Со стороны казаков было убито 8, 15 без вести пропало и 54 человека ранено, лошадей убито 288 и переранено около трехсот, так что большая половина отряда Платова осталась пешей. Татарских трупов подобрали около пяти сотен.
Опомнившиеся ногайцы приняли в преследовании Девлет-Гирея живейшее участие и предавали смерти всех, кого удалось настигнуть.
Крымчаков и закубанский сброд преследовали до Кубани. И здесь Платов отличился.
Кубань перешли вброд, и затем Бухвостов с гусарами и казаками занял город Копыл, где нашел тридцать четыре турецкие пушки. За эти подвиги Бухвостов был награжден Георгием 3-й степени.
«Платов, будучи в огне, оказался вполне неустрашимым; он сумел ободрить своих подчиненных, приходивших уже в отчаяние, и этим способом удержал их в слабом укреплении до моего прибытия, – доносил Бухвостов. – Затем во время преследования, он с величайшей опасностью для жизни бросался на многочисленные толпы неприятеля, подавая пример своим подчиненным, особенно в лесном сражении близ Кубани, где ободренные им спешенные казаки оказали храбрость примерную»[815].
Встревоженное войско срочно направило на поддержку Бухвостову (а равно и Уварову, Леонову и Платову) еще несколько полков. Походным атаманом над ними с 1 мая 1774 года был назначен полковник Осип Данилов, который начал нести кордонную службу по реке Кубань с 1772 года (и простоял там по 1776 год). С мая 1774 года значится «за Кубанью и Лабой» полк Поздеева 2-го. Еще раньше, с 9 апреля 1774 года, «за Кубанью» в боях значится полк Павла Кирсанова, который с 1 января 1773 года числился на Кавказской линии. Видимо, полк Кирсанова перебросили на Кубань, а на его место, на Кавказскую линию, направили с 19 апреля полк Афанасия Кутейникова.
Помимо этого, на Кавказской линии с 15 марта 1774 года числится полк Ильи Денисова, но с 17 апреля 1774 года он уже был в походе на Пугачева.
Закубанцы от Девлета отпали. Он отправился в Кабарду, пошел на Моздок. По дороге ему попалась Наурская станица. 10 июня случилась легендарная оборона станицы от 8 тысяч татар и кабардинцев, которые были под предводительством калги. Обороняли станицу старики и женщины. «Чугунные пушки перевозились на людях с места на место, смотря по тому, откуда усиливался приступ»[816]. Потери нападавших простирались до 800 человек, больше всего погибло кабардинцев, был убит известный наездник Кагока Татарханов и оставлен на поле боя. 11 июня татары ушли. Причина их отступления якобы в том, что казак Перепорх из пушки убил любимого племянника калги, и в этом татары увидели дурное предзнаменование.
Генерал-майор де Медем со всем своим корпусом устремился за ними в Кабарду. Знаменитый атаман Савельев с казаками и гусарским эскадроном поручика Зимина перешел Терек и уничтожил две чеченские партии, спешившие и опоздавшие к Науру. В бою было взято три знамени. Сам Медем настиг остатки войск Девлета на реке Чегем и рассеял их окончательно.
Так что Кубанский и Северо-Кавказский театр военных действий в 1774 году гремел победами. Но решающие сражения кампании произошли в другом месте.
Завершающие бои кампании
На Дунайском театре военных действий на апрель 1774 года войска Румянцева располагались следующим образом. Главные силы были сведены в 1-ю дивизия под личным командованием П.А. Румянцева и состояли из 9 полков пехоты, 4 карабинерных полков, 2 гусарских (Сумский и эскадроны многочисленного Венгерского), 1 кирасирского, Донского полка Сулина и Малороссийского Переяславского полка в 700 сабель. В дивизии было 38 орудий. Она выдвигалась к Браилову.
Правое крыло войск Румянцева составляла 2-я дивизия Репнина (до прибытия Репнина ей командовал А.В. Суворов). В дивизии было 6 полков пехоты, 1 кирасирский полк, 1 полк карабинеров, 2 гусарских полка (Сербский и Острогожский), 1 пикинерный полк, 1 Донской казачий полк Алексея Ребрикова и 20 орудий. Штаб дивизии располагался в Слободзее.
Левое крыло армии – 3-я дивизия Каменского – стояла в Измаиле и вокруг этой крепости. В дивизию входили 5 полков пехоты, 2 батальона гренадер, 1 батальон егерей, 1 гусарский полк (Харьковский), 5 Донских казачьих полков (Денисова, Иловайского, Луки Сулина, Конона Устинова, Андрея Мартынова), 1 малороссийский Лубенский казачий полк и 23 орудия.
Резерв под командованием А.В. Суворова у Гирсово включал в себя 3 полка пехоты (Углицкий, Суздальский, Черниговский). 2 батальона егерей (Ферзена и Река), 1 гусарский (Волошский) полк, 1 полк пикинеров (Елисаветградский), 1 полк донских казаков Бузина, арнаутов, 2 тысячи запорожцев и 8 орудий.
Запорожская флотилия зиму 1773/74 года провела у Гирсово, по домам казаков не распускали. Но и в начале 1774 года флотилия боевых действий практически не вела.
Генерал Салтыков в Банате и у Журжи прикрывал тылы Румянцева и имел 10 полков пехоты. 5 карабинерных полков, 2 батальона егерей, 1 гусарский (Ахтырский) полк, 5 Донских казачьих полков (Леонова, Василия Яновского, Михаила Агеева, Сычева, Ивана Дячкина), 1 полк навербованных казаков из польских жителей, арнаутов и 32 орудия.
Отряд Ширкова в Польше, также прикрывавший тылы армии, состоял из 5 полков пехоты, 1 полка карабинеров, 1 Донского полка (Карпова – в Бендерах), 4 гарнизонных батальонов, 800 малороссийских казаков. По другой версии, у Ширкова было 1500 малороссийских казаков, расположенных «по усмотрению», и 200 малороссийских казаков Киевского и Прилуцкого полков в Яссах и на границе с Трансильванией.
Под занавес событий, с 6 мая 1774 года, значится в армии полк Ивана Титова, который все же участвовал в войне с турками[817].
Дополнительной частью с функциями заградительного и пограничного отряда с 15 мая 1774 года и по 1779 год на Бердянской линии был пришедший с Днепровской линии полк Евдокима Грекова, а на пограничную речку Миус с 10 мая 1774 года вышел полк Каршина.
Михаил Греков с 10 апреля 1774 года стоял с полком в Таврии по берегам Черного моря.
С 5 мая на границах войска по реке Маныч расположился полк Кульбакова, но в том же 1774 году он числится в походе против Пугачева.
Всего у Румянцева было не свыше 55 000. У турок, противостоящих Румянцеву, тоже было примерно 50 тысяч. Командовал ими Мушин-заде-Магомет. Ставка его находилась в Шумле.
За 5 лет войны русские отшлифовали свое боевое мастерство в боях с турками, и прибывающие на Дунайский театр военных действий части сразу же получали конкретные инструкции, как воевать. Примером может служить написанный Суворовым приказ корпусу, прибывшему из Польши на Дунай, к устью реки Яломницы, как расположиться лагерем и чему учить солдат.
В первую очередь Суворов требовал соблюдение элементарных правил гигиены: «Полковым лекарям и подлекарям наблюдать прежде здоровье над здоровыми, то-есть качество воды и пищи, трезвость и непожирание сырых овощей; достаточное, но необлененное отдохновение, к чему служит, чтоб в жаркое время голова всегда была накрыта, и как кто из солдатства спит в палатке, чтоб оная была накрыта плащем… Потом строго наблюдать рачительное пользование больным… Корпусному гевальдигеру наблюдать строго чистоту внутри и около лагеря, под взысканием от корпусного командира на господах полковых командирах»[818].
Пехоте надлежало затвердить «фронтовые маневры, завороты, наступательные движения, фланговые обращения фронтов – тихие, потом поспешные и весьма поспешные… потом обучать сему и с стрельбою, которая не должна исправлятца множеством патронов, но цельным прикладом и скорым зарядом». Конницу обучать действовать быстрым карьером «с сильными замахами, не разорванной линией, нимало, с преодолением препятств в крутостях, скате, жидкости и всякой неровности местоположения и, например, прорыв в движении коней: сквозь рощу со рвами, обозы и между строения». Стрельбу по мишеням производить – «пехота по обычаю, конница на конях».
Особое внимание обращалось на согласованные действия родов войск. Это касалось конницы, «дабы ее действия всегда с пехотными согласно были». В случае штурма пехотой неприятельского ретраншемента, коннице надлежит немедленно врываться «в ретраншамент для рубки неприятеля и дальней сего погони».
Главным родом войск признавалась пехота: «В поле варвары побеждаютца: страшными им пехотными кареями, исходящими из него картечами и мелкою пальбою; случаетца, правда, что они на штык набегают и оным поражаютца, прорвавшись в него, внутренним его резервом, которому должно быть всегда целыми ротами».
Патроны расходовать экономно, «как бы много патронов не имели»; в каждом капральстве иметь «по шести выборных стрелков, каждому в своем ранжирном месте, и те должны стрелять на наездников», а стрельба плутонгом (всем взводом) «разве в варварскую густую кучу».
Пехота должна всегда наступать – «Каре действуют наступательно, как бы трудно местоположение не было».
Лишний раз подтвердив главенство пехоты («Обыкновенно, в стоющих важности с варварами происшествиях, побеждаемы они бывают пехотою»), Суворов перешел к задачам конницы: ее «польза в храброй погоне и паче, чтоб всеконечно истребить холодным ружьем всю неприятельскую пехоту».
При взаимодействии с пехотой конница должна иметь «ее собственные подкрепления, паче когда передовые эскадроны в рубке и поколении (ударе пиками. – А. В.) по времени необходимости расстроитца могли». Для этого командиры должны выстраивать конницу в две линии и в две с резервом. Задним линиям, если понадобится их поддержка, «когда передняя поедет тише или остановится, – проскакивать сквозь интервалы, а передней отнюдь не проезжать назад, ибо нет ретирады».
Именно среди кавалерии, по мнению Суворова, надлежало пресекать попытки грабежа: «Конный, слезающей с коня дл