Турок якобы убили 1500. «Солдаты же, рассвирепев, без помилования всех кололи…»[707]
Сам Суворов был ранен. «Первый раз под Туртукаем перебита у меня нога от разрыва пушки», – вспоминал он[708].
Рапорт о победе был краток: «Лагерь при Дунае
Счастием ее императорского величества, победоносным оружием город Туртукай 9-го числа ночи на десятое взят и выжжен, а за малоимением времени подробного рапорта теперь прислать не могу; причем, как усмотрен мною, Астраханского пехотного полку капитан Братцов, то, оного вашему сиятельству рекомендуя, посылаю со взятыми шестью знаменами, которой самовидец, обо всем происходившем деле донесть честь имею будет, а обстоятельной рапорт немедленно прислан быть имеет.
Генерал-майор Александр Суворов»[709].
10 мая Суворов, заняв Туртукай, прервал сообщение между Силистрией и Рущуком, «обезопасил отряды, посылаемые от устья Аржиса»[710].
«Туртукай, отданный в жертву солдатам, был обращен ими в пепел», – считал Д. Бантыш-Каменский. Русских, по мнению Д. Бантыш-Каменского, убито 60, ранено 150. Суворов взял 10 знамен и 6 медных орудий, 8 тяжелых бросил в Дунай, на Дунае под Туртукаем он захватил 50 судов. «Герой переменил тогда образ войны: в Польше, усмиряя неприятеля, охранял он селения; в Турции желал, чтоб одно имя его приводило в трепет неверных и достигнул цели своей»[711].
Затем русские войска благополучно вернулись назад, забрав с собой 663 человека мирных жителей болгар. Возвращение Суворова от нападения турецкой речной флотилии прикрывал запорожский отряд Дуплича из 20 морских лодок.
11 мая, вернувшись на свой берег, Суворов доложил из лагеря «в 10 верстах против урочища Туртукая», что «взято пушек небольших три, а протчие больше десяти за негодностию и тягостию опрокинуты в Дунай. Суден больших, на которых конницы по крайней мере установитца может сорок человек, взято девятнадцать; меньших, на коих до пятидесяти человек пехоты усесться может – восемь, лодок, на коих больше двенадцати и менее шести пехоты посадить можно – двадцать одна. Город без остатку выжжен и вконец разорен. Пороховой магазин при ужасном зрении подорван. С нашей стороны урон невелик и в рассуждении одержанной над неприятелем победы почти нечувствителен»[712].
К награде Суворов никого из казаков не представил.
13 мая Суворов решил «для отдохновения людей переменить лагерь на способнейшее место отсюды к Негоешту», но «посты, учрежденные при Дунае, и весь казачей полк оставлены на прежних своих местах». Захваченные у турок суда Суворов приказал привести к Негоештам. Они могли понадобиться для последующих набегов за Дунай.
Успехи русских войск отразились на настроении турецких войск. 11 и 12 мая вспыхнул бунт янычар в Силистрии, бунтовщики искали Гассана-пашу.
Переход Румянцева через Дунай
13 мая Текелли, отвлекая турок, начал рекогносцировку у Турно. Он имел 3 эскадрона гусар, 2 эскадрона пикинер, Муромский пехотный и «ханский казачий полки»[713] и 2 орудия.
Сначала с казаками к Турно был направлен майор Шенк «с целью выманить неприятеля в поле»[714]. Началась перестрелка, но турки из укреплений не выходили. Лишь когда Шенк со своими казаками спрятался. Турки выслали из крепости на разведку 2000 конных под командованием Мамета-паши, и вместе с ними вышли татары во главе с Осмаскали-Халилем. Текелли бросился на них с 5 эскадронами, «а майору Шенку с его казаками приказал ударить неприятелю во фланг»[715]. Турецкие потери оценили в 100 убитых и 15 пленных.
Высадка князя Репнина 15 мая у деревни Мавроди провалилась. Форсировавшие реку войска еле ушли. Полковник князь Репнин был 3 раза ранен и попал в плен, с ним несколько офицеров. Русские потеряли 265 убитых, 49 раненых и еще много пленных, число которых командование определить затруднялось.
Наиболее удачливый из остальных А.В. Суворов пока что организовал разведку. Кроме обычных разъездов, он «приказал учредить от полку Леонова и отчасти полку Касперова пристойные партии, снабдив их потребным числом лодок и суден и определив к ним несколько из вышедших болгаров, знающих положение задунайской стороны». Эти партии должны были вести разведку «на противной стороне». Суворов писал И.П. Салтыкову: «Исподволь я буду испытывать открывать на ту дунайскую сторону казачками и каково пойдет. Кавалерию и пехоту еще, кажетца, рано туда, пусть бы немножко поправитца… Тут надобно быть хорошим партизаном, а в обоих полках их еще не примечаетца»[716].
Как считали военные историки, «все эти операции имели целью дезориентировать противника и отвлечь его внимание от направления переправы через Дунай главных сил Румянцева»[717].
Турецкие войска, набираемые по феодальному принципу на определенное время, пока еще не собрались полностью, ожидали прибытия арнаутов и бошняков из Моравы[718].
Налицо были 1000 человек, «жительствующих» в местечке Плевне, и 8000 – в Систове при сераскир-паше Ахмете. Вблизи Систова стоял сам татарской хан с тысячью татар (при пятнадцати орудиях).
Визирь, имеющий от 30 до 40 тысяч войска при 30 орудиях, стоял в местечке Шумине. На крайнем правом турецком фланге «к стороне Бабады в местечке Базарчуке» находился Абди-паша и при нем до 2000 конных и до 10 пушек; за правым флангом, в Варне, при трехбунчужном паше, стояли 400 конных и пеших с жителями.
В крепостях по Дунаю расположились до 12 000 войск из жителей в Рущуке (в шанцах там было 40 пушек); три тысячи войска собрались в Никополе с Арнаутом-пашой, пушек там было 24; в Виддине вооруженных жителей насчитывалось 15 000, пушек 65; в Акраве (Крайово) стоял один паша, имевший 1000 человек войска и 2000 вооруженных жителей, пушек же 8. В оставленный Суворовым Туртукай тоже стали возвращаться турки (до 3 тысяч конницы и пехоты), о чем постоянно рапортовали с форпостов премьер-майора Касперова и с чем соглашались форпосты Донского войска[719].
Итак перед армией Румянцева стояли 75–85 тысяч турок и татар. А это все же не сотни тысяч 1770 года.
В конце мая Румянцев стал готовить переправу за Дунай главных сил армии. 17 мая он выступил из Фокшан к Браилову, прибыл туда 22 мая и устроил там мост для переправы. Переправа казалась удобной, но, как объяснял сам Румянцев, «нашлись лежащие проходы от Мачина до Гирсова столь тесны и между каменных гор, коих и расширить неможно, что не только артиллерию, да и простые повозки без большой остановки провезть нельзя по ним». Кроме того, командующий русскими войсками, наступавшими по правому берегу Дуная со стороны Измаила, сообщал Румянцеву, «что не только неприятеля, но и жителей в той стороне нигде он не находил»; а напротив от генерала графа Салтыкова и генерала-поручика Потемкина Румянцев имел «уведомления, что неприятель от дня в день против них усиливается и открывает разные виды угрожающие им поисками»[720]. Нападали турки и на позиции А.В. Суворова, который докладывал 22 мая: «…вчерашнего числа поутру рано на состоящей ниже устья Аргиса в двадцати верстах на наш форпост неприятель, переправясь в шести лодках до ста человек пеших, сделал с нашими казаками перестрелку, куда полковник Леонов с казаками поскакал, но неприятель, приметя сие, тотчас назад ретировался; при сем шермицеле один казак ранен, а под другим лошадь убита»[721].
24 мая Румянцев двинулся от Браилова к реке Яломнице и 27-го числа расположился лагерем «недалеко от устья оной»[722].
Поддерживая маневр Румянцева, Вейсман 22 мая опять выступил из Измаила и 27 мая подступил к Карасу. У Вейсмана под командой числилось 1050 казаков, 4 казачьих полковника, 60 старшин[723]. Авангард Вейсмана, бывший под командой полковника Левиза, составляли 3 полка казаков под командованием «русских» офицеров – полк полковника Левиза, полк премьер-майора Лалаша и полк секунд-майора Фриза. В резерве авангарда шли Московский и Тверской карабинерские полки, батальон гренадер и батальон егерей. В арьергарде – 300 пеших, 4 орудия, казачий полк секунд-майора Дмитриева и 100 арнаутов[724].
За три дня до боя под Карасу сераскир Абды-паша был отправлен султаном в ссылку. Позже его видели в Адрианополе. У лишившихся опытного полководца турок было 4–5 тысяч пехоты, 7 тысяч конницы, 1 тысяча татар. На 27 мая под Карасу оставались Абдулла-арнаут-паша, Наминет-сераскир-паша, Черкес-паша и Калга-султан-бахты-гирей. Кто из них осуществлял общее командование, неизвестно.
Под Карасу турки, как обычно, вывели из города свою кавалерию. «Полковник Левиз, выстроив казаков и карабинеров в линию, немедленно двинулся против турецкой конницы»[725]. Турки побежали. Лалаш догнал их, в бою казаки убили 15 турок, 30 взяли в плен.
Атака Левиза на ретраншемент была отбита. Тут турецкая кавалерия в свою очередь смяла карабинеров. Но подошли главные силы русских, и турки ушли из Карасу. Вейсман послал преследовать их Лалаша «и не велел брать пленных, чтобы не стеснять наши войска излишним за ними надзором»