На поле боя осталось 3000 турецких трупов, всего при отступлении турки потеряли до 20 тысяч. Румянцев докладывал: «по пути, где нас атаковала конница, и вдоль за лагерем верст по крайней мере на семь кучами еще лежат побитые тела… коим счету не делано»[448].
Всего при Кагуле русские захватили 56 знамен и 205 орудий.
Русские потери составили 353 убитых, 11 пропавших без вести, 550 раненых, лошадей – 299. Казаков убитых – 2, раненых донских казаков и старшин – 13[449]. В сражении у Кагула участвовали полк походного атамана Никифора Сулина, полк Данилы Краснощекова, полк Дмитрия Мартынова. Харитонов Сергей Георгиевич, служивший в полку Алексея Пушкарева, при Кагуле был ранен в левую ногу пулей. Аханов Акиндин Иванович, служивший там же, тоже был ранен в левую ногу пулей.
Замеченный нами Ф.П. Денисов участвовал в сражении под Кагулом уже как командир полка. «Получив в командование Донской казачий полк, Ф.П. участвует в Кагульском сражении»[450].
Преследование. Бои за Измаил и Килию
После сражения татары бежали к Акерману, визирь с турками – к Дунаю и Исакче. Отступая, визирь послал Агу Капикарана, Абазу и Абды пашей в Измаил, чтоб они укрылись там за земляными укреплениями.
Войска Баура, «по отдохновении немногом» и «запасшися пропитанием», в тот день и двинулся вперед и 23 июля настигли турок на Дунае против Исакчи, накрыли их на переправе. Моста не было, а переправлялись турки посредством множества судов, причем визирь с некоторой частью войск уже переправился на тот берег, но часть турок все еще оставалась на этом берегу, а с ней и все обозы.
Баур, встревожив своими легкими войсками захваченного неприятеля, послал потом к туркам переводчика, требуя сдачи и обещая им за то «пощады живота». Визирь выслал к отрезанным войскам «множество судов во спасение» и фрегат для прикрытия. С фрегата пушки открыли огонь по подошедшему русскому отряду, русская артиллерия отвечала.
Не надеясь на спасение, многие турки в страхе бросились в Дунай. Бегущие войска, «угнетая и рубя дружка дружку», «одни садились на суда, другие хватались за канаты и доски, погружая самые судны неумеренною тягостию ко дну вместе с собою. Словом, гибель тут была туркам наивеличайшая, что доказывают всплывающие великим числом ныне на поверхность воды утопшие тела»[451]. Переправиться туркам не дали, и их отрезанные войска, «найденные более тысячи, в виду визиря и всех своих собратий, с воплем взирающих с той стороны на их участь, положили свое оружие и предались, в наши руки. Последней парк артиллерии, при береге найденной, в двадцати шести орудиях тут же взят»[452]. По другим данным, турки бросили на переправе 127 пушек и 17 мортир. Русские взяли 1000 пленных. Ресми-эфенди писал, что русские в плен отбирали только здоровых, не раненых[453].
Пленные и пришедшие из-за Дуная перебежчики уверяли, что турки оценивают свои потери в сорок тысяч. Особенно пострадала пехота, разбитая в лагере, ретраншементе и перед ретраншементом.
Румянцев считал, что в сражении и отступлении турки лишились своих лучших войск. «Остаток древних янычар и спагов, таковыми казавшихся по виду и летам своим, которые всю свою опрометчивость истощили над нашим фронтом, тут совершенно погиб, как и тех, кои твердо держались в ретранжементе, не ушла ни одна нога»[454].
Румянцев с армией расположился на месте турецкого лагеря, где «имел попечение о снабдении солдат пищею». Но на другой день, на вечер, разведка донесла, что часть неприятеля, отделясь от Дуная, бежит за Елпусское озеро. Румянцев послал на перехват отряд бригадира Игельштрома, который в ту же ночь успел занять мост, отбил у неприятеля «что мог застать из обозов, одну пушку и несколько человек взял в плен». Пленные показали, что часть неприятельского войска, перейдя Елпуг, пошла к Измаилу. Румянцев, узнав об этом, ночью того дня поспешил отправить к Измаилу князя Репнина с его корпусом.
Репнин стремительно пошел на Измаил. Он собирался атаковать городской вал и разделил для этого свою пехоту на четыре колонны, в каждой от 2 до 5 батальонов. «Конница же вся была построена в средине между пехоты».
Турки не стали защищать крепость, они с «великою поспешностию» стали уходить из своего лагеря, стоявшего под городом, из самого города и из-за вала, и было их «тысяч более двадцати». Князь Репнин, «оставя следовать к городу, оборотил свой фронт к неприятелю и прямо на него пошел. Но оной, уклоняясь от дела, зачал ретироваться в две разные стороны. Некоторые кучи пошли вниз по Дунаю, а другие отделились в их правую сторону»[455].
Генерал-майор Потемкин, взяв с собой Ахтырский гусарский полк, пошел преследовать первых; а за вторыми погнался бригадир Ржевский, который был подкреплен казачьим полком «полковника Еловайского», Венгерским гусарским и двумя эскадронами карабинеров под командой майора Ладыжинского. Пехота и Острогожский гусарский полк остались у города.
Преследуемый неприятель, «наконец, свою ретираду в совершенной бег обратил; но и в сем случае, как донские казаки Еловайского, так полки гусарские Ахтырской и Венгерской, тож карабинеры, достигая оного, великое число турков срубили и взяли в плен». Турок от города гнали верст шесть[456].
Оставшиеся в городе сдались. В сумерках русские войска вступили в Измаил, «вал и на нем стоящую артиллерию заняли». Таким образом, 26 июля Репнин занял город, где турки оставили 20 орудий. По другим данным, в Измаиле русские взяли 37 пушек и 6 знамен.
Согласно сведениям Хрещатицкого Б.Р., в бою под Измаилом Денисов Ф.П. со своим полком взял 12 знамен и 1700 пленных. Но в своем донеснии царице Румянцев называет лишь полк Иловайского. Зато в «Журнале военных действий…» указываются казачий полковник «Еловайский» и «его полка есаул Денисов»[457].
Румянцев описывает условия, в которых шел бой. «А неприятель преклонил свое бегство к стороне Килии, за коим далее не было возможности гнаться за усталью людей и изнурением лошадей, от того более, что поход сей делал корпус в сильную дождливую погоду, форсируя столько, что для подпряжки под артиллерию лошадей доходило спешивать казаков»[458]
В боях под Измаилом принял участие полк Данилы Краснощекова, участвовал в сражении полк полковника Константина Никитича Сулина, полк Дмитрия Мартынова, двухсотная команда Варлама Денисова, имевшая бунчук и знамя (но Варлам Иванович Денисов «одержим стал болезньми» и отбыл на лечение)[459].
Румянцев докладывал царице, что «на месте баталии и при береге Дунайском и при Измаиле получено: знамен пятьдесят шесть, бунчуков два, дервишских знаков два, литавр четыре, щит один, разных калибров артиллерии двести три орудия, о коих как и снарядах впредь буду иметь честь поднести специальную ведомость. Плену по сей день имеем более двух тысяч военных людей, но оной на всякой день приводимыми не престает умножаться… Протчей добычи, яко то: палаток, лошадей, верблюдов, разного скоту, провизии, экипажу, фур с пропитанием, никоим образом нельзя сделать сметы». Из чего Румянцев делал вывод, что визирь и турки ничего «не перевезли с собою чрез Дунай, а все, что имела их армия, на сем береге осталось»[460]. Докладывая обо всем этом, Румянцев 2 [13] августа 1770 года все еще оставался в лагере при устье р. Кагул.
Не останавливаясь в Измаиле, Репнин продолжил преследование. Вперед устремились Ахтырский и Венгерский гусарские полки, карабинеры и казаки Алексея Иловайского. 20 тысяч турецкой кавалерии уходили к Килии, русские, преследуя ее, убили 700 и пленили 972 турка.
В плен попали командир спагов Алибей, наместник провинции; Мустафа-ага Топчи-баши, бывший командир артиллерии в Хотине; его сын Мегмет; Мегмет Байрактар Топчи-баши, артиллерийский знаменосец; Мустафа-ага, оруженосец янычарского аги Гаджи Ибрагима; Бим-баши; Ахмет-эфенди, секретарь Абазы-паши; Гусейн-эфенди, хранитель печати Абазы-паши; Мустафа-ага; Абди-мурза и еще 20 янычарских начальников рангом пониже[461]. Абаза и Абды бежали в Килию.
Пленные показали, что вождь конфедератов Потоцкий находится «под учтивым караулом», поскольку конфедераты «не в состоянии свои посулы Порте выполнять»[462].
Отметки в послужном списке Ф.П. Денисова показывают, как и в каком направлении русские преследовали турок. «В бою под Измаилом он с казаками берет 12 знамен и 1700 пленных, затем принимает участие во взятии крепостей Измаила и Килии; затем в бою у Татар-Буран; в устьях Дуная берет 250 пленных и 12 знамен; участвует во взятии крепости Тульчи»[463].
Войска Репнина, продолжая преследование, двинулись к Килии. 5 августа есаул Денисов «за 15 часов от сей крепости» поймал 2 татар и 1 волоха, которые показали, что татары пребывают в страхе, а в самой Килии жители вооружаются против турок. Надеясь взять город без боя, русские войска 9 августа подошли к Килии. Турки, садясь в осаду, зажгли предместье в 4 местах. 10 августа к Килии подошел сам Румянцев. Разведка донесла, что в городе 3 тысячи турок.
17 августа полковник Энгельгардт послал казаков в Галац, казаки нашли там всего 2 турок и заняли город.