. В сражении у Рябой Могилы участвовал полк походного атамана Никифора Сулина.
В журнале военных действий сказано, что, отскакав на двадцать верст, «неприятель, взобравшись на гору, построил батареи и из своей артиллерии, которую поспел увезть, начал по нашей кавалерии стрелять»[388].
То, что турки по такой же жаре отвели без потерь на двадцать верст свою пехоту и артиллерию, заслуживает внимания и уважения, а их конница по скорости превосходила русскую. В реляции от 20 июня Румянцев докладывал царице, что неприятель «завременно» из лагеря «свою артиллерию и обозы отправил, которые с пехотою и успели взойтить на высоты под закрытием многочисленной конницы»[389]. Но если турки вывезли из лагеря артиллерию «завременно», то кто ж тогда защищал ретраншемент перед лагерем? Или турецкая артиллерия во время атаки русских на лагерь вообще не стреляла?
Как бы ни было, потери турок были минимальны. На поле боя русские подобрали всего 400 трупов.
В плен попали Агмет ага Селим агасы, то есть чиновник из ближайших наперсников Абазы-паши, да ханский секретарь (двое «штатских»), один турок и один татарин. «Овладев неприятельским лагерем, получили мы одну большую медную пушку, которая была повреждена, да в сражении достали войски генерал-майора Потемкина одно знамя»[390].
Русским противостояли 22 тысячи турок и 50 тысяч татар при 44 орудиях. Командовали ими крымский хан и Абаза-паша. Их панический настрой был вызван тем, что, по их данным, русские вывели на поле боя 150 тысяч. Пустые внутри четырехугольники русских каре они приняли за многорядовые построения вроде македонской фаланги.
Потери русских с 15 по 17 июня – 22 убитых, 17 раненых и 5 пропавших без вести.
В журнале боевых действий цифры другие. «Наш урон убитыми: бомбардир один, гусар десять, донских казаков пять и один арнаут; ранеными: порутчик Вукотич и прапорщик Гаврилов гусарские; кирасирской каптенармус один; гренадер одиннадцать; бомбардир и фузелер два; гусар семь, егерь один; донских казаков тринадцать, да безвестно пропавшими: корнеты Бочманов и Брянов; капрал гусарской один; карабинер один; гусар два; лошадей строевых убито восемь»[391]. Потери в основном у гусар и казаков.
После сражения Румянцев расположился с армией в новом лагере, не доходя той высоты, с которой был сбит неприятель.
Турки, по данным вернувшейся вечером из преследования русской конницы, остановились верст за тридцать от места сражения, не разбивая лагеря.
Представляя императрице в реляции о сражении отличившихся, Румянцев перечислил генерал-майоров графа Подгоричани, Потемкина и Текелли, полковников гусарских Чорбу, Сатына, подполковников Елчанинова, Пищевича, Фабрициана, майоров Вуича, Мисюрева и Зорича, капитанов Г.Х. Гангеблова (грузинского дворянина), Чалиновича, Бантиша, Требинского и Пулевича, поручиков Шутовича, Вукотича, получившего рану, Косавчича и Кольбека, волонтеров лейб-гвардии конного полка ротмистра князя Мещерского и поручика Измайловского полка Потемкина. Казачьи командиры не названы. Само слово «казаки» в реляции не встречается, дважды встречается термин «легкие войска»[392].
18 июня Румянцев снова двинулся вперед. Но до 20 июня посланные по обеим сторонам Прута разведывательные партии не могли открыть турок далее сорока верст, лишь следы показывали удаление к Дунаю рассыпавшегося на части неприятеля. Лишь «казаки сказывали, якобы до 500 человек турецкая партия, зазрев их издали, ускакали»[393].
Секретарь ханский и другие пленные давали разноречивые показания в отношении крепости Бендеры, но были согласны в том, что в крепости есть зараза. Румянцев уведомил об этом предводителя 2-й армии генерала графа Панина.
Сражение при Ларге
21 июня разъезды Потемкина открыли турецкий лагерь в 30 верстах ниже Фальчи. В тумане загремела перестрелка.
У турок в основном была конница – 15 тысяч спаги и конные янычары (?), при них 15 орудий. Это Абды-паша шел из Браилова (выступил 13 июня). После перестрелки, как сообщала разведка, турки захотели вернуться в Браилов, много их разбежалось. Думали, что русских 200 тысяч, и это внушало страх.
Баур выступил на подкрепление Потемкина, Репнин шел в авангарде. Он донес Румянцеву, что обнаружил неприятеля, скрытно расположившегося на южном берегу Ларги. Его разведка выявила, что за Ларгой стоят татары, а к ним подходят войска визиря.
Румянцев с войсками дошел до Серета, стоял 3 дня на месте и пек хлеб. Дальше местность открывалась голая. Леса не было, соответственно и дров. Вокруг лагеря раскинули цепь из отрядов майора Паутлинга, майора Жандра и майора Зорича.
За это время Румянцев узнал, что великий визирь еще не переправился через Дунай, но послал 20 тысяч на помощь войскам на Ларге. Решение возникло из сложившейся ситуации – разбить противника на Ларге до подхода к нему подкреплений.
24 июня на военном совете Румянцев заявил: «Слава и достоинство наше не терпят, чтобы сносить присутствие неприятеля, стоящего в виду нас, не наступая на него»[394]. Видимо, Румянцев отдавал себе отчет в том, что «атака турок, которую они ведут по собственной инициативе всегда бывает отважна, тогда как атакованные сами они сейчас теряются и приходят легко в расстройство»[395].
Армия в этот день оставалась на восточном берегу Прута. На западном отряд Каковинского прикрывал подготовленные мосты.
Надо было переходить в наступление, но полной ясности, где находятся силы турок и татар, не было. Агентурная разведка стала невозможна. Турки всем, кто не мусульманин, рубили головы.
Румянцев решил провести демонстрацию 2-й армии к Бендерам, и тогда турки сами покажутся.
Бендеры, как мы помним, были главной целью кампании. Но подступить к указанному городу русские войска 2-й армии смогли лишь в конце июня. Двигались медленно.
25 мая донские казаки Прозоровского дошли до Екатерининского шанца, построенного на стыке русской, турецкой и польской границ, и неделю ждали там запорожцев. 2 июня кошевой с войском Запорожским достиг шанца и начал переправу через Буг. 2400 запорожцев со старшиной Касаниным сразу же были посланы к Очакову. 3 июня запорожцы перешли Буг и 4-го стали на отдых. Был объявлен «растах для принятия в запорожское войско провианта»[396].
Сам Панин 3 июня перешел от Злынки к Бугу в Екатерининский ретраншемент и 6 июня делал смотр Запорожскому войску. Для проведения операции у Панина было собрано 45 750 человек войска, в строю реально стояли 31 191.
Прозоровский «был отряжен под Очаков с запорожскими казаками и калмыками, с тремя полками: донским, украинским и гусарским. Ему поручено наблюдать за очаковским гарнизоном во время осады Бендер главнокомандующим»[397].
7 июня войска 2-й армии переправились через Буг и стали по реке Кодыме. Казаки и регулярные, назначенные под Очаков, перешли раньше и стали ниже по реке.
Практически наступление шло по двум направлениям – на Бендеры и на Очаков. Причем на Очаков шли с двух сторон.
Берг 27 мая выступил от Кальмиуса к устью Мертвых вод, по дороге соединился с артиллерией и Миргородским казачьим полком и 1200 линейных. Далее он двинулся к Конским водам, соединился с калмыками и 2 июня пошел на Маячок. Флотилия, которую строили в верховьях Дона, должна была спуститься по Дону, но ее подготовили поздно, в 1770 году она не воевала.
Панин 11 июня переправился через реку Кадым, 13 июня он был в деревне Неделька, до Бендер оставалось 100 верст.
12 июня полковник Фелькерзам с егерями, 6 орудиями, 1 донским полком, 1 малороссийским и 2 эскадронами гусар послан занять Балту, прикрыть правый фланг 2-й армии. 12 июня там 4 тысячи татар по утреннему туману напали на пионеров, которые исправляли дорогу. Фелькерзам бросился на помощь. И капитан Роде с 1 эскадроном черных гусар (он шел на подкрепление к Прозоровскому) напал на татар с другой стороны. Татары бежали.
Во время марша Панин соединился с Эльмптом, и они вместе пошли на Егорлык. Зорич прикрывал обозы армии с 2 гусарскими полками, 1 казачьим и 2 полками пехоты. На каждом ночлеге русские строили небольшой редут на 30 казаков (из украинских) с 1 пушкой. Еще казаки должны были конвоировать курьеров.
Пока Панин и Эльмпт медленно, но верно ползли по степи к Бендерам, Прозоровский с казаками по правому берегу Буга 18 июня вышел к Очакову.
Еще 16 июня запорожцы со старшиной Черным вышли по Березани на Очаков узнать, «есть ли во оном какие войска»[398]. С ними на Бугский лиман вышел капитан Тотович с сотней донских казаков.
Первая стычка закончилась быстро. Турки разглядели со стен всего 300 всадников и выслали соответствующее число своей кавалерии. «Ахмет-паша, известясь ложно от прибывших двух водовозов, что будто приблизилась небольшая только российская партия, выступил против нас не больше, как с тремястами человек»[399]. Запорожцы и донцы гнали их 6 верст до города, убили 70, в плен взяли 1 турка и пашинского кегая. Были убиты 4 запорожца и 3 лошади «и один взят в полон»[400].
Когда 19 числа подошел Прозоровский, запорожцы со старшинами Сафронием и Алексеем Черными и Лукьяном Великим и донские казаки капитана Тотовича показали себя под Очаковом, чтоб выманить турок в поле. Они с двух сторон напали на водопое на турецкую конницу и на фуражир, занимавшихся сенокосом, на помощь своим из города вышел еще один отряд конных турок, их опрокинули, тогда из Очакова вышла турецкая пехота. «И хотя казаки конницу их прогнали, но пехота, зачавши из ружей и пушек стрелять, принудила казаков ретироваться»