Сэм медлил. В это время кто-то снаружи стал стучаться и дергать входную дверь.
– Тихо! – негромко произнес Геша и присел за барьер. То же самое сделали и Сэм с Комсой.
В дверь еще несколько раз постучали, а потом кто-то стал смотреть в окно, приставив ребра ладоней к лицу. Похоже, он ничего не усмотрел, потому как окно выходило под углом в пустой операционный зал, и мужчина в светлом плаще, лежащий на полу у самого барьера, из окна заметен не был. Дверь еще пару раз подергали, затем все стихло.
– Пойди глянь, – выждав с полминуты, негромко произнес Филоненко-Раскатов, обращаясь к Комсе. Парень кивнул, выглянул из-за барьера и, убедившись, что в окно никто не смотрит, подошел к нему.
– Это был мусор, – заявил он, увидев удаляющегося милиционера в синем обмундировании. – Он ушел…
– Ладно, кончай его, – указал Сэму на лежащего в отключке мужчину в светлом плаще Геннадий. – В голову стреляй, – добавил он. – Так будет вернее.
И Сэм выстрелил…
Теперь все трое были повязаны кровью, что иногда бывает посильнее кровного родства.
Когда уже сели в «Москвич» и тронулись, Сэм угрюмо спросил, уткнувшись взглядом в пол:
– Слушай, девок с бабой и мужика того в плаще обязательно нужно было мочить?
– Да, – просто ответил Геша и посмотрел на Сэма как на человека, почему-то не понимающего прописных истин. – Они же нас видели. И когда их стали бы допрашивать, они о нас все бы рассказали. Как мы выглядим, во что одеты… Ты хочешь, чтобы мусора знали нас в лицо? – резонно спросил Филоненко-Раскатов, продолжая сверлить Сэма взглядом. – И у каждого постового имелись наши портреты?
Возразить на сказанное было нечего…
Завалились в пустую квартиру, которую накануне снял Филоненко. Из мебели – стол, кровать и четыре стула.
– Что-то маловато, – подсчитав сламв размере сорока восьми тысяч четырехсот пятидесяти рублей, недовольно промолвил Геннадий. – Я полагал, что навару будет больше, тысяч шестьдесят – шестьдесят пять… В следующий раз промтоварный или гастроном будем брать. Только нужно узнать, когда планируется большая выручка.
– Ментов стало на улице побольше, – сдержанно заметил Сэм.
– Это все по нашу душу, поэтому нужно сработать аккуратнее… Дело провернем, когда в округе будет поменьше цветных[21]. Грамотно все надо рассчитать!
– С гастрономом ты здорово придумал. Наверняка там навар будет большой, – со значением произнес Комса, как будто кто-то интересовался его мнением.
После налета не сберкассу он считал себя полноправным членом банды, ровней Сэму и Геше, а не каким-нибудь желторотым лощенком[22], которому место сидеть на шухере или оставаться простым бессловесным водилой, крутящим баранку. Два крупных дела на золотую[23] за спиной – это вам не комар чихнул!
Комса с уважением глянул на вожака: как хорошо, что ему на пути попался этот Геша. С ним таких дел можно наворотить – весь город в ужасе содрогнется…
Часть 3Кровавый след
Глава 10Ложный след
Через пару дней после посещения седовласого начальника городского отделения милиции, у которого замом служил исчезнувший майор Воропаев, на улице Горького была ограблена Государственная трудовая сберкасса. И ладно бы просто ограбили казенное учреждение. Так нет! Налетчики оставили после себя четыре трупа: заведующей сберегательной кассой, двух девушек-контролеров и посетителя-мужчины, которому пришло в голову открыть в сберкассе счет перед самым ее закрытием. Причем, похоже, и работники сберкассы, и посетитель были убиты не в начале налета, не в процессе ограбления, чему они могли как-то помешать, а уже после его завершения. То есть перед тем, как преступники покинули с награбленными деньгами помещение сберкассы, они порешили всех, кто там находился. Это указывало на то, что банда крайне опасна и безжалостна, поскольку члены ее взяли за правило не оставлять после себя свидетелей и неукоснительно его соблюдают.
Конечно, информация о дерзком и кровавом ограблении трудовой сберегательной кассы на улице Горького дошла до ушей руководства Министерства внутренних дел СССР и вызвала в обывательской среде города много пересудов. И большинство разговоров сводилось к одному: в городе появилась хорошо организованная банда, не оставляющая после себя свидетелей. Примечательно, что примерно то же самое полагали и городские власти. Дело об ограблении сберкассы и убийстве четырех человек было немедленно передано в производство городскому управлению Министерства внутренних дел. На место преступления выехал сам начальник отдела по борьбе с бандитизмом городского управления милиции майор Виталий Викторович Щелкунов со старшим оперуполномоченным капитаном Валентином Рожновым, следователем лейтенантом Зинаидой Кац и экспертом-криминалистом Эдуардом Величко.
На месте преступления уже были оперуполномоченный из городского отделения милиции и участковый. Когда в сберкассу входил майор Щелкунов, опер, не видя его, сказал участковому, глядя на трупы:
– А выстрелы все ж таки были…
– Что вы имеете в виду? – быстро спросил оперативника Виталий Викторович, услышав его фразу и тотчас насторожившись.
– А вы, собственно, кто? – поинтересовался оперуполномоченный городского отделения милиции, разглядывая человека, задавшего вопрос.
– Я начальник отдела по борьбе с бандитизмом и дезертирством городского Управления МВД майор Щелкунов, – представился Виталий Викторович и добавил: – Так что вы имели в виду, говоря о том, что выстрелы все же были?
– Когда сберегательная касса должна была быть уже закрыта, к нам в дежурку позвонили, – неохотно сообщил оперуполномоченный, глядя куда-то вбок.
– Кто? – спросил Щелкунов.
– Какой-то мужчина, – не сразу последовал ответ. – По телефону он не представился. И сообщил, что в помещении сберкассы слышались выстрелы. Наш дежурный сообщение принял и отправил милиционера, чтобы тот узнал, в чем там дело…
– Как это? – едва не воскликнул Виталий Викторович и от удивления даже слегка оторопел. – Вместо вооруженной оперативной группы ваш дежурный отправил на место происшествия только одного милиционера, «чтобы узнать, в чем дело»? Я не ослышался? – продолжал недоумевать майор. – Наверное, чтобы вместо четырех трупов образовалось пять? Я правильно понимаю? – в упор глядя на оперуполномоченного, промолвил он с большим раздражением.
– Но дежурный же не знал, что сберкассу действительно грабят, – глядя мимо майора из городского управления, произнес оперуполномоченный. – К тому же отправленный милиционер обнаружил двери сберегательной кассы запертыми, как оно и должно быть, и, посмотрев в окна, ничего подозрительного внутри не обнаружил, – добавил он тоном оправдывающегося школьника, прекрасно знающего, что все его отговорки пусты и не стоят ломаного гроша.
– Ясно, – жестко проговорил Щелкунов, уже не глядя на туповатого оперуполномоченного, явно находящегося не на своем месте. – Значит, так: это дело переходит в наше производство, так что можете быть свободны. А вы, – обернулся он в сторону участкового, – останьтесь. Вам надо будет найти и опросить возможных свидетелей. Ведь кто-то же позвонил в дежурную часть и сообщил о выстрелах в помещении сберкассы…
Когда оперативник в подавленном настроении и с большой обидой в душе покинул помещение сберегательной кассы, бригада майора Щелкунова приступила к осмотру места происшествия.
В операционном зале лежал один труп мужчины лет под сорок, одетого в светлый плащ. Его шляпа валялась в двух шагах от него. Лицо было разбито в кровь, затылок – окровавлен. Совершенно не нужно было иметь квалификацию эксперта, чтобы определить, что смерть наступила вовсе не от удара в лицо или при падении от удара о пол затылком, а от пули, выпущенной в висок, – вокруг небольшого отверстия запеклась кровь. Выходящего отверстия от пули не наблюдалось, следовательно, раскаленный свинец увяз где-то внутри черепной коробки.
За барьером, отделяющим операционный зал от рабочего места контролеров, находились два женских трупа.
Один с огнестрельным ранением в голову лежал в спокойной позе. Девушка явно не ожидала выстрела и, получив пулю в голову, умерла мгновенно, не осознав происходящего и, наверное, не почувствовав никакой боли. А вот вторая девушка покинула этот свет не сразу: она была дважды ранена в спину, пыталась, очевидно, как-то воспрепятствовать нападению, защититься и была добита третьим выстрелом в голову. Страшно даже представить, о чем она подумала перед предстоящей кончиной. А ведь для них это был всего-то обыкновенный рабочий день, каковых в их жизни случилось уже немало, и тем более они никак не могли помыслить, что он закончится для них смертельным исходом.
Обеим девушкам было не более двадцати пяти лет…
Третий труп принадлежал женщине старше пятидесяти лет. Это наверняка была заведующая трудовой сберегательной кассой. Ее, очевидно, преступники заставили открыть несгораемый шкаф с деньгами в комнатке за помещением, где сидели девушки-контролерши, а затем, выбрав из шкафа деньги, хладнокровно пристрелили. Выстрел был произведен в лицо, и из затылка вылетевшей пулей был вырван приличный оскольчатый кусок черепа вместе с вытекшим мозговым веществом. Рядом с женщиной валялась связка ключей, в которой наверняка имелся ключ от несгораемого шкафа. Такая вот удручающая и страшная картина предстала перед взором майора Щелкунова и его сотрудниками, прибывшими вместе с ним на место происшествия.
После осмотра трупов судмедэксперт заключил, что все четыре человека погибли от огнестрельных ранений, причем из разных видов оружия, что подтвердил и эксперт-криминалист.
– А вот из какого вида оружия были произведены выстрелы – это я отражу позже в своем заключении, – приподняв три пластиковых пакета, сказал он и добавил: – Две гильзы у меня уже есть. Осталось отыскать остальные, если таковые имеются… А еще, судя по ранениям, и шесть пуль. Шестую пулю предстоит извлечь из черепа мужчины.