6 октября вернулся уздень из разведки, и картина прояснилась. На Кубани в урочище Ивайча собрались 6 тысяч наездников под руководством мурзы Мансыра Келеметова, они готовили нападение на Медема. Часть должна была ждать за Кумой, а остальные напасть на русские табуны, а затем навести русскую погоню на свои главные силы. Но темиргоевцы и бесленеевцы – 2600 всадников – не согласились и решили сами напасть на русских. 4-го числа они были разбиты, а 5-го убрались за Кубань.
7 октября Медем отошел на реку Малку, а 26-го ушел к Моздоку. Как отмечал в своей «Хронике…» атаман В.Г. Науменко, Медем, оставшись против 30 тысяч горцев, «ушел на Линию к Моздоку, предварительно разбив горцев, напавших на его лагерь у Пятигорска»[528].
Здесь он свои войска распустил на квартиры и переключился на дела дипломатические. Панин 1 октября написал Медему письмо – искать кандидатуру крымского хана среди черкесов.
Жизнь заставляла укреплять линию Терека. В 1770 году на Кавказ прибыли 100 семей с Дона из Луковской станицы. Это были артиллеристы, и они стали создавать на Тереке войсковую артиллерию. Тогда же, в 1770 году, 517 семейств из состава Волжского войска (бывшие донские казаки) были переселены к Моздоку и помещены в пяти станицах по левому берегу Терека, между Моздоком и гребенским войском, для охраны края от кабардинцев. Они образовали Моздокский полк, во главе которого был поставлен вместо войскового атамана полковой командир. «Таким образом здесь получилась первая на Кавказе укрепленная линия от Моздока до Кизляра»[529].
В целом в результате кампании 1770 года была завоевана огромная территория между Дунаем, Прутом и Днестром и заняты важные в стратегическом отношении крепости и города. Левый берег Дуная от Килии до Виддина был очищен от турок. У них тут оставались лишь Журжа и Турно. Крымские татары были отрезаны от турецких войск, и с ними начались сепаратные от турок переговоры. Наступательный план турок был сорван. В течение 1771–1774 годов турки уже не могли наступать. Отныне они только оборонялись.
В конце года начались переговоры с турками. Но от начала переговоров до подписания победоносного мира была «дистанция огромного размера». Турки укрепляли Крым.
А из-за Дуная наплывала чума. Мор шел по армии, по всей Украине, к зиме он докатился до Москвы…
Глава 4. Кампания 1771 года
Начало кампании. Силы и планы
Новый год начался со стужи и снегопада, через три дня они сменились ненастьем и распутицей, мост у Хотина снесло разлившейся водой. И лишь в середине января опять пошел снег и прижала стужа.
На начало 1771 года у Румянцева в Молдавии и Валахии было 50 тысяч войск. Правое крыло под командованием Олица стояло между Серетом и Ольтой, левое крыло под командованием Вейсмана стояло в вершине р. Елпуха, «объемля своим бдением весь берег дунайской между Прута и Черного моря». Центр, возглавляемый самим Румянцевым, расположился в Максименах на Серете. Силы армии растянулись по всему течению Дуная, контролировали его левый берег, за исключением Журжи и Турно.
Войска ждали прибытия подкреплений. В 1-ю армию направлялись 20 тысяч рекрут, во 2-ю – 10 тысяч. Для 1-й армии пополнялись магазины в Киеве, для 2-й – в Севске.
Расположение войск диктовалось возможными будущими действиями турок, как их представлял себе сам Румянцев. В «Мнении о расположении действий Первой армии в кампанию 1771-го года», которое Румянцев направил Екатерине II 28 января [8 февраля] 1771 года, он писал, что «трудно предузнавать и верные вывесть заключения о будущих действиях такого неприятеля», как турки, прошлые действия которых пока являли «одну предприимчивость». Однако, если судить по их «образу военных правил», то, если у турок не случится каких-либо перемен «от внешних или внутренних дел», ожидать можно следующее: 1) турки подвезут по Черному морю пехоту и высадят ее на левый берег Прута и подведут туда же свою конницу, переправив ее через Дунай, чтобы попытаться отбирать у них завоеванные крепости: Аккерман, Килию и Бендеры, «чтоб тем и диверсию сделать предприятиям второй нашей армии»; 2) турки вторгнутся через Дунай в Валахию, чтобы опустошить ее и тем самым затруднить наши действия, а также пресечь «сообщение с народами нам единоверными»; 3) турки будут вести только оборонительную войну, «защищая сопротивной берег Дуная»[530].
Естественно, русские не знали, что визирю из Стамбула было тайное предписание не переходить Дунай[531].
Румянцев же планировал оказывать «существительные виды повсеместного на своем береге сопротивления, доколе в состоянии будем твердым образом перенести оружие за Дунай». То есть отбиваться, копить силы, чтобы потом идти за Дунай.
Пока что надо было навести переправы, связывающие центр армии с крыльями. На местах, где возможна высадка турецкого десанта, предстояло организовать патрули легких войск (казаков) и построить маяки для «скорейшего ознаменения о неприятельском сближении и в каком числе судов». Магазейны (склады) необходимо было учредить ближе к войскам – в Фокшанах, в Фалче, в Бендерах. Чтобы прикрыться с тыла от «возмутителей польских», Румянцев предполагал «расположить деташаменты по местам, где больше предусмотрится надобность», скорее всего, там же, где они стояли в прошлом году.
Чтобы пресечь попытки турок переправиться на левый берег Дуная, Румянцев планировал ряд мер, «оказывающие виды намерения нашего также перенести оружие на его берег, дабы сим обстоятельством не только преклонить его важнейшее внимание, но и разделить силы для стражи против многих мест».
Что касается соседней 2-й армии, то Румянцев советовал ей «заблаговременно принять свое движение за реку Днепр», во избежание прошлогодних трудностей «при разлитии сея реки»[532].
2-я армия намеревалась наступать на Крым. Командующий армией Панин к тому времени подал в отставку. На его место был назначен Василий Михайлович Долгоруков. 18 января он прибыл в Полтаву, в главную квартиру армии «и, приняв команду над оной, упражнялся в заготовлении потребного ей пропитания»[533]. Так продоложалось весь январь. В Таганроге был устроен главный армейский магазин, затем продовольствие везли в Петровское на устье Берды.
Долгоруков стал набирать при штабе команду ординарцев. Юный Матвей Платов был послан к нему из полка своего отца в бессменные ординарцы. Долгоруков произвел его в есаулы и дал ему в команду всех казаков при штабе 2-й армии.
Легкие войска приглядывали за татарами от Азова до Днепра и по косам. Из Балты партия гусар и казаков поручика Исаева ездила до Очакова и вернулась с тремя ранеными казаками, о чем 6 февраля пришло донесение от Мусина-Пушкина. В подкрепление им с Дона с 1 февраля 1771 года был направлен полк полковника Алексея Краснощекова. Позже, с 15 апреля, выступил на Кальмиус и прикрыл здесь донскую границу полк Василия Агеева. А вот полковник Алексей Каршин был отправлен в отставку.
Между Днестром и Бугом (между 1-й и 2-й армиями) стоял относящийся ко 2-й армии отряд Вассермана: Низовое Запорожское войско, 4 роты пехоты, 5 эскадронов Черного, Желтого и Молдавского гусарских полков, 2 эскадрона пикинеров.
Устье Ингульца охранял отряд запорожцев, контролировал переправы. У тех работала своя разведка, и 15 февраля их кошевой донес в Полтаву, что в Крыму раскол, и ожидается подход 70 тысяч турок.
Неподалеку, в устье Берды, готовилась Азовская флотилия Сенявина, которая должна была поддержать экспедицию в Крым.
Сам командующий армией был настроен решительно. План Долгорукова заключался в следующем: главные силы с самим Долгоруковым должны занять Перекоп и Кафу; генерал-майор князь Щербатов должен идти через Сиваш и занять Арабат, затем на Керчь и Еникале; генерал-майор Браун на Козлов (Евпаторию).
Ситуация в самом Крыму благоприятствовала. Буджакская, Едичанская орды отложились от Турции, Джамбулакская и Едичкульская думали и прикидывали. Коренные крымчаки оставались против отделения и предвкушали грядущие беды. Едичанская орда, например, признала власть русских и кочевала у Конских вод, но при переходе через Днепр ее, не боясь русского командующего, ограбили запорожцы. Русские ограбленным за это заплатили всего 14 тысяч… В целом же силы татар и ногайцев были расколоты.
Турецкие чиновники в Крыму расхищали казенное имущество. Весной в Крым деньги и продовольствие из Порты не высылались. Войска на зимних квартирах «под предлогом требования следующего им провианта и невыплаченного содержания, начали волноваться»[534]. Чиновники утаивали 100 мешков денег (по 500 пиастров). У них оставалось «18 тысяч кило продуктов», которые сгнили от плохого хранения. Остатки сухарей они перетолкли и продали своим войскам как свежую муку[535].
Главный казначей (дефтердар) оказался под влиянием янычар и давал содержание называемым ими людям, «а главнокомандующему и главным чинам армии, которым полагалось выдавать жалование, он по шести месяцев в году не выдавал его»[536]. Эта информация Мухаммеда Неджати-эфенди, который был войсковым секретарем и бухгалтером действующей армии, показывает, что фактически в турецких войсках в Крыму произошел переворот в пользу янычар, и реального командования там не было. Вряд ли русское командование позволяло себе упустить такой момент.
Так что главную роль в 1771 году предстояло сыграть 2-й армии.
Долгорукову так, видимо, не казалось, поскольку 26 февраля от него потребовали отослать в 1-ю армию 4 полка пехоты и 2 полка пикинеров. Но в тот же день он приказал запорожцам идти за Буг на устье Сухой-Черталы и перекрыть три брода меж Мертвых вод и Карабельной, для чего требовалось 3 тысячи казаков. Генералу Бергу он приказал выйти с отрядом в верховья Кальмиуса и оттуда одновременно со всей армией двигаться к Молочным водам. На подготовку давались полтора месяца. Первым днем выступления Долгоруков назначил 15 апреля. И целью выступления был Крым.