22 июня русские войска разделились. Румянцев выступил с главными силами, стараясь быстро пройти через реку Галицу и через «все большие горы и тесные дифилеи» на высоты, «которые лежат в шести уже верстах от нашей чрез Дунай переправы»[754]. Он представлял всю опасность положения, если турки запрут его в этих «дефилеях» между войсками Нумана и гарнизоном Силистрии. Вслед за Румянцевым «сим же путем» шел корпус генерал-поручика Потемкина.
Того же 22 июня Вейсман двинулся через лес на обнаруженный лагерь Нумана у Кучук-Кайнарджи. В его авангард под командованием Кличко входили Кабардинский полк, 2 батальона гренадер, казаки Сулина и арнауты Дмитриева.
В завязавшемся сражении Вейсман погиб. Сменивший его генерал-майор П.М. Голицын выбил турок из ретраншемента и бросил в преследование Московский и Тверской карабинерные, Харьковский гусарский и Елисаветградский пикинерный полки. Турки потеряли 3000 убитых, из них 700 при преследовании, 2 знамени, 25 орудий. Русские потеряли 15 убитых, 152 раненых. В бою – «в задержании турок» – участвовал полк Ф.П. Денисова, и сам он был ранен пулей в ногу.
В войсках Румянцева «поутру» стала «слышна пушечная пальба в правой стороне, которая знаменовала происходившее уже сражение с неприятелем корпуса барона Вейсмана». Сам Румянцев долго не имел сведений о ходе сражения, явился даже некий пикинер, «обвещая совершенное разбитие всего корпуса», но его словам главнокомандующий не поверил.
В день сражения, 22 июня, Суворову было приказано оставаться «на прежнем посту и держать всегда во внимании на себя неприятеля, показывая ему все виды готовой моей переправы и намерения вступить на его берег, дабы сим озабочивая бесперерывно, не допустить его войск до соединения куда-либо вместного»[755].
Наконец, генерал-майор Муромцов первый прислал Румянцеву рапорт о победе, но вместе с тем пришло и печальное известие, «что генерал-майор и кавалер барон Вейсман фон Вейсенштейн, пройдя сквозь неприступные места и окружен будучи превосходным числом неприятельских лучших войск, сколько не мог никто чаять тут их найтить, примером в себе неустрашимого духа ободряя подчиненных, разбил все сии силы, но среди полной уже своей победы на месте боя пал сам убитым оружейною пулею, которая пронзила насквозь его руку, грудь и сердце»[756].
Потери турок русские впоследствии в донесениях преувеличили до 5000 убитых. Перепугавшийся визирь ушел из Шумлы. Жители в панике бежали из Базарджика. Один из командующих, Ахмед-паша, за поражение под Кайнарджи оказался в тюрьме. Нуман пока уцелел.
23-го числа генерал-поручик Потемкин привел полки корпуса Вейсмана с места сражения на соединение с главными силами и донес, что в той стороне неприятеля не видно, кроме бегущих без остановки после поражения. Не показывались турки и из Силистрии, лишь несколько конных партий выслали для обозрения.
Судьба обернулась так, что неприятеля против себя в поле Румянцев не видел, штурмовать турецкие крепости, имея 13 тысяч пехоты, он не мог, а поиск на верховного визиря в Шумлу считал неудобным и бесполезным. Неудобным потому, что нормального прохода туда по горам не было, а бесполезным потому, что, потеряв свои войска, визирь, «держится, по-видимому, на готовой ноге к бегу в горы, чего никоим движением упредить нельзя, а по донесению от последних выходцев уже он и оставил Шумлю и отправился далее внутрь Румелии»[757].
24 июня военный совет решил уходить за Дунай. «Страшно истомленную конницу нельзя было вести вперед, травы не было, лошадей кормили камышом, да и за тем нужно было посылать далеко; дороги трудные, а сражаться не с кем, турок не догнать»[758]. «Кавалерия наша едва двигалась от чрезмерных трудов»[759].
Корпус Вейсмана (теперь Рейзера) стал возвращаться к Измаилу по правому берегу через Карасу, главная армия 25 июня начала переправу за Дунай и 27-го ее закончила. На правом берегу Дуная Румянцев оставил за собой плацдарм у Гирсово. Напротив не взятой Силистрии держали пикеты 102 казака полка Сулина при есауле Попове и сотнике Езерском, сотня арнаутов и полк Леонова.
30 июня 1773 года из лагеря при д. Жигали Румянцев послал царице реляцию, что его войска ушли за Дунай[760].
Бои за Гирсово
У чудом спасшегося визиря в Шумле оставалось всего 6 тысяч, но 28 июня турки опять полезли за Дунай, занимали Крайово.
15 июля Совет при императрице решил послать Румянцеву несколько полков из Польши. И опять это – время, а турки не ждали и при первой возможности нападали.
30 июля 4 тысячи турок атаковали Гирсово, последний опорный пункт русских на правом берегу, но были отбиты. К Гирсово подошел корпус Милорадовича. Туда же 4 августа послали Суворова. «Сей важный пост поручил я генерал-майору Суворову, ко всякому делу свою готовность и способность подтверждающему», – доносил Румянцев[761]. Суворову подчинили запорожскую команду и суда, стоявшие при Гирсово. Помимо запорожцев, у Суворова под командой находились 3 эскадрона гусар Венгерского полка, 100 казаков, 4 пехотных полка, несколько орудий. Итого 3000 человек.
«Сей задунайский пост надлежало соблюсти; я починил крепость, прибавил к ней земляные строения и сделал разные фельдшанцы…» – вспоминал Суворов[762]. На остров у Гирсово он ввел из-за Дуная два полка пехоты.
И еще Суворова Румянцев предупредил, что генерал-поручик Унгерн получил приказ переправиться от Измаила на правый берег и держать пост в Бабадахе, откуда послать партии по Караарманской и Базарджикской дороге и установить связь с Гирсово.
Отдохнув с месяц, 2 августа генерал-майор Чорба с гусарами, 4 казачьими полками, егерским батальоном и 2 ротами гренадер выступил из Измаила на остров и по острову подошел к Тульче, 3-го августа отряд Чорбы переправился и стал ждать главные силы под командованием Унгерна.
Отряд Унгерна насчитывал 965 гренадер, 1175 мушкетеров, 384 егеря, 410 гусар, 800 карабинеров, 1000 казаков. Эти отряды были посланы на связь с Суворовым, стоявшем в Гирсово. «Казачьи разъезды, нигде не встречая сопротивления, достигли до Бабадага»[763].
Выйдя к Бабадагу, 3 полка казаков «при полковнике Денисове» продвинулись к Чехтайскому мосту за бабадагским дефиле, туда же пошел Чорба с Харьковским гусарским. Вместе с Денисовым были полк Данилы Краснощекова и полк Луки Сулина. По крайней мере, Акиндин Иванович Аханов, с 5 августа 1772 года определенный в есаулы в полк Луки Сулина, при Бабадаге был ранен в шею пулей.
19 августа турки преградили путь казакам и выслали свою конницу против Денисова. Денисов отошел на 6 верст за речку Делякий. Турки в свою очередь ушли в Карасу. Но до Гирсово, где стоял отряд Суворова, Унгерн и Чорба не дошли.
2 сентября турки с 3 тысячами кавалерии и 6 тысячами пехоты начали наступление на Гирсово. Всего их было 10 тысяч под командованием Джафара и Абдулы-паши. Казачья команда с сотником Васильевым, проехав деревни Юсубеи и Шерегул, увидела более 300 турков, следующих от Карасу, и стала уходить к своим постам. Турки преследовали казаков до постов, потом возвратились на горы. Всего в тот день было замечено до 1000 турок.
3 сентября турецкие войска подошли к Гирсово, но «случившийся большой туман препятствовал обозреть точное число неприятельских войск, из коих сей день конницы больше 2 000 приближилось к Гирсову верст за 5 и казачьи посты принудили отступить, а несколько сот турок подъезжали на пушечной выстрел, производя с казаками шармицель». По уверению пленных, турки подошли в числе 4000 пехоты и 3000 конницы с артиллерией[764].
Хотя турецкая кавалерия была в зоне досягаемости, Суворов приказал не открывать огонь, выслал вперед казаков капитана Нелюбова (Нелюбов был капитаном Выборгского пехотного полка, «находящимся при казаках») и гусар прапорщика Ладовича «завязать перестрелку и держаться упорно на месте»[765]. «…Русские пушки молчали больше часа, пока Суворов заманивал врага к своим позициям маневрами казаков»[766].
Час длилась перестрелка. Подошла турецкая пехота, и тогда Суворов вышел навстречу ей со всеми силами.
«Они фланкировали наши шанцы; шармицирование продолжалось до полден и не имело конца; приказал я всем своим очистить поле», – вспоминал Суворов. Интересно, что во время перестрелки русские стреляли не картечью, а ядрами. Перестреливаясь, русские подвели турок к укреплениям вплотную. «Приятно было видеть: варвары, при пяти пашах бунчужных, построились в три линии; в первых двух – пехота, в середине конницы; по флангам – пушки, в их местах, по европейскому; в третьей – что резерв – было разное войско и некоторые обозы…»[767] С турецкой стороны последовала стройная атака, сопровождаемая артиллерийским огнем. Русские не отвечали, но когда турки приблизились на половину картечного выстрела, русские открыли огонь с самого близкого расстояния и только после этого бросились в атаку. Князь Мачебелов с Севским полком атаковал их правое крыло, князь Гагарин напал на их левое крыло. «… Победа была совершенная, мы их гнали тридцать верст», – вспоминал Суворов[768].
Барон Розен с конницей врубился в расстроенные ряды противника. Эти 3 эскадрона венгерских гусар 30 верст гнали побежавших турок. «…Неприятель наконец бежал во всю мочь и нигде не мог остановиться, быв сильно поражаем от подполковника и кавалера барона фон-Розена, которой с своими эскадронами рубил оного»