лся, что находится предводитель и начал к нему стекаться, но в то время Сомко был уже в неволе. Поповичу все равно было, что Сомко, что Бруховецкий, и он обратился к Бруховецкому, прося помощи. Но Бруховецкий не подал ему помощи, и «паволоцкий поп>>, стесненный Тетерею, чтобы избавить город' от гибели, сдался и умер в ужасных муках пыток. Таким образом, эта попытка остановить раздвоение Украины не удалась.
С избранием полного, а не наказного, гетмана на левой стороне начинается в Южной Руси печальный и бурный период двугетманства. Московское правительство медлило утверждением особого гетмана на левой стороне, пока Хмельницкий носил гетманское звание. Оно ожидало, что слабый гетман, когда поляки доведут его до отчаяния, решится, наконец, возвратиться к своей прежней присяге, тем более, что он не раз подавал надежду на свое обращение. Это было бы, как уже замечено выше, очень выгодно для Москвы; с ним вместе заднепровская Украина опять присоединилась бы к Москве. Притом имя Хмельницкого заключало в себе все-таки еще обаятельную силу для людей Малой Руси. Когда же Юрий принял монашество и сошел с политического поприща, Москве не оставалось более ждать ничего; на Тетерю не было надежды. Таким об-
разом, в Украине, прежде единой и нераздельной, теперь полнее и законченнее означилось разделение на две половины: одна была за Московским государством, другая за Польшею. Люди, видевшие впереди неминуемую гибель неокрепшего политического тела гетманщины, со вздохом припомнили слова евангельские: «всякое царство, разделившееся на ся, не станет!» Это еще не выросшее тело умирало столько же от неблагоприятных внешних обстоятельств, сколько от внутренних недостатков своей природы, и едва ли более не от последних. '
Бруховецкий, вместе с проявлением благодарности царю, доносил на Сомка, Золотаренка и на их приверженцев, посаженных под стражу, что они изменники. Доводом служило то, что у Сомка найден был гадячский договор, доставшийся козакам по разбитии Выговского в 1659 году. Сомко не уничтожил его, не доставил царю, а держал у себя, следовательно, хотел при случае воспользов-аться этим документом. Бруховецкий уверял, что если бы Сомко добился гетманства, то потребовал бы нового договора с Московским государством в смысле гадячских статей, а если бы ему отказали, то стал бы иначе промышлять. Царь приказал отдать обвиняемых на суд Войску Запорожскому.
Обвинения против Сомка были не совсем несправедливы. Из современных писем Тетери к королю видно, что Сомю;), ожидая черной рады, вел сношения с Тетерею о присоединении левой стороны Днепра к Польше. Не приступая ни к чему решительному (хотя ему с Тетерею удобнее было сойтись, чем с самим Юрием; если бы пришлось к делу, Тетеря, вероятно, уступил бы гетманство Сомку, получив за то от короля воеводство или что-нибудь подобное), Сомк°, вероятно, подготовлял себе дружбу с Польшею, как последнее средство, когда уже с Москвою не оставалось бы никакой возможности кончить так, как он хотел. А так как Москва ни за что не соглашалась на умаление своей власти в Украине и на расширение местной автономии (что было заветною целью Сомка и значных, потому что сходилось с их эгоистическими стремлениями) , — поэтому измена была бы неизбежна, если бы СомкО сделался гетманом; впоследствии не избежал ее и Бруховецкий.
Суд над обвиненными происходил в Борзне и был короток. Он велся, разумеется, так, что подсудимым не дано никаких средств к спасению и оправданию. Сомка, Золота-ренка, черниговского полковника Силича, лубенского Шамрицкого и нескольких других приговорили к отрубле-нию головы!; некоторых же, не так ненавистных Бруховецкому, решили послать в оковах в Москву7, для отправки их в ссылку по распоряжению московского правительства.
18 сентября на рынке в Борзне совершена была казнь. Сомку последнему пришлось испить смертную чашу. По известию, сообщаемому летописью Грабянки, татарин, исполнявший должность палача, был поражен мужественною красотою Сомка, хотя уже далеко не молодого.
— Неужели надобно рубить и эту голову? — спросил он. — Бессмысленные вы и жестокие головы! Этого человека создал Бог на показ целому свету, и вам не жаль предавать его смерти.
Вслед затем, разумеется, он немедленно выполнил свою обязанность.
Обозный Иван Цесарский и киевский полковник Василий Дворецкий присутствовали, вместе с прилуцким полковником Писецким, при казни, а потом отвезли в Полтаву двенадцать приговоренных к ссылке. Из Москвы их отправили в Сибирь.
ИВАН СВИРГОВСКИЙ, УКРАИНСКИЙ КОЗАЦКИЙ ГЕТМАН XVI ВЕКА
В жизни народов являются побуждения, которые не привиты извне, не внушены массе ее двигателями, но образовались долговременным, постепенным ходом обстоятельств и бессознательно управляют народным чувством и волею. Так в XVI веке в русскбм народе, связанном в продолжение семи веков с восточным христианством духовными и племенными узами, возникло воинственное противодействие разливающемуся потоку оттоманского могущества и стремление подать руку помощи христианским народам православного исповедания, порабощенным мусульманами. Выражением этой национальной идеи было казачество на Днепре и на Дону. Несомненно, что другие причины, которых надобно искать в социальном и политическом положении тогдашнего славянского Севера, способствовали образованию казачества; но верно и то, что главною задачею деятельности этого русского рыцарства была борьба с Турциею и вообще с мусульманским миром и охранение восточною православия. В XVI веке и в первой четверти XVII история козачества состоит из непрерывных нападений на Турцию на суше и на море, которые сопровождались неоднократными вмешательствами в дела Молдавии и Валахии и имели всегдашнею целью освобождение порабощенных и пленных христиан. Борьба эта была тяжела и часто неудачна, но вообще шла прогрессивно, и кто знает, к каким следствиям могла бы она привести, если б с одной стороны польская политика, управляемая иезуитами, а с другой нерешительность.Иоанна Грозного и слабость Московской державы после него не образовали такого стечения обстоятельств, что козаки должны были остановиться в своем стремлении на Восток и обратить свои силы к защите православия против римского католичества. Эта история борьбы русского козачества с Турциею столь же достойна внимания, сколько темна и сбивчива по недостатку источников. Только в последнее время благодаря просвещенным любителям старины мы начинаем знакомиться с источниками этой эпохи, до нашего времени скрытыми в неизвестных рукописях или старопечатных книгах, драгоценном достоянии немногих библиотек. К любопытным современным сочинениям об этом предмете принадлежат переведенные с латинского г. Сырокомлею и изданные на польском языке сочинения Ласицкого, Горецкого и Фредро, сообщающие известия о вмешательстве казаков в дела Молдавии и представляющие нам в подробностях поход Ивана Свирговского, о котором мы до издания этих сочинений имели очень слабые сведения.
Ласицкий, шляхтич XVI века, реформат верою, есть тот самый, который написал известное в ученом мире сочинение о литовских богах и брошюру о современной ему борьбе Иоанна Грозного с Стефаном Баторием. В 1855 году открыто и издано еще одно его сочинение — «0 вторжении поляков в Волощину в 1572 году>>. Это сочинение не относится непосредственно к истории козачества, но важно для нее потому, что излагает дела Молдавии, предуготовившие и даже вызвавшие вмешательство козаков, описанное у Горецкого и Фредро. Из последних — Леонард Горецкий был шляхтич, также реформат верою. Он описал современное ему событие — войну молдавского господаря Ивона с турками и подвиги союзников его, украинских козаков. Книга егобыла издана в 1578 году во Франкфурте. Пасторий в своей польской истории перепечатал целиком латинский оригинал этого сочинения. С этого из'" дания перевел его г. Сырокомля. Подробности жизни Горецкого неизвестны. Книга его начинается краткою геогра-фиею Волощины, которую автор сообразно принятому в то время обычаю разделяет на закарпатскую (Валахию) и Муль-таны (Молдавию), очень кратко рассказывает историю Молдавии со времени покорения турками Балканского полуострова и переходит к истории Ивона, которая составляет предмет его сочинения. В середине он допускает пространный эпизод о происхождении турков и о развитии их могущества. Рассказ его жив, полон драматических картин, характеры обрисовываются ярко; он, по обычаю историков своего времени, любит вставлять современные речи и разговоры. Фредро не был уже современником описываемых им событий; Андрей Максимилиан Фредро был одним из государственных людей в несчастное царствование Яна Казимира. Г. Сырокомля издал в свет его «Историю народа польского под правлением Генриха Валуа», которая, по мнению издателя, должна быть частию недоконченной, а, может быть, затерянной, истории пяти королей польских. В авторе повсюду виден дипломат и политик: он вставляет часто рассуждения и собственные взгляды, касающиеся вообще до политических связей и управления государств, судит поступки правителей и военачальников, отгадывает побуждения, выводит последствия и вообще в своей истории более мыслитель и моралист, чем простой повествователь: с этой точки зрения его история имеет большое достоинство как выражение современных ему взглядов .. Фредро — католик и горячий патриот. Война молдавская внесена в его историю как современное событие царствования Генриха: отрываясь от прямого изложения истории польского народа, автор говорит, что приступил к описанию молдавских дел потому, что здесь просияло мужество поляков. В большей части описание его в отношении фактов сходно с описанием у Горецкого, хотя Фредро не упоминает о некоторых событиях, описываемых последним, и вообще картины его сжатее, но речи и разговоры пространнее, носят на себе более печать риторики и удаляются от простоты и правдоподобия рассказа Горецкого.
Со времени завоевания турками Византийской империи придунайские княжества оставались под управлением собственных владетелей, называемых господарями. Харач (дань), наложенный на них султанами, вначале простирал-ея на каждое княжество до 2000 червонцев, но в половине XVI века он достигал уже 60 000 червонцев. Молдавия, находясь между Турциею и Польшею, во влиянии последней искала средства освободиться от власти и насилия первой; к этому побуждала ее духовная связь с Южною Русью, которая находилась тогда в политическом соединении с Польшею. В половине XVI в. в Молдавии произошли замешательства, во время которых Альберт Ласский, богатый и воинственный магнат, распоряжался в Молдавии с толпою дворян и, поступая по желанию господарей, предлагал Си-гизмунду Августу дать ему войско и присоединить- к Польше оба княжества. Во время этих смут и междоусобий в Молдавии на короткое время сделался господарем Дмитрий Вишневецкий, предводитель днепровских