Глава двадцать четвертая. Казанские впечатления Александра Дюма
Граф Григорий Александрович Кушелёв-Безбородко и его супруга Любовь Ивановна в 1858 году, путешествуя после свадьбы по Европе, познакомились в Париже со знаменитым французским романистом Александром Дюма и пригласили его посетить Россию. Автор «Трех мушкетеров» с благодарностью принял приглашение, и это неудивительно, ведь его страстью были путешествия.
15 июня 1858 года он выехал из Парижа и возвратился домой только 2 марта 1859 года. За это время он успел побывать в Санкт-Петербурге, Москве, Нижнем Новгороде, Астрахани, Баку, Тифлисе и других городах. Побывал он и в Казани. Россия восхитила писателя, и результатом поездки стали четыре громадных тома путевых заметок.
Об этом путешествии Дюма восторженно писал: «Путешествовать – это жить в полном смысле слова, это забыть о прошлом и будущем во имя настоящего. Это дышать полной грудью, наслаждаться всем, овладевать творением как чем-то тебе принадлежащим».
В Казань Александр Дюма прибыл 27 сентября 1858 года, примерно в шесть часов вечера. Сам он потом писал:
С первыми тенями сумерек мы увидели на холме в шести-семи верстах от реки минареты древнего татарского города. Уже стемнело, когда мы бросили якорь и высадились на крутом берегу, изрезанном оврагами. Мы взяли двое дрожек для себя и телегу для багажа. После десятиминутной тряски по рытвинам и ухабам мы каким-то чудом без происшествий добрались до места назначения.
Александр Дюма. 1855
Великий французский романист остановился в гостинице пароходного общества «Меркурий» в Адмиралтейской слободе.
Казань – один из тех городов, что предстают перед вами в дымке истории. Ее татарские воспоминания здесь особенно свежи. Казань с ее восточными воспоминаниями и исламом имеет девятьсот восемьдесят улиц, десять мостов, четыре тысячи триста домов, много церквей, монастырей, десять мечетей, две гостиницы для путешественников, семь трактиров, два кабака, пятьдесят две тысячи двести сорок четыре жителя, из которых пятнадцать тысяч магометан. Наша гостиница была расположена так, что мы могли увидеть Казань, лишь пройдя полверсты. Далее была огромная дамба длиною в пять верст, такая прямая, будто ее строили по бечевке. Увиденная с дамбы Казань словно поднимается из глубин огромного озера. Открываясь взору со своим старым Кремлем, она являет собою зрелище самое фантастическое.
Дюма никого толком не знал в Казани, но на следующий день вся Казань уже узнала о его приезде, и ему в условиях местного гостеприимства уже не о чем было беспокоиться: ни о питании, ни о житейских мелочах, ни о сопровождающих.
На подступах к Казани мы прошли огромную протоку под названием Булак. Я не знаю ничего более живописного, чем длинная цепочка деревянных домов, которые выстроены по ту сторону Булака, и сотнями окон каждый вечер загорается огонек, создавая подобие праздничной иллюминации. Здесь церковь и мечеть соседствуют и являют пример такого братского дружества меж крестом и полумесяцем, какое, пожалуй, можно встретить только в Казани.
Гидом Дюма в Казани стал генерал-интендант Яблоновский, к которому у француза было рекомендательное письмо. Яблоновским его называет сам Дюма, однако на самом деле он был не генерал, а полковник интендантской службы, и фамилия его была не Яблоновский, а Жуковский.
Этот самый «Яблоновский», по словам Дюма, оказался «очаровательным человеком», и он тотчас же предложил путешественнику свой дом и экипаж. Не менее очаровательным и обязательным оказался другой казанец – «le général Lahn» (на самом деле это был начальник отдела окружного управления путей сообщения Фридрих Ипполитович Лан).
Новые друзья одаривали Дюма подарками: он получил охотничью сумку от «генерала Лана» и тюфяк с подушками от «Яблоновского». Дюма также был принят ректором университета, известным востоковедом Осипом Михайловичем Ковалевским.
«Яблоновский» показал Дюма достопримечательности Казани, и вот что об этом написал потом знаменитый автор «Трех мушкетеров» и «Графа Монте-Кристо»:
Начали с Кремля, Спасская башня, башня Сююмбике. Здесь Иван Грозный и царица Сююмбике – самые популярные исторические личности в Казани, один – потому что сделал городу много зла, другая – потому что сделала городу много добра. Побывали мы и в соборе, где хранится чудотворная икона, известная всей России как икона Казанской Божьей Матери. Осмотрев Кремль и собор, мы пошли по лавкам. Казань славится кожами и мехами. Думаю, что ни в каком другом городе на свете так не выделывают кожу, как в Казани. Привез домой три-четыре вещи, являющие собой чудо выделки: охотничью сумку, диванную подушку, патронташ, которые мне подарили, и сапоги, которые я сам купил, и все это оставляет далеко позади лучшие изделия кож Франции и всей России. После кож идут меха. В Казани есть прекрасные меха всех сортов, от медведя до куницы, белки, голубого песца. Хорошая медвежья шкура, какая продается по пятьдесят рублей в Москве и по четыреста франков в Париже, в Казани стоит двадцать рублей (то есть восемьдесят франков).
А вот что пишет об этом краевед Н.П. Загоскин: «Дюма нарасхват, его приглашали на обеды, вечера, рауты, просили сняться в только что появившейся перед тем в Казани фотографии. Дюма сделался положительно “модою” казанской общественности. Держал себя французский романист довольно странно: он носил во все время своего пребывания здесь костюм русского ополченца, весьма бесцеремонно заявляя, что “оставил свой европейский костюм в последнем европейском городе”. Местные газеты писали, что Дюма – добродушный великан (его рост достигал 180 см – редкость по тем временам), преисполнен жизни. Она кипит в нем, кипит и возле него. И хотя ему уже много лет, и он полноват, но он еще красив, с сияющими голубыми глазами. И он очень нравится женщинам. Дюма побывал в нескольких “благородных” домах, много ходил по городу, интересовался и книжными лавками. Расспрашивал про свои произведения. В одной из лавок ему предложили “Графа Монте-Кристо” с портретом автора, весьма далеким от оригинала. Громко расхохотавшись, Дюма немедленно приобрел эту книгу: “Я буду во Франции пугать детей этим портретом!” – воскликнул он».
Для французского гостя устраивались обеды, была организована охота на зайцев в окрестностях Казани, хотя пароход «Нахимов», на котором Дюма должен отплыть вниз по Волге, скоро должен был отойти от пристани.
Александр Дюма в кавказской черкеске и папахе. 1859
«Général Lahn» взялся устроить дело. «Он шепнул словцо на ушко полицеймейстеру, и полицеймейстер обещал, что судовые документы «Нахимова» будут в порядке не раньше, как на следующий день после охоты. Деспотизм доставляет достаточно неудобств, но на этот раз как он был приятен!» – восклицает Дюма. Все эти казанские обеды, подарки, охоты и приятные «деспотизмы» заставили Дюма сделать вывод: «Я не знаю путешествия более легкого, покойного и приятного, чем путешествие по России. Услужливость всякого рода, приношения всякого вида всюду сопутствуют вам: каждый человек с положением, офицер в чинах или известный коммерсант говорят по-французски и тотчас же отдают в ваше распоряжение свой дом, свой стол, свой экипаж… Путешествие по России – одно из самых прекрасных, которые я совершил».
Дюма выехал из Казани, снабженный рекомендациями, обеспечивавшими ему удобство дальнейшего путешествия: тот же «général Lahn» дал ему письмо к своему другу, атаману Астраханского казачьего войска, генералу Николаю Петровичу Беклемишеву.
Русские власти, заботясь о знаменитом путешественнике, передавали его друг другу с рук на руки.
Но что интересно, в тот же день, 4 октября 1858 года, в Санкт-Петербург шефу жандармов ушло секретное донесение, в котором говорилось: «Французский писатель Александр Дюма во время своего пребывания в Казани не посещал никакого общества высшего круга – жил все время в конторе общества “Меркурий” в самой отдаленной части города, посещал дом Жуковского, управляющего Казанскою комиссариатскою комиссией, которому был рекомендован из Санкт-Петербурга, и часто по целым дням пребывал в семействе подполковника путей сообщения Лана; посетил университет, где два раза был приглашен на чай к ректору. <…> 4 октября Дюма отправился на пароходе через Самару в Астрахань, туда <…> предписано штаб-офицерам – самарскому и астраханскому – иметь за Дюма секретное наблюдение».
Почему же российские власти следили за французским писателем?
Дело в том, что в 1840 году Дюма издал роман «Записки учителя фехтования», где увлекательно рассказывалось о безумных потехах Анны Иоанновны и интимной жизни Екатерины II, об убийствах Петра III и Павла I. Поэтому неудивительно, что причин для слежки за писателем было более, чем достаточно. И дело это держалось на самом высоком контроле. Во всяком случае, когда шеф Отдельного корпуса жандармов князь Василий Андреевич Долгоруков получил донесение из Казани, он довел его до сведения самого императора, после чего появилась запись: «Доложено Его Величеству 19 октября».
Глава двадцать пятая. Шаляпинские места в Казани
Федор Иванович Шаляпин, выдающийся русский оперный и камерный певец (высокий бас), родился в Казани 1 (13) февраля 1873 года. Его отец, Иван Яковлевич Шаляпин, был крестьянином, приписанным к деревне Сырцевы в Вятском уезде Вятской губернии. Мать Федора, Евдокия Михайловна (в девичестве Прозорова), также происходила из крестьянской семьи и была родом из деревни Дудинской в той же губернии. Иван Яковлевич и Евдокия Михайловна поженились 27 января 1863 года в Преображенской церкви села Вожгалы. В поисках лучшей жизни они часто меняли место жительства и с 1872 года обосновались в Казани, в Суконной слободе.