способом хотят разведать о санитарном состоянии гарнизона, отклонил предложение, под предлогом, будто больных в городе нет, и в ответ прислал главнокомандующему китайской армией в подарок пирог весом в пуд, чтоб доказать, что в Албазине нет недостатка в запасах.