.
Визирь решил наступать между реками Ялпух и Кагул и атаковать русских с фронта, а 80 тысяч татар бросить по восточному берегу Сальчи в тыл Румянцеву, захватить транспорт у Фальча и атаковать с тыла.
Пока что турки стягивали войска к озеру Кагул.
Появление этого огромного войска было для Румянцева неожиданным, он пока что преследовал разбитых при Ларге.
Румянцев рапортовал царице: «…шел я с армиею за сим бегущим неприятелем, стараясь его достигнуть новым поражением, но оного нигде мы не видели остановившегося, доколь не пришла армия на реку Сальчу, а передовые корпусы генерал-порутчика и кавалера князя Репнина и генерал-квартермистра Баура к реке Кагул»[424].
В ночь на 13 июля Баур донес Румянцеву, что турки находятся у Кагул-озера, их надо быстрее атаковать.
Румянцев выжидал. Крымский хан верно подметил затруднения с продовольствием у русских. Чтобы не продолжать поход с голодными солдатами, Румянцеву надо было либо успеть собрать татарские посевы, либо дождаться обозов.
Времени не оставалось. Репнин донес, что 20 тысяч турок наступают на его авангард. Судя по всему, визирь собирался удерживать русские войска с фронта, а татар направить в обход на русские транспорты.
Получив рапорт князя Репнина, что неприятель на него наступает, и услышав пушечные выстрелы, Румянцев поднял войска и поспешал навстречу появившимся туркам. Видимо, какие-то части турок и татар уже обошли Репнина, поскольку Румянцев видел неприятеля, «который, видно, для обозрения нашей позиции подходил и скоро ретировался»[425].
Разведка донесла – турки стоят в 20 км южнее д. Гречени, южнее второго Троянова вала, татары – на берегу озера Ялпух.
Погода не позволила Румянцеву достичь позиций Репнина. «Чрезвычайной дождь с вихрем и громом, ослабление людей и лошадей, кои во весь тот день ни пили, ни ели, принудили меня занять лагерь, чем ближе, тем лучше, и находился он расстоянием от корпусов князя Репнина и Боура верстах в десяти при Сальче»[426].
Как видим, Румянцев усилил авангард Баура отрядом Репнина, сам с главными силами 14 июля остановился южнее д. Мусантул. К вечеру русские войска составляли две группы у Гречени и у Мусантул и могли быстро соединиться.
Оставаясь в лагере 14 июля, Румянцев дождался появления противника. «…Явился нам на две части разделенной неприятель: татаре с своим ханом при Сальпусском озере, а турки подле озера же Кагул называемого, – сообщал позже Румянцев. – Татаре в тот день и на завтра подвигались по реке Сальче вверх, так что я приметить мог их умысел к нападению на идущий позади армии подвижной магазейн с месячным провиантом». Румянцев же намеревался дождаться транспорт и, «запасшись пропитанием, итти потом на неприятеля», до которого – как до турок, так и до татар – в обе стороны было верст более двадцати.
16 июля визирь Халил-бей прибыл в армию на Кагуле. У него под рукой собралась армия в 150 тысяч: 100 тысяч конницы из Анатолии и Румелии и 50 тысяч пехоты. Переправа этой массы войск через Дунай у Исакчи прошла на 300 судах. 80 тысяч татар были готовы ударить на русские обозы.
В полдень 16-го числа русские услышали в турецком лагере при Кагуле пушечную пальбу выстрелов до пятидесяти. Зная турецкий обычай салютовать новоприбывшему к ним войску, русские поняли, что от Исакчи подошел визирь со всеми своими силами. Тогда же Баур лично доложил Румянцеву, что в лагерь противника прибыл визирь с главными силами.
«Внимая усилию неприятельскому на правой стороне, против коего помянутые корпусы князя Репнина и Боура стояли, положил я на завтра перейтить с армиею восемь верст и вместе с оными взять лагерь против местечка Грезены, так как и весь транспорт провиантской провождать к реке Кагулу, послав в тот же день для обеспечения оного от реки Сальчи, куда клонилось стремление татар, деташамент под командою полковника князя Волконского, состоящий из двух карабинерных Сибирского и Тверского полков и двух же баталионов егерей подполковника и кавалера Фабрицияна и майора Кинлоха».
17 июля Румянцев перешел на правую сторону реки, где стояли корпуса князя Репнина и Баура, прошел восемь верст и разбил лагерь против местечка Грезены (Гречени). Тем самым он соединился с авангардом. В случае сражения Репнин возглавил бы левый фланг общего построения, Баур – правый фланг. В селении Мусантул Румянцев оставил отряд Волконского в 1500 человек для прикрытия левого фланга от татар и для сопровождения обозов.
У Румянцева продовольствия оставалось на 3–4 дня. На пропитание войску «давали последние уже крохи». К ползущим следом за армией транспортам с продовольствием главнокомандующий, как мы видим, отправил для сопровождения Сибирский и Тверской карабинерные полки и 2 батальона егерей подполковника Фабрициана и майора Кинлоха под командованием полковника князя Волконского.
Как только армия отступила вправо от реки Сальчи на соединение с Репниным и Бауром, семь тысяч татар поспешили перейти через ту реку, намереваясь напасть на русские провиантские обозы. Но тут они увидели отряд князя Волконского и заехали между ним и обозами. Отсюда и началась татарская атака. Князь Волконской, невзирая на превосходство неприятеля в количестве, пробился «сквозь всю сию толпу мужественно с кавалериею и пехотою огнестрельным и белым оружием и оградил своею защитою не только идущий провиант, но тогда же сопротивным ударом рассыпал нападавших татар с уроном их многим». Сам же Волконский потерял 7 раненых карабинеров и 8 егерей[427].
Поражение «однакож не обуздало татар, которые еще большими толпами от Сальпусского озера пустились в левую нашу сторону чрез реку Сальчу, напрягаясь всеми образы отрезать наше пропитание».
Как только в тылу вспыхнули бои Волконского с татарами за транспорты, Румянцев немедленно направил туда генерал-майора Глебова с 5 полками тяжелой кавалерии, генерал-майора Подгоричани с Венгерским, Ахтырским и Острогожским гусарскими полками, генерал-майора Потемкина с 4 батальонами гренадер и бригадира Гудовича «с пикетами в числе двух тысяч человек». Под «пикетами», видимо, следует понимать войска, которые составляли пикеты, т. е. казаков и арнаутов.
После отправки для подкрепления провиантских обозов столь значительной части пехоты и кавалерии, в главной армии под ружьем, как докладывал Румянцев, находилось не более семнадцати тысяч солдат[428]. Но Румянцев делал все, чтобы провиантский транспорт дошел до армии, поскольку не имел «больше уже с собою пропитания в сухарях как со всею нуждою по 21-е число июля».
Пока татары пытались атаковать и разграбить обоз, турки 18-го и 19-го числа «под прикрытием своих наглых наездников, рекогносцировали наш лагерь, подъезжая сколько можно поближе, потеряв в оба сии дни пятнадцать отлично храбрых своих всадников, которых наши казаки в шармицелях сразили». Пленные потом показали, что Абаза-паша и Гинсталы-паша выезжали на рекогносцировку. По ее итогам турки решили атаковать русских 21 июля. Хан должен был атаковать, как только услышит орудийные выстрелы.
18 июля турки во время рекогносцировки двинулись из своего лагеря вверх по реке Кагул. Румянцев с 27 тысячами (конечно же, не с семнадцатью) при 118 орудиях ждал их у Гречени (Гризешти). В эскадронах у него было по 60–80 всадников.
А 19 июля, во время рекогносцировки, случилось столкновение турок с нашими передовыми войсками. «Донские казаки полковника Иловайского, прибывшие к армии за три дня перед тем, первые из наших легких войск решились вступить в одиночный бой с турецкими наездниками и лучших из них положили на месте»[429]. Возглавлял полк будущий донской атаман Алексей Иванович Иловайский. В послужных списках будущего командира полка Захара Сычева сказано, что в полку Иловайского он начал служить с 15 февраля 1770 года, и местом службы был «Очуев», т. е. Ачуевская коса[430]. А Петр Михайлович Гордеев, служивший в полку Иловайского, отметил, что служил он на Бердах «у закрытия от неприятеля российских жилищ»[431]. Там, видимо, и начинал и нес дальнейшую службу полк, а затем был вызван в 1-ю армию и сразу попал в бой. П.Н. Краснов в «Картинах былого Тихого Дона», описывая войну 1768–1774 гг., описал лишь один этот эпизод. Правда, он датировал его 18 июля. «Казаки этого полка, большей частью молодежь, наслушавшись рассказов старых, бывалых казаков, желали поскорее отличиться. 18 июля казаки Иловайского занимали передовые посты. В это время великий визирь, окруженный большой толпою своих генералов и сильным конвоем, выехал осмотреть расположение нашего войска. Полк Иловайского живо собрался с постов и на глазах всего русского лагеря сразился с турецким конвоем. Казаки так ловко действовали пиками и шашками, что визирь со всеми окружавшими его турками помчался во весь опор к своему лагерю. Один казак уже схватил его за длинную седую бороду, но визирь вырвался и ушел; 15 богато одетых наездников турецких положили казаки на месте.
Когда усталые, а многие и перераненные, казаки возвращались в лагерь, армия, по приказу Румянцева, встретила молодых удальцов музыкой, барабанным боем и громкими криками «ура!»[432].
Утром 20 июля турки выступили на Гречени, подошли к русским на 7 верст и стали у деревни Вулканешти в 2 верстах от Троянова вала. Двигались они медленно. Только перед вечером русские увидели «великочисленные» движения из неприятельского лагеря в нашу сторону. Румянцев, став на возвышенном месте, наблюдал за неприятелем. После длительного марша турки стали останавливаться, «как бы занимая себе лагерь». Тут главнокомандующий, смотревший в зрительную трубу, оборотился к присутствовавшим генералам и сказал: «если турки осмелятся и одну в сем месте разбить свою палатку, то я их в сию ж ночь пойду атаковать». Вслед за этим русские увидели, что турки «стали разбивать свой лагерь, занявши место по левую сторону устья реки Кагула не далее семи верст от нашего положения»