[401]. Но к казакам подоспел Борисоглебский полк с орудиями, и все вместе загнали турок в город. На поле боя подобрали 80 убитых неприятелей, взяли 25 пленных, отбили много лошадей и 5 тысяч овец. Своих потеряли убитыми 1 куренного атамана и 3 казаков; 1 казак пропал без вести, 3 казака были ранены.
Пленные сообщили, что численность гарнизона – 1500 конных, 2000 пехоты под командованием двухбунчужного паши и еще 800 турок на судах. Кроме того, по словам пленных, в городе ждали еще 17 тысяч подкрепления. Взять город в осаду Прозоровский не мог из-за турецких судов на море, он организовал наблюдение за Очаковом. Между тем запорожцы стреляли из пушек по турецким судам в лимане, турки стреляли в ответ, но высокий и крепкий берег не давал турецким корабельным артиллеристам попасть. Турецкие корабли отошли в гавань под защиту крепости.
28 июня Панин дошел до Егорлыка. Продовольствия у него с собой было на 9 недель, и он не торопился. Через Днестр на правый берег он выслал гусар, казаков и волонтеров, они рассыпались по реке Реут и до реки Бык, подошли на 4 версты к Бендерам. Казаки выставили посты до войск 1-й армии.
29 июня Панин с войсками 2-й армии перешел Днестр у Егорлыка. Чего и добивался Румянцев.
Турки показались на обоих берегах Прута.
Еще 26 июня поручик Новотроицкого кирасирского полка Лесли рапортовал, что с казаками был в разъезде и в сумерках 25 числа наехал на караулы неприятеля на левой стороне Прута. В тот же день бежал из плена казак 3-го кампанейского полка Григорий Педеновский, взятый 7 июня прошлого 1769 года на Буге. Бежал он от Измаила, где остались одни татарские поселяне, с трепетом ждущие прихода русских.
29-го русские обнаружили за рекой Еланью на высотах татар, но немного, 200 палаток.
1 июля Румянцев начал рекогносцировку. Разведчики донесли, что турки готовят переправу, строят с обеих сторон реки мост.
2 июля 6 беглых валахов сообщили, что за Ларгою, при впадении Ларги в Прут, стоят хан крымский Каплан-Гирей и Абаза-паша, ждут подкрепления от Дуная. Хан стоит на левом берегу Прута, Абаза-паша – на правом. Абды-паша идет к ним на соединение с правого берега с 15 тысячами. Визирь находится у Исакчи, мост на Дунае не готов, и визирь прислал пока всего несколько тысяч Измаила-паши. Турок и татар – 80 тысяч. Конкретно – 15 тысяч турок и 65 тысяч татар. Командует Каплан-Гирей.
3 июля Абаза-паша ушел с правого берега Прута на левый, соединился с ханом.
3, 4 и 5 июля турецкие конные отряды из-за Ларги нападали на русских.
3-го Зорич начал перестрелку с противостоящими турками, вечером они его атаковали. Сам Зорич был ранен пикой в спину и попал в плен. Капитан Требинский, ротмистр Кологривов и капитан Любимов, находившиеся рядом, не смогли его отбить. Указанный майор Семен Гаврилович Зорич-Неранчич (1745–1799) попал с малых лет в плен к туркам, но бежал и был усыновлен своим двоюродным дядей Максимом Зоричем. Попав повторно в плен к туркам, он назвался графом, был пощажен и провел в плену 4 года. Такое внимание к его персоне объясняется тем, что в 1777–1778 гг. вернувшийся из плена Семен Зорич был фаворитом Екатерины II. С вершин власти он был сброшен Г.А. Потемкиным, вел широкий образ жизни и умер, оставив 2 миллиона рублей долгу.
4-го бой развернулся нешуточный. 5 тысяч конных турок выехали на разведку. Тогда такой термин не практиковался, но турецкие действия можно назвать «разведкой боем». В 11 утра «завели их наглые наездники перестрелку, и от времени до времени подкрепляясь прибавкою сил своих, принудили к ретираде наших казаков и передовые пикеты»[402]. «Неприятельская конница принудила наших казаков и арнаутов к отступлению»[403]. «Пред самою армиею и против корпусов сии смельчаки, рассыпавшись, разъезжали и брали поверхность над нашими арнаутами и казаками»[404]. Пули из турецких винтовок летели на 300 сажен и попадали в пехотные ряды.
Турецкие кавалеристы были отбиты артиллерией, которая «вырывала целые ряды», но еще несколько раз атаковали «с крайней отважностью»[405]. Артиллерийские снаряды «в глазах порывали наездников, но гибель сотоварищей не весьма их устрашала»[406].
По версии Д. Бантыш-Каменского, М.И. Кутузов «участвовал в поражении при реке Пруте турецкой конницы, предводимой Абды Пашою: командуя двумя ротами легких войск, неподвижно стоял сомкнутым фронтом против сильного огня неприятельского и опрокинул лучших наездников, врубившихся в ряды наши»[407].
Вечером гусары Репнина с фланга и подполковник Воронцов с 200 егерей и 80 гренадер с другого фланга контратаковали и сбили турок. Те побежали и остановились в 4 верстах.
Вечером же от Панина из 2-й армии прибыл на связь генерал Броун, при нем были Елисаветградский пикинерный полк, Лубенский казачий и 200 волонтеров.
5 июля турки нанесли русским особо сильный урон. Конница Абды-паши налетела на Репнина. Турки погнали захваченную врасплох русскую кавалерию, много кавалеристов в это время было на водопое. Все же русская кавалерия смогла собраться и сомкнуть ряды. Турки были отбиты. Тогда они рассеялись и «старались принудить к тому и нашу кавалерию. Отдельные его всадники отваживались даже подскакивать к самому фронту; тогда эти храбрецы были отгоняемы саблями»[408]. Русская кавалерия, стоя сомкнутым строем, отбивалась ружейным огнем и даже истратила все патроны.
Пикинеры 2-й армии отступали сомкнутым строем, «и когда наилучшие турецкие наездники подскакивали к фронту, то некоторые пикинеры, вступив в одиночный бой, сбили их с коней. Это был первый случай единоборства с турецкими наездниками, потому что до сих пор никто не решался состязаться с ними в одиночном бою»[409]. Впрочем, ничего удивительного в этом нет. Пикинерные полки формировались из бывших поселенных гусар Новой Сербии и Славяно-Сербии, а у сербов опыт рукопашных схваток с турками имелся.
Потери русских после этого боя были невелики – 7 убитых (карабинеров 4, гренадер 1, донских казаков 2), ранены 2 офицера и 32 рядовых и донских казаков 7. Лошадей убито 14, ранено 55.
6 июля турки бездействовали, а русские строили мосты.
Лагерь противника, который они собирались атаковать, стоял на высотах, «на превысокой и неприступной горе с обширным ретраншементом, и его канонада командовала всею окрестностью»[410]. С севера позиция прикрывалась рекой Ларгой, не проходимой вброд, но на ней был оставлен мост. С запада лагерь омывала река Прут. С юга и юго-востока от лагеря была река Бабикул в широкой долине с высокими и крутыми берегами. С востока и северо-востока препятствий не замечалось. Два глубоких оврага к Ларге разрезали фронт на три участка.
Тогда же, 6 [17] июля 1770 года, П.А. Румянцев написал диспозицию к предстоящему сражению.
Все силы, кроме Каковинского, бросались в бой. Войска делились на три группы: а) правая генерала П.Г. Племянникова 6000, 25 орудий, б) левая Баур (4000 и 14 орудий) и Репнин (11 000 и 30 орудий), в) главные 19 000 и 50 орудий.
Корпус генерал-квартирмейстера Баура должен был по пробитии вечерней зори выступить на левое крыло и к первому часу пополуночи приготовить мосты для перехода армии чрез речку Ларгу.
Мосты надо было пронумеровать под № 1, 2, 3 и 4. И войска армии немедленно должны были повзводно переходить по ним. Корпус князя Репнина через мост под № 1, войска генерал-майора Потемкина – по мосту под № 2, войска генерал-квартермистра Баура – по мосту под № 3, кавалерия – по мосту под № 4. Перейдя, маршировать вперед столько, чтоб армия имела довольно места построиться.
Планировалось атаковать левое неприятельское крыло, «построя каре, имея кавалерию к ней по обоим крылам сзади» и «произведя стрельбу пушечную на неприятельской лагерь».
Румянцев пытался повторить только что выигранное сражение и не сомневался в победе. «Когда неприятель обращен будет в бег, то с левой стороны армии марширующему корпусу контролировать неприятельский правый фланг, а корпусы правого крыла – левый, а вся армия в то время наступать имеет на оного».
Особое распоряжение касалось казаков и арнаутов. «Арнаутам и казакам маршировать всем влево армии и стараться неприятеля атаковать с фланга и сзади, а при обращении его в побег с устремлением на него преследовать, а пред фронтом, кроме пятидесят человек, особо на то выбранных, пред кареями не быть».
Войскам приказывалось «во время первой атаки неприятеля ни мало не щадить, но поражать что только встретится, а во время обращения его в бег стараться делать пленных»[411].
Вечером 6 июля прапорщик Ахтырского полка Квитковский дезертировал к туркам.
Это не остановило русских. Отдав распоряжения, 7 июля Румянцев перевел армию на левый берег.
Ресми-эфенди вспоминал, что высланные вперед войска татарского хана и айдынского бейлербея Абды-паши в победе не сомневались. Их уверенность воодушевила других. Виддинский бейлербей Каныкыран-паша, назначенный агой янычар, рвался поучаствовать в сражении и разделить победу с Абды-пашой и татарским ханом. Он обещал визирю, что они трое «сдуют неприятеля со света как пыль с зеркала». Визирь разрешил ему выступить. Каныкыран-паша перешел с янычарами Дунай и двинулся на соединение. Он опоздал на один день[412].
Абды-паша и хан готовили ночное нападение на русских и сообщали об этом визирю. Но, видимо, затянули подготовку. Русский главнокомандующий их опередил. «Он подослал горсть гяуров к нашей позиции. Эти летучие отряды, разъезжая вокруг лагеря, хорошенько обозрели местоположение, взяли и дали взять около десяти человек пленных и проникли все состояние исламской рати. Узнав об ее готовности к ночному нападению, гяур, по своему обычаю, однажды впотьмах на заре нечаянно схватил ее за бороду и измял правоверный народ как маленьких перепелок»