В журнале на основании рапорта Каменского написано: «Подъезжая к Башанту, передовые наши ударили на неприятельской пикет, которой до означенной деревни и гнат был; а между тем от находящихся напереди прислан был рапорт, что неприятель оставляет совсем Башант, почему вся наша кавалерия нечувствительно стала поспешать для преследования и оттого несколько стеснилась, едучи по одной не очень широкой дороге в весьма густом лесе по обеим сторонам, так что на лошади проехать никак не можно было»[843].
Ясно, что Каменский получал рапорт «от находящихся напереди», а «напереди», как потом всплыло, был Суворов.
По мнению А.В. Суворова, турецкая армия сама «была на походе чрез лес и встречена нашей конницей, которая дохватила их квартирмейстеров, с генеральным, и принуждена была уступить силе»[844].
По мнению же Каменского, турки банально заманили казаков. «Неприятель, выпустя передовых наших из дефиле, ударил вдруг на наших казаков, подкрепляя своих конных пешими, а по узким тропам отделил остальную часть конницы для окружения совсем наших корпусов. Казаки, а более арнауты, не утерпя оной атаки, обратились оною узкою дорогою на нашу кавалерию, которая чрез то несколько расстроилась»[845].
И вслед за Каменским более поздние исследователи считали, что турки специально запустили казаков и арнаутов в лес и атаковали, чтоб отрезать, когда те уже прошли дефиле. «Казаки и особенно арнауты, атакованные при выходе из дефиле, не могли долго сопротивляться и бросились снова в дефиле, почти сплошь занятое кавалерией»[846].
И тут начал действовать Каменский. «Видя сие, приказал он, Каменской, подполковнику Бибикову, прикомандированному им к одному эскадрону пикинер с майором князем Вадбольским и к двум эскадронам Харьковского полку, держать оной дефиле, сколько долго то будет можно, а задним, поворотясь, выезжать из дефиле и строиться направо и лево от дороги на прогалинах, что и поручено было от него, Каменского, генерал-майору Левизу, которой то исполнил с особливою расторопностию»[847].
То есть втянувшаяся в дефиле кавалерия остановилась, ей было приказано держать дефиле. При этом задние кавалеристы стали поворачивать, отъезжать и выстраиваться поперек дефиле на прогалинах.
«А между тем, послал он, Каменской, за пехотой, чтоб шла занимать оной дефиле, и по требованию генерал-порутчика Суворова, как старшего по нем, желавшего быть напереди, велел пустить часть его пехоты наперед, а потом следовать и от третьей дивизии»[848].
То есть Суворов, бывший впереди, потребовал послать в лес пехоту его корпуса, а затем Каменский послал и за своей 3-й дивизией.
Турки ввели в лес свою пехоту и атаковали ею казаков.
«Неприятель между тем, вобравшись пешими своими в лес, атаковал казаков со всех сторон…» – подтверждал Каменский[849].
«Последние уже и без того сильно расстроенные, смешались окончательно и обратились в бегство»[850]. Отступая, они сбили пикинерный эскадрон и гусарский эскадрон. «Суворов лично находился впереди, сперва при казаках, а потом при авангарде»[851]. Каменский же считает, что и казаки и кавалерия перестроились, но не совсем стройно. Атакованные турками казаки были «пропущены сквозь передовой эскадрон князя Вадбольского, но то сделано с таковою скоростию, что и его смяли и самого его сбили с лошади. Гусарского Харьковского полку эскадрон, находящейся за оным с подполковником Бибиковым, успел, однако, несмотря на тесноту, вздвоить взводы и пропустил пикинерной эскадрон, спомоществуем будучи майором Шутовичем, и, получа повеление, ретировался наконец к кавалерии от третей дивизии, построенной уже генерал-майром Левизом по сторонам от дороги, а кавалерия резервного корпуса построилась за пехотой»[852].
То есть кавалерия 3-й дивизии Каменского успела выстроиться поперек дороги и прикрыла отступление кавалерии корпуса Суворова, которая ушла аж за пехоту.
«Турки, преследовав подполковника Бибикова, напали на кавалерию от третей дивизии на оных прогалинах из лесу пехотой со всех сторон, но она места своего им не уступила, а рубила янычар в лесу, где только доехать до них могла, до приближения нашей пехоты с генерал-майором Милорадовичем», – рапортовал Каменский о подвигах своей кавалерии[853].
Суворов же считал, что турок остановили гренадеры и егеря его авангарда. «От моего авангарда три баталиона гренадер и егерей с их пушками, под командою генералов Трейдена, Ферзена, Река, остановили в лесу противной авангард, 8000 албанцев, и сражение начали», – вспоминал А.В. Суворов[854].
Впрочем, согласно рапорту Каменского, выстраивал эти батальоны лично Каменский. «А как и авангард резервного копуса, пропуская козаков, несколько стеснился, то он, Каменской, велел подполковнику Реку с егерским его баталионом принять направо от дороги, а майор Трейден с гранодерским баталионом по приказанию генерал-майора Милорадовича построился на самой оной дороге; подполковник же барон Ферзен поставлен влево от оной так, что путь неприятелю стал пресечен»[855].
Судя по рапорту Каменского, всеми этими перестроениями он распоряжался, поскольку Суворов все время был с казаками. «А когда генерал-порутчик Суворов, находившейся с козаками напереди, к оному авангарду прибыл, то он, Каменской, приметя, что неприятель слева их окружает, приказал авангарду от третей дивизии с генерал-майором Райзером принять влево от дороги и построить из егерского баталиона подполковника Мекноба, при котором был и гвардии капитан Чадаев, особой каре, которому велено итти с флангу и подвинуться вперед, чтоб подкрепить левой фланг резервного корпуса, а и между оным каре и резервным корпусом построя одну роту в две шеренги, за густотою леса велел он, Каменской, следовать с нею рассыпкою пример-майору Неплюеву, что им исполнено. И он примкнул в лесу к резервному корпусу, а пехотные бригады построились позади в две линии, обеспеча таким образом левой фланг»[856].
То есть подошедшие войска 3-й дивизии отразили обход турок слева и укрепили левый фланг русской позиции.
Затем войска Каменского выбили янычар из леса и предотвратили обход турок справа. Каменский, «получа репорт, что кавалерия под командою генерал-майора Левиза на правой стороне от дороги атакована, послал он, Каменской, на подкрепление ее сквозь лес остающиеся три роты Неплюева баталиона под командою капитана Кудаева Навагинского полку, приказав ему оную кавалерию с флангов подкреплять, что он также исполнил и янычар из лесу выгнал, а потом, уведомясь, что далее с правой стороны неприятель тянется лощиной, чтоб взять наш тыл, взял он, Каменской, Невской полк и, захватя оную лощину, пресек туркам дорогу, чрез что и обратились они в лес»[857].
Видимо, албанцы, с которыми дрался в лесу Суворов, были подкреплены янычарами.
Наконец-то турки, наступавшие по дефиле, дошли до пехоты корпуса Суворова… «Во время сих оборотов в лесу турки, следующие по дороге, дошли до резервного корпуса, но пушечным огнем и ружейным с обеих сторон от дороги были тотчас отбиты, и генерал-порутчик Суворов, находившийся при том, не токмо пошел за ними до выхода из дефиле, но, вышед из оного, спустился на прогалину, где, построясь кареями, пошел к неприятелю»[858].
По воспоминаниям Суворова, его войска «предуспели сломить албанцев» отнюдь не «тотчас» и только с помощью двухполкового каре Суздальского и Севского полков. Шедшие всю ночь, голодные солдаты и непоеные строевые лошади выдержали турецкий натиск. «Лес прочистился», – вспоминал Суворов. Видимо, турецкие войска, получив отпор, отправились к себе в лагерь. А Суворов пошел вперед. Еще 9 верст шли русские войска по этому лесу и пробирались через «несколько сот телег с турецким лучшим шангцевым инструментом… Конница закрывала малосилие пехоты нашей; ее было до 4000»[859]. Видимо, Суворов был прав изначально, утверждая, что турецкая армия была на походе через лес, когда казаки с ней столкнулись. Иначе откуда в лесу сотни телег с шанцевым инструментом?
Ресми-эфенди подтверждает версию Суворова. Он вспоминал, что главные турецкие силы два дня шли до Козлуджи. У селения Ушенли (Юшенли, где соединились войска Суворова и Каменского. – А. В.) показались русские и скрылись. На Ушенли был послан двухбунчужный паша Узун-Абдаллах, который в лесу нарвался на русскую засаду. Турки, «пройдя три часа пути лесом, совершенно утомились», во время боя они «жестоко страдали от зноя и безводья» и, наконец, обратились в бегство и «в расстройстве опрокинулись на лагерь Сераскера в Козлуджи»[860].
Пока русские шли по лесу, начался сильный дождь, «который наше войско ободрил»[861]. Русских при выходе их из леса встретили огнем из турецкого лагеря. Суворов выстроил войска на той стороне леса. «Посланные ж от него, Каменского, команды к нему на подкрепление за ним же следовали, а за ними и кавалерия от третей дивизии с генерал-майором Девизом то же сделала»[862].