А потом вице-губернатор Н.А. Кудрявцев «склонил дело» в сторону передачи завода И.А. Михляеву. После смерти Михляева (она случилась между 1728 и 1731 гг.) его вдова Евдокия Ивановна вместе со своим племянником Афанасием Дрябловым получила от Анны Иоанновны привилегию на потомственное владение суконной фабрикой и слободой.
А теперь – несколько слов об упомянутом выше храме во имя святых апостолов Петра и Павла, построенном в городе И.А. Михляевым «в память пребывания Петра Великого в Казани».
В 1720 году купец заключил два договора о поставке извести и камня «к строению церкви Петра и Павла». Считается, что церковь строилась дважды, потому что в первый раз «по неискусству каменщиков» она развалилась. Как бы то ни было, в 1726 году (по другой версии, в 1728 году) она была построена и освящена.
Казань, Гравюра. XVIII век
То есть получается, что храм был задуман еще до приезда Петра I в Казань. Впрочем, хитроумный Иван Афанасьевич имел прекрасную возможность обыграть это совершенно случайное совпадение. Он сказал императору: «Вот, Ваше Величество, храм обновляю в честь святых апостолов Петра и Павла, будто нарочно подгадал к вашему приезду». И в июне 1722 года Петр I (если он туда действительно решил заглянуть) мог увидеть лишь большую стройплощадку возводимого собора.
Петропавловский собор вкупе с колокольней, домом И.А. Михляева, остатками древнего храма Козьмы и Демьяна и хозяйственными постройками являют собой единый архитектурный комплекс, все составляющие которого так или иначе взаимосвязаны и даже взаимозависимы.
По сути, получается, что купцу Михляеву удалось устроить себе в Казани самый настоящий «парадиз» (рай земной), да и храм у него вышел на славу – он и поныне считается одним из ярчайших образцов стиля барокко Петровской эпохи, а для казанского провинциального зодчества его архитектура и вовсе уникальна.
Еще следует отметить, что Петр I, лично осматривая промышленные предприятия в Казани, не оставил без внимания и казанское адмиралтейство. Известно, что идея создания русского флота всецело принадлежит Петру, а корабли в то время строились из дерева, поэтому император обратил особое внимание на сохранение лесов. Крепкие породы деревьев объявили заповедными (дуб, вяз, клен, ясень, лиственница и мачтовая сосна), а владельцы лесов, под страхом смертной казни, не должны были рубить заповедные деревья на свои личные нужды. Все подобного рода деревья были описаны и сохранялись исключительно для нужд флота.
Конечно же основное внимание было обращено на сохранение лесов в соседних с Санкт-Петербургом провинциях, но из-за того, что Казанская губерния обладала лесными богатствами и могла сообщаться с Петербургом водным путем, все правила о сохранении лесов имели равную силу и в ней. Лес заготавливался по распоряжению казанского коменданта «рабочими людьми по найму», под надзором специальных чиновников. Согласно указам Петра, следовало строжайше охранять леса Казанской губернии, производить опись заповедных лесов и разводить дубовые рощи в удобных местах. И все же, несмотря на такие строгие предупредительные меры, леса уничтожались весьма быстро.
Уехал Петр I из Казани 8 июня 1722 года, и в день отъезда он все еще занимался делами по адмиралтейству.
После личного осмотра и распоряжений Петра Великого на казанской верфи стали усиленно строить для каспийской флотилии бомбардирские корабли, фрегаты, бриги, транспорты и галиоты, с принадлежавшими к ним легкими гребными судами. Кроме мореходных судов строились также так называемые эмбенские боты или канонирские лодки для Астраханского порта, для разъездов стражи по Эмбе из опасения нападений киргиз-кайсаков и прочих народов; боты годились и для разъездов по Волге. <…> С 1722 года на верфи Казанского адмиралтейства всего построено было около 400 различных судов. Обыкновенно спускали их в мае месяце во время полноводья; дни спуска судов праздновались в Казани с особенным торжеством и пышною церемонией.
Глава десятая. Императрица Екатерина II в Казани
Екатерина II (она же Екатерина Великая), урожденная София-Августа-Фредерика Ангальт-Цербстская, племянница шведского короля Адольфа-Фридриха и двоюродная племянница прусского короля Фридриха Великого, взошла на престол в 1762 году в результате дворцового переворота, направленного против ее мужа Петра III (внука Петра I). В 1767 году она, желая познакомиться с отдаленными губерниями своего государства, приезжала в Казань.
Иоганн Баптист Лампи-ст. Портрет Екатерины II. 1780-е
Государыня решила совершить путешествие по Волге, и к нему она готовилась тщательно, со свойственной ей широтой и расточительностью. Путешествие началось из Твери, где для Екатерины и ее свиты были подготовлены четыре красивые галеры («Тверь», «Волга», «Ярославль» и «Казань»), вооруженные пушками. Екатерина облюбовала для себя галеру «Тверь», где было сделано все, чтобы на ее борту она чувствовала себя не менее комфортно, чем в столичном дворце.
В Тверь Екатерина прибыла из Москвы и через три дня (2 мая) отправилась на галерах по Волге с огромной свитой и еще большим штатом прислуги (всего при ней находилось до 2000 человек). Флотилией командовал Иван Григорьевич Чернышев, будущий генерал-фельдмаршал по флоту и фактический глава Адмиралтейств-коллегии.
Путешествие сопровождалось непрерывным рядом торжеств и ликований: по берегам Волги повсюду стояли толпы народа, которые громкими восклицаниями приветствовали государыню; ночью река освещалась зажженными по берегам кострами дров и смоляными бочками. Во всех значительных городах флотилия останавливалась, и царице устраивались торжественные встречи и празднества. Несмотря на такие задержки и развлечения, императрица успевала входить в подробные объяснения с представителями местной администрации, писать письма, как о своих дорожных впечатлениях, так и о государственных делах; даже находила время заниматься литературой: она перевела «Велизария», сочинение Мармонтеля.
Кстати, из писем Екатерины II можно извлечь некоторые подробности ее пребывания в Казани и впечатления, произведенного на нее городом.
Эдвард Турнерелли. Благовещенский собор. Литография. 1837
Так как вода после весеннего разлива еще не совсем спала, царская галера прошла по Казанке почти к самому Кремлю. Это произошло 26 мая 1767 года вечером. Встреча была устроена торжественная. Императрица, прежде всего, посетила Благовещенский собор. От пристани через Тайницкие ворота в крепость вся дорога была устлана красным сукном. В толпившемся народе благоговение к особе государыни доходило до обожания: некоторые даже пытались поставить перед ней свечи…
Когда кончился молебен, государыня направилась к Спасским воротам. По обе стороны стояли гарнизонные батальоны и отдавали Екатерине II честь «уклонением знамен с музыкою и барабанным боем».
Затем Екатерина II отправилась в назначенный для нее дом купца Ивана Федоровича Дряблова, содержателя суконной фабрики и тогдашнего первого городского головы в Казани. Это был тот самый дом около Петропавловской церкви, который принадлежал прежде И.А. Михляеву. Государыня обратила внимание на роскошную отделку помещения и писала графу Н.И. Панину: «Я живу здесь в купеческом каменном доме, девять покоев анфиладою, все шелком обитые, креслы и канапеи [диваны. – Авт.] вызолоченыя, везде трюмо и мраморные столы под ними».
Рядом с домом купечество возвело большие Триумфальные ворота, состоявшие из трех арок – одной главной и двух боковых. От них шла галерея из колонн и пилястр, между которыми были поставлены статуи в рост человека. Галерею венчал позолоченный купол. Другие Триумфальные ворота устроил директор Юлий Иванович фон Каниц близ подведомственных ему гимназических зданий. Над главной аркой там возвышался громадный щит с гербом Российской империи, а по сторонам ворот были расставлены «прозрачные картины».
По вечерам город великолепно освещался иллюминацией. Средств на это не жалели. И к этому надо прибавить, что дом И.Ф. Дряблова стоял на одном из самых высоких холмов Казани, а потому позволял из окон видеть все украшения и эффектные картины ликующего города, застроенного тогда низкими деревянными домиками.
Вот что писала Екатерина II о своих впечатлениях графу Н.И. Панину: «Мы вчера вечеру сюда приехали и нашли город, который всячески может слыть столицею большого царства; прием мне отменный; четвертую неделю видим везде одинаковую радость, а здесь еще отличнее; если бы дозволить, то горожане себя вместо ковра постлали, а в одном месте по дороге мужики свечи давали, чтоб предо мною поставить, с чем их прогнали. Кутухтою [4] быть здесь недолго, однако исключая этот случай, везде весьма чинно все происходит; здесь триумфальные ворота такие, лучше которых я еще не видала».
В письме к А.В. Олсуфьеву от 30 мая 1767 года Екатерина писала: «Я в суботу думаю отселе далее отправиться в путь, то есть до Синбирска водою, а оттоле уже сухим путем к Москве, где надеюсь быть между 15 и 20 июня. Ничего покойнее и веселее быть не может, как такова рода водяной поход, ибо целым домом едишь и ни в чем ни остановки, ни недостатка нету, для вас ленивых ничего лучше выдумать не можно. Сей город, бесспорно, после Москвы в России первой, а Тверь после Петербурх лутчей; во всем видно же, что Казань – столица большого царства. Прием по всей дороге мне был весьма ласковой и одинаковой, только здесь, кажется, еще градусом выше по причине редкости для них видеть. Однако же с Ярославом, Нижним Новгородом и с Казанью да сбудется французская пословица, что от господского взгляду лошади разжиряют. Вы уже по Сенату сведуете, что я для сих городов распоряжения делала».