Как мы видим, в данной ситуации большую роль играл флот. Турки могли использовать его при высадке десанта в любом пункте Крымского побережья и на почти тысячеверстной линии фронта по течению Дуная. Турецкая флотилия действительно подошла к Крымским берегам, но командующий Хасан-паша держал ее в Керченском лимане.
Господство турок на Черном море сохранялось. Эскадра Алексея Орлова, действовавшая в Архипелаге, не имела возможности оказать непосредственную помощь Румянцеву; кроме того, турки располагали сильной флотилией на Дунае, тогда как русские вовсе не имели здесь судов. Отсюда вытекала необходимость для Румянцева принять срочные меры к созданию речной флотилии.
В Молдавии продовольствия для 1-й армии не было, союзники из турецких христиан, «так называемые арнауты, опустошали страну не менее турок»[537].
Продовольствие везли из Польши. Солдаты после предыдущей кампании остались в большинстве без сапог, получали половинные рационы хлеба, обычно вместо хлеба давали просо и кукурузу. Транспортные лошади «донашивали» веревочную упряжь.
В какой-то мере спасало разложение у турок. Визирь командовал «своевольными и дурно организованными войсками, которые не всегда исполняли его приказания»[538].
Первые бои
Столкновения не прекращались. Охранявший Орашский пост полковник Михаил Агеев слал разъезды по Дунаю и постоянно докладывал о попытках турок перебраться на левый берег из крепости Виддин, где своего гарнизона насчитывалось 6 тысяч и еще 800 головорезов явились из Боснии.
Русские, чтобы воспрепятствовать их попыткам, укрепляли Калафат, перестреливались через Дунай.
Камнем преткновения стала Журжа, занятая турками и расположенная на левом берегу, – идеальный плацдарм для турок в случае их наступления. 26 января турецкая разведывательная партия в 45 человек вышла из Журжи к деревни Чарое, но здесь ее перехватили и уничтожили казаки Иловайского. Затем казаки с ответным визитом вышли к Дунаю около Журжи и отогнали 230 голов рогатого скота, 1500 овец и 120 лошадей.
Одновременно Кречетников, возглавлявший Заолтский отряд, собрал в селении Чернец 400 арнаутов капитана Монолаки. Они переправились через Дунай, напали на деревню Остров и перебили там турок. Кречетников после этого набега передал отряд Потемкину, а сам 7 февраля уехал лечиться.
15 февраля Олиц устроил экспедицию на Журжу. Он имел 5 полков пехоты, 2 гренадерских батальона, 1 батальон егерей, Рижский драгунский и Ахтырский гусарский полки. Пехоты – 3130, кавалерии – 347. В авангарде шли донские полки Ивана Янова и Поздеева и арнауты под общим командованием майора Требуховича.
В ночь на 17 февраля авангард у Клинешти разбил турецкую партию, наперерез к Журже был послан полк Янова и окончательно рассеял бегущих.
Из Журжи навстречу казакам вышла турецкая конница, разгорелась перестрелка. Турок убито 5, наших 2.
18 февраля у Журжи русские развернули 3 колонны. Легкие войска рассыпались впереди колонн. Из Журжи опять вышла турецкая конница и насела на легкие войска (казаков), те с трудом держались. Им на помощь подоспели егеря и Ахтырский гусарский полк. Гусары врубились и погнали турок обратно в город. Их командир Пишчевич был награжден Георгием 4-й степени за то, что взял ретраншемент.
В ночь на 21 февраля Олиц назначил штурм. Пошли 4 колонны и взяли город.
Турок было 10 тысяч, в замок ушло 2 тысячи, убито 4 тысячи, утонули, отступая, остальные.
Русских убито 6 офицеров и 173 солдата, ранено 2 генерала, 24 офицера, 794 солдата. В бою отличились два «кизлярских дворянина Иваны Горичи» (?). Казаки полков Янова и Поздеева «при Журже с лучшими турецкими наездниками сражались и их побивали»[539]. В бои они ввязывались «многократно с отличною храбростью»[540].
Вскоре турки ушли из замка. Там русские нашли 20 знамен и 84 орудия.
Выяснилось, что в Журже было до 100 конфедератов Потоцкого. Сам Потоцкий обычно находился в Варне. В ноябре 1770 года он перебрался в Черноводы у Рущука для более устойчивой связи с Венгрией. При нем постоянно находилось 500 человек. «Положение их было очень стеснительно»[541].
Теперь на левом берегу Дуная турки оставались только в Турно. Там их засело 6 тысяч.
Пытаясь отвлечь русских от Журжи, 19 февраля турки из Силистрии переправились на Яломницу. Полковник Бененберг послал к Каларашу казаков с поручиком Крывцовым. Там оказалось 400 турок, их опрокинули, но в бою были убиты 5 казаков и поручик Крывцов.
1 марта русские войска, оставив в Журже комендантом майора Копорского полка Гензеля, вернулись в Бухарест.
Все время продолжался обмен ударами и налетами малыми силами.
8 марта казаки подкрались к Мачину, и здесь отряд в 40 казаков «воспользовался оплошностью неприятеля и взял на его береге три судна, называемые шанки», в каждом могло разместиться по 200 человек[542]. Неподалеку в ночь на 12 марта 60 конных турок от Исакчи напали из засады на казачий разъезд и взяли 2 в плен.
В ответ вышел приказ усилить охрану от Журжи к Браилову. Разъезды от Олтеницы к Журже направлял полк Поздеева, от Ликорешт к Олтенице – полк Леонова. От Ликорешт к Ораше слал разъезды еще 1 казачий полк.
15 марта 500 турок переправились от Исакчи и высадились у Рени. «Малочисленный казачий пост, стоявший тут, отступил. Турки сожгли казачьи шалаши и взяли весь имевшийся в Рени запас продовольствия. Когда же казаки решились завязать перестрелку, то неприятель тотчас возвратился обратно в Исакчи»[543]. Через два дня турки захватили двух казаков, «в разъезде бывших»[544].
16 марта Потемкин прислал Румянцеву донесение, что против него собираются большие силы турок. Румянцев приказал Вейсману отвлечь турок.
Ответный набег Вейсман организовал против Тульчи, где располагался гарнизон в 1000 турок, 23 марта. Но подкрадывающиеся по камышам гренадеры спугнули турецкий пикет, те бежали в крепость и подняли тревогу. После боя русские все же заняли Тульчу, взяли батареи, заклепали 23 пушки, сожгли 8 судов, убили 500 турок, потом бросили все, вернулись на свою сторону и отплыли в Измаил. Все это не имея пушек.
29 марта у Рени казачий пост предупредил о новой турецкой высадке. Ее отбили казаки вместе с егерями. 400 турок наступали не особо настойчиво. «Не воинская доблесть руководила ими, но желание грабежа, не сопряженного с опасностью»[545]. «Казачий пикет, отступая, вел их до того места, где засел капитан Аршиневский с 200 егерями и 1 пушкой»[546]. Турки вернулись на свои суда, одно из них было разбито. Русские потеряли 1 егеря раненым.
Все это время решался вопрос с Дунайской флотилией. 27 февраля 1771 года императрица Екатерина II вызвала к себе в Зимний дворец генерал-прокурора князя Александра Вяземского и приказала ему послать с гонцом письмо в Запорожскую Сечь кошевому атаману Петру Калнышевскому с приказом отправить запорожскую флотилию на Дунай.
Впрочем, еще раньше, 26 февраля, генерал-прокурор написал кошевому: «Так как это действие потребует храбрости и мужества, то его светлость тем паче надеется, что в войске Запорожском, ведомом отвагой и смелостью, быстро найдутся люди, которые за это дело возьмутся и удало смогут исполнить, тем надежнее, что все места по Днепру и его течению им до тонкостей известны, так и расстояние между Очаковом и Кинбурном настолько велико, что с крепостей перепону в проходе сделать никак не возможно»[547].
Генерал-прокурор распорядился направить запорожцев до Аккермана или до Килии, где им надлежало поступить под команду генерал-майора Вейсмана, и надеялся, «что этот подвиг не только будет новым доказательством мужества и послужит еще большей славе, а будет и приятным Ее Императорскому Величеству, а также и самому Войску со временем принесет корысть»[548]. Подогревая корыстолюбие запорожцев («для заохочения казаков»), императрица обещала «пожаловать со своей стороны тем, кто пойдет с первой лодкой, 1000 рублей, со второй – 500 рублей, остальным по 300 рублей награды каждому, сколько их будет в экспедиции».
До Петра Калнышевского письмо дошло 11 марта. Он назначил командование экспедицией в лице полковника Якова Сидловского и полкового старшины Семена Быстрицкого, и запорожцы стали снаряжаться[549]. Собирались они охотно, так как с января 1771 года в Запорожье открылась моровая язва, а к марту от этой язвы опустели многие запорожские селения[550].
В марте серьезных боевых действий, как мы видим, не случилось. 17 марта перезимовавшие ногайцы двинулись с Крымской стороны на Кубань. Им надо было дать время, чтоб не путались под ногами, когда начнется стрельба. А с 20 марта повалил снег и ударили морозы. И такая погода держалась до начала апреля.
Турки, ожидая нападения с моря и с низовий Дуная, меняли гарнизоны крепостей. Босняки ушли из Мачина, на смену им привезли 2500 левентов.
3 апреля пришло известие о смерти Баязета, брата султана.
У русских заболели два высших военачальника – Олиц и Эссен. Эссен передал командование Кречетникову, а Олиц – Гудовичу. Еле успев передать командование, Олиц умер 7 апреля в Бухаресте, «страдав… застарелою одышкой, к коей присоединился лом и колотье, а напоследок и 7-дневная горячка»[551]