Впереди показался дом, во дворе которого стригла кусты Элиза, и обоим пришлось прекратить разговор, чтобы не пугать ее. Папа въехал во двор и успел спросить только:
– Эти украшения… где они?
А Яна почему-то испугалась вопроса. Сама не могла сказать, почему солгала в ответ:
– В моей квартире в городе.
Папа нахмурился, но ничего больше не сказал, заглушил мотор и вышел из машины, а Яна еще несколько минут сидела внутри, невидящим взглядом уставившись в окно. Личность убийцы имеет отношение к тому, что Никита и Яна получили один дар на двоих. Демон к этому тоже причастен. А маг причастен к демону. И как, черт возьми, найти то общее, что связывает их троих? Не может ли случиться так, что демон помогает магу? Что, если, отдав Яне украшения, маг все равно не потерял связи с демоном, и тот исполняет его желания? А Яна хранит украшения дома…
От этой мысли холодок пробежал по ее позвоночнику, и Яна поторопилась оказаться на жаре улицы.
Глава 8
Высадив Лосева и Воронова, Никита сразу же отправился домой. На этот день у него были обширные планы, никак не включающие в себя повторный визит к отцу в клинику, поэтому ему не терпелось вернуться к собственному расследованию. Едва только двери лифта открылись, он услышал нервное дерганье ручки двери и короткие ругательства: кажется, у Леры заел замок и она никак не могла попасть в квартиру. В другое время Никита, быть может, и подождал бы у лифта, пока она не войдет к себе, чтобы не встречаться с ней, но сейчас соседке требовалась помощь, и он не мог отказать. Да и потом, кто знает, сколько ему придется стоять у лифта в ином случае?
– Ты опять сломала замок? – поинтересовался Никита, заходя в общий коридор.
Лера зыркнула на него через плечо.
– Этот замок – наш ровесник, тебе ли не знать, что в таком возрасте уже все время что-то ломается, – поддела она.
Никита не удержался от смешка, подошел к ней, забирая ключ, который Лера ему с удовольствием уступила.
– Как продвигается расследование? – поинтересовалась она, и Никита услышал в ее голосе не праздное любопытство, а затаенную обиду за то, что в этот раз ее практически оставили за бортом.
– Выяснили парочку интересных деталей, – ответил он. – Если хочешь, можешь позвать меня вечером на чашку кофе, расскажу подробности.
Он давал ей право самой решать, отодвигать ли в очередной раз установленную границу, и увидел на Лерином лице мучительные сомнения. Но оказалось, совсем не те, о которых Никита думал.
– У меня вечером свидание, – наконец призналась она и, видя, что он ничего больше спрашивать не планирует, добавила сама: – Даже не спросишь, с кем?
– Не знаю, имею ли я еще на это право, – пожал плечами Никита.
– Черт, Кремнев, иногда тебя хочется стукнуть за твою тактичность! – призналась Лера, заставив его усмехнуться.
– Ладно, колись.
– С Вавилиным!
Никита был удивлен по-настоящему. Он слишком хорошо знал Леру, чтобы подозревать ее в том, что она сама пошла к Илье. Кто угодно, только не Лера.
– Не смотри на меня так, сама в шоке, – хмыкнула Лера, увидев его взгляд. – Пришел такой, давай, говорит, мириться.
– Но ты не уверена?
– А как я могу быть уверена, если он все прекрасно знает. И будет меня каждый раз попрекать тобой?
– Откуда ты знаешь?
– Что? – Лера неподдельно удивилась.
Никита оставил в покое злосчастный ключ и повернулся к ней.
– Откуда ты знаешь, что он будет тебя попрекать?
Видя ее замешательство, Никита продолжил:
– Ты всегда ждешь от людей плохого, и в принципе я уважаю такой взгляд: меньше разочарований. Но, может, иногда стоит довериться другому и посмотреть, что выйдет?
Лера еще несколько секунд сверлила его внимательным взглядом, а потом сказала:
– Так, крути ключ и не читай мне нотации! Ты не моя мама.
– Я твоя совесть, – хмыкнул Никита, зная, что она вняла его наставлениям и как минимум подумает над ними. Похоже, Илья Вавилин Лере действительно нравится, раз она дает ему такие поблажки, которые не давала никогда и никому. Что ж, это даже к лучшему.
Никита повернул ключ и распахнул перед соседкой двери.
– Прошу! – Он сделал широкий жест рукой.
Лера шагнула в квартиру, но прежде, чем захлопнуть дверь, сказала:
– Завтра вечером кофе и подробный рассказ, договорились?
Никита пообещал. На мгновение показалось даже, что им удастся восстановить хрупкое равновесие и снова стать друзьями, теперь уже без затаенных секретов. В сумасшедшем мире островок стабильности был бы кстати.
В собственной квартире его снова ждала тишина: Даша гостила в загородном доме у однокурсницы, и Никита в который раз порадовался тому, что сестра обладает таким компанейским характером. Раньше его радовала возможность просто провести несколько дней в одиночестве, сейчас же добавлялась необходимость вести расследование, о котором сестре лучше не знать.
Еще до того, как позвонила Яна с сообщением, что ее отец узнал девушку с фоторобота, Никита связался с Сашей Сатиновым, и тот отказывать в помощи не стал, пообещал узнать, где нынче проживает его предшественник и как его, собственно, зовут. Никита полагал, что участковый инспектор – не та должность, на которой обычно работают до пенсии, а потому едва ли тот участковый слишком стар. Это, конечно, не отменяет возможности, что за столько лет с ним могло что-то случиться, но он надеялся на лучшее. Саша пока не звонил, поэтому Никита мог заняться другим направлением: самостоятельно поискать информацию обо всех кризисных центрах, действовавших в то время.
С ними все оказалось сложнее, чем он предполагал. На данный момент в городе действовало несколько, в том числе для помощи женщинам, пережившим насилие или оказавшимся в сложных жизненных ситуациях, но все они были основаны не так давно. Представившись журналистом, Никита созвонился с директором одного из таких центров, а точнее, директоркой (почему-то в подобных местах женщины всегда используют феминитивы, и зачастую Никита не мог понять, по какому именно принципу они образованы, но на сайте центра черным по белому было написано «директорка»). То ли директорка оказалась дамой довольно вежливой и общительной, то ли Никите даже по телефону удалось расположить ее к себе, но они беседовали не менее получаса. Никита выяснил кучу ненужных ему подробностей и главное: центру этому всего шесть лет и он был первым подобного рода в их городе.
– У нас же люди только поучать горазды: уходи от абьюзера, не терпи, если тебе плохо, обратись за помощью, а где эта помощь, куда идти, никто не подсказывал, – делилась наболевшим директорка по имени Влада, судя по голосу, женщина не старше сорока. – Да и некуда им было идти.
– Как вам пришла в голову мысль создать такой центр? – поинтересовался Никита.
– Как-как, – Влада усмехнулась, – сама в историю влипла, как муха в мед. Вышла замуж за любящего, как думала, мужчину, а очнулась через семь лет, когда у меня не осталось ни подруг, ни профессии, ни денег. За каждую мелочь я должна была отчитываться, причем он все пересчитывал, вплоть до количества нужных мне на месяц прокладок. А если вдруг пять рублей объяснить не могла, получала по лицу. Сначала вроде бы в шутку, потом всерьез. Пока однажды сотрясение мозга не заработала. Повезло, что как раз умерла моя бабка, оставившая мне большую квартиру в центре, и мне было куда уйти. Сначала я просто сдавала две из четырех комнат тем, кому некуда было пойти, а потом создала центр.
– И что, до вашего центра не было ничего похожего? – старательно не поверил Никита.
– Не было, – уверенно заявила Влада. – Я ж когда открывала, кучу инстанций обошла, чтобы все согласовать, никто о таком и не слышал. Самой приходилось узнавать информацию от коллег из других городов.
– Я просто слышал, что у нас было что-то похожее в Заречном районе, но давно, лет двадцать назад.
– Двадцать? – Влада задумалась.
– Может, больше, двадцать пять.
– Не было. Я бы знала.
Значит, не кризисный центр. Как минимум не зарегистрированный официально. Никита положил телефон на стол, подошел к кофемашине, нажал на кнопку. У маминой сестры, у которой они жили десять лет, была маленькая двухкомнатная хрущевка, в которой просто не помещалось несколько письменных столов, и Никита всегда делал уроки на кухне, совмещая выполнение домашних заданий с приготовлением обеда. Тетя Нина работала до шести вечера, в крохотном городке, где они жили, ни о какой продленке никто не слышал, поэтому дети приходили домой рано, и кормить младших было обязанностью Никиты. Тетка в выходные обычно готовила много, чтобы ему оставалось только разогреть, но к среде-четвергу готовая еда все равно заканчивалась. С тех пор и осталась дурацкая привычка работать на кухне. В своей квартире он специально купил большой стол с удобным стулом, но так и не смог к нему привыкнуть. В итоге стол забрала себе Даша, которая, в отличие от старшего брата, предпочитала учить уроки в своей комнате, надев на голову наушники и врубив музыку на всю громкость. Как она при этом умудрялась что-то запоминать, Никита, любивший тишину, никогда не понимал.
Вот и сейчас он стоял возле кофемашины, дожидаясь, пока наполнится чашка, а сам смотрел на разложенные на обеденном столе записки и раскрытый ноутбук. Никита вдруг поймал себя на мысли, что ему не хватает Яны. Хотя бы просто как напарника по поискам. Как-то так выходило, что им двоим поручали изучение тех версий, которые не могло на полном серьезе рассматривать официальное следствие, и они всегда обменивались информацией или просто ничего не значащими фразами, даже когда сидели каждый у себя дома.
Звук пришедшего в мессенджер сообщения заставил его сердце пропустить удар. Что, если Яна думала так же и решила сделать первый шаг? Было бы чудесно за один вечер хотя бы попытаться восстановить прежние отношения с обеими важными ему девушками.
Однако это было бы слишком легко: сообщение пришло от Сатинова. Тот прислал имя и телефон бывшего участкового Заречного района, Петрова Геннадия Сергеевича, который, как и думал Никита, оказался еще довольно молодым мужчиной сорока пяти лет, но трудился сейчас не в полиции, а руководил частным охранным агентством.