Яне никогда раньше не приходилось бывать в частных клиниках. Даже в поликлинику она ходила самую обычную: жизни в Санкт-Петербурге почти не помнила, в Лесном, где они с отцом прожили с ее десяти до шестнадцати лет, частной медицины, не считая стоматологического кабинета, не было в принципе. Университет отправляет на медосмотр в определенную поликлинику, а проблем со здоровьем у Яны нет, поэтому и обращаться к врачам дополнительно нет поводов. И уж тем более ей никогда не доводилось бывать в частной психиатрической клинике, поэтому, идя по дорожке из серого камня к небольшому двухэтажному зданию, явно бывшему когда-то чьим-то домом, она с интересом оглядывалась по сторонам.
Территория клиники оказалась достаточно большой и ухоженной. Несмотря на жару, зеленел газон, на немногочисленных клумбах цвели, а не безжизненно лежали на земле цветы. Дорожки были тщательно подметены, кусты подстрижены. Яна заметила несколько скамеек в тени деревьев и даже одну беседку вдалеке. Людей во дворе почти не было, что легко объяснялось жарой. Если уж за двором так ухаживают, то наверняка внутри здания установлены кондиционеры.
Яна шла последней, стараясь не отставать от остальных. Папа то и дело оглядывался на нее, будто переживал, что она может потеряться или ей может угрожать какая-то опасность. Он хмурился, тоже бросая взгляды по сторонам, но ничего не говорил. После того как Яна сообщила Никите новые данные, тот позвонил Воронову, и следователь решил устроить срочное совещание. Причем обязательно в присутствии обоих бывших следователей, связанных с этим странным делом. И устроить это совещание решено было в клинике, где находился Андрей Владимирович Кремнев. Это сбежать из нее можно было без проблем, а вот чтобы увезти куда-то пациента, требовалось письменное разрешение главврача, а той не было в городе.
Они приехали все вместе: Яна с отцом, Никита с Лешей и Воронов. И теперь впятером торопились к зданию клиники. Правда, в палату – или, как тут называли, в комнату – к Кремневу-старшему вошел один Никита, рассудив, что правильным будет сначала объяснить все отцу, а не вваливаться к нему огромной компанией. Судя по тому, что вернулся он уже очень скоро, на этот раз диалог с отцом состоялся.
Комната показалась Яне достаточно аскетичной, но все равно не похожей на палату психиатрической клиники, какие она видела по телевизору. Кровать была железной, но застеленной ярким покрывалом, на котором лежали три маленькие подушечки. Кроме кровати был еще небольшой шкаф, девственно чистый письменный стол со стулом, кресло и комод, на котором стояла пустая ваза. На стенах висели картины, а на подоконнике стояли горшки с фиалками, что вкупе с покрывалом и подушками создавало некое подобие уюта.
На вошедших Андрей Владимирович посмотрел без страха, но и без интереса. Лишь задержав взгляд чуть дольше на Яне, он едва заметно кивнул ей, как старой знакомой.
– Ты меня помнишь, Андрей? – после короткого приветствия поинтересовался Воронов.
Кремнев снова кивнул, ничего не сказав. Воронов представил Лешу Лосева и Максима Васильева и сразу приступил к делу, решив не тратить время. Поскольку Андрей Владимирович сидел в инвалидном кресле, Воронов занял стул около стола, отцу Яны досталось кресло, а «молодежи» было велено садиться на кровать. Яне вообще показалось, что они втроем здесь немного лишние, просто сторонние наблюдатели, которых позвали, чтобы потом не пересказывать все, главное же совещание должно состояться между ее отцом, отцом Никиты и следователем.
– Значит, что мы с вами имеем, – начал Воронов. – Двадцать три года назад Карина Носова вышла на пробежку. Бегать дамочка любила в той части рощи, куда собачники гулять не ходят, где и была поймана нашим безруким теперь уже убийцей, изнасилована и задушена. На месте убийства обнаружены отпечатки пальцев убийцы, но совпадений не нашли. Знакомых ее проверили, у кого не было алиби, взяли отпечатки, но это ничего не дало, верно? – Воронов посмотрел на Кремнева, и тот коротко кивнул. – Дело так и осталось нераскрытым, убийца не найден, больше схожих случаев, которые можно было бы объединить в серию, не случилось. По крайней мере, в течение трех лет, во время которых ты мог бы найти совпадения. Теперь ты, – следователь повернулся к Максиму. – Двадцать лет назад, спустя три года после смерти Носовой, в Санкт-Петербурге ушла гулять с собакой и не вернулась Анна Храмова. Тело собаки, возможно, нашли, сама же девушка бесследно исчезла.
Максим подтвердил его слова. В клинику Воронов ехал с ними в одной машине, и Яна была свидетелем тому, как папа пересказывал следователю все, что сказал раньше ей. Поэтому повторял Воронов сейчас больше для Лосева и старшего Кремнева, остальные и так все знали.
– И что же общего между этими двумя преступлениями? – задался теперь справедливым вопросом Воронов.
– Ни-че-го, – развел руками Леша.
– Кроме того, что Яна видит призрак Анны и ей прислали руку убийцы Карины, мрачно возразил Никита.
Яна почувствовала на себе удивленный и встревоженный взгляд отца, но сдержалась, не посмотрела на него. О призраке она ему ничего не говорила, и, по-видимому, их ждет серьезный разговор после этого совещания.
– Может ли быть так, что Анну убил тот же человек? – продолжил Воронов. – Прошло три года, он мог стать более осторожным. И мог уехать отсюда сразу после убийства Носовой, поэтому и не было больше схожих преступлений. Ты же только за нашим регионом следил, не за всей Россией? – Воронов снова покосился на Кремнева.
– Да, – ответил тот, и это было первым произнесенным им словом.
– Мы, конечно, можем сейчас попробовать поднять все дела в тот период в Санкт-Петербурге, – осторожно начал Лосев, – послать запросы, узнать, не было ли там чего схожего, но что нам это даст? Даже если мы установим, что убийца наш не остановился на одном преступлении и продолжил свои грязные дела, какой нам теперь с этого прок?
– Если честно, я вообще не понимаю, что вы расследуете и что пытаетесь выяснить, – признался папа, бросив на Яну еще один взгляд.
– На самом деле мы ищем того, кто прислал Яне руку и кто заставил призрак Анны объявиться спустя двадцать лет после смерти, – пояснил Никита.
– А почему вы считаете, кстати, что он объявился спустя двадцать лет? – не понял Лосев. – Ведь тело Анны так и не было найдено, может быть, она умерла совсем недавно.
– Призрак выглядит так же, как выглядела Анна перед исчезновением, – пояснила Яна. – За двадцать лет она бы изменилась.
– Справедливо, – согласился Лосев.
– Мне еще, знаете, что интересно? – добавил Никита. – Если Анна исчезла в Санкт-Петербурге, почему ее призрак объявился здесь? Это тоже желание мага, или же убийца привез ее сюда?
– Так, – Воронов потер лоб ладонью. – Нужно выяснить две вещи: найдено ли тело Анны Храмовой и не было ли обнаружено где-то в наших краях неопознанное тело, которое может быть Храмовой. Вторым я займусь, а вот с первым сложно. Такие запросы могут рассматриваться долго.
– Я попробую использовать старые связи, – заверил Максим, правильно истолковав невысказанную просьбу.
Воронов удовлетворенно кивнул.
– Я пока тоже не знаю, что конкретно нам это даст, но, думаю, нам стоит искать как можно больше частей мозаики. Глядишь, потом общая картинка-то и соберется.
Яна была с ним согласна.
Какое-то время они еще обсуждали убийство Карины и исчезновение Анны, пытаясь вслепую отыскать нужные ниточки. Папа вспоминал мельчайшие детали, которые могли бы им помочь, даже Андрей Владимирович постепенно присоединился к разговору, но вскоре пришла пора разъезжаться. Яна надеялась, что Воронов и в этот раз поедет с ними и разговор с отцом придется на какое-то время отложить, но следователь уверенно направился к машине Никиты.
Пока отъезжали от клиники, папа молчал, но, когда обе машины выехали на трассу и Никита свернул к городу, а папа в другую сторону, к своей деревне, он наконец спросил:
– Ты видишь призраков?
Яна могла бы ответить что-то коротко, попытаться увильнуть от основного разговора, но она слишком хорошо знала своего отца: тот когда-то не просто так считался хорошим следователем, до истины он докопается в любом случае. Лучше уж рассказать все самой, тогда можно будет избежать дополнительных наводящих вопросов и утаить некоторые детали.
Папа слушал внимательно, хмурился, но не перебивал. Яна рассказала ему практически все, даже то, что у них с Никитой каким-то образом оказался один дар на двоих. Умолчала лишь о том, что не только дар у них на двоих. Папа был не слишком доволен таким положением дел, но попенять ей, что она снова вляпалась в неприятности, не смог. Ведь все указывает на то, что неприятности начались задолго до ее рождения, и у нее просто не было другого выбора, кроме как в них влезть.
– То есть я правильно понимаю, – медленно начал папа, когда она все ему выложила, – что двадцать три года назад Кремнев-старший расследовал убийство, но убийцу не нашел. Затем, спустя три года, я искал исчезнувшую Анну, а через несколько месяцев сын Кремнева получил экстрасенсорный дар, часть которого каким-то образом досталась тебе?
– Так, – кивнула Яна.
– Что ж, очевидно, вы правы: личность убийцы имеет к этому какое-то отношение, если только у Карины и Анны он один.
– А в тот день, когда я родилась… – Яна замолчала, тщательно подбирая слова, – не случалось ничего необычного?
Папа пожал плечами.
– Во всяком случае, ничего такого в моей памяти не отложилось, – признался он. – Твоя мама уже лежала в роддоме, ее положили чуть раньше срока, мы созванивались каждый день, у нее был с собой мобильный, у меня еще не было, поэтому она звонила либо домой, либо мне на работу. Мы разговаривали где-то в полдень, а потом Варя позвонила уже около часа ночи и сказала, что ты родилась. Думаю, если что-то и обращало на себя внимание, то тебе стоит спросить у нее. Вы же теперь общаетесь?
Яна неопределенно кивнула. Месяц назад мама внезапно снова объявилась в ее жизни после почти десяти лет молчания. Они провели вместе несколько дней, мама звала ее с собой в Москву, но Яна отказалась. После Москвы мама уехала домой в Чехию, и больше они не виделись и даже не созванивались. Пару раз переписывались в мессенджере. Едва ли это можно назвать общением, но как минимум расспросить про день, а точнее, про ночь своего рождения Яна вполне может.