льниц у бандитов не получилось из-за нехватки времени.
На следующий день, уже вечером, в кабинет майора Щелкунова заявился взъерошенный Валентин Рожнов. Старший оперуполномоченный отдела по борьбе с бандитизмом выглядел очень усталым, однако по блеску его глаз было видно, что он пришел с положительным результатом. Так оно и оказалось…
Вследствие проведенных им оперативно-разыскных действий ухажер девицы Анастасии Васяниной был выявлен. Им оказался некто Семен Васильевич Кирьянов, местный уроженец, двадцати шести лет от роду, нигде не работающий и дважды судимый. Сначала по статье 165 Уголовного кодекса РСФСР, то есть за «открытое похищение чужого имущества в присутствии лица, обладающего им», а затем и 167 за «разбой, то есть открытое с целью завладения чужим имуществом нападение, отягченное насилием, опасным для жизни и здоровья потерпевшего».
– Полагаю, что этот Семен Кирьянов вполне может быть причастен к нападению на грузовой автомобиль «ЗИС-5», что вез деньги работникам авиационного завода, и, соответственно, участвовал в ограблении трудовой сберегательной кассы на улице Горького и нескольких промышленных и продовольственных магазинов, – перешел к завершению своего доклада капитан Рожнов. – Если это так, – со значением посмотрел на своего непосредственного начальника старший оперуполномоченный, – то Кирьянов является членом той самой банды, что рядилась под милиционеров и разъезжала на псевдомилицейском «Москвиче».
– Что ж, поглядим, – изрек Виталий Викторович. – Известно, где он проживает?
– Так точно, – по-военному ответил капитан Рожнов.
– Приказываю установить за ним слежку и глаз с него не спускать ни днем, ни ночью, – отчеканил майор Щелкунов. – Мы должны знать о каждом его шаге!
– Вас понял, Виталий Викторович, – ответил старший оперуполномоченный. – Разрешите выполнять?
– Выполняйте…
Слежка за кавалером гражданки Анастасии Васяниной очень скоро принесла первые положительные результаты. Была зафиксирована встреча фигуранта с неким молодым человеком, можно сказать, юным, подходящим под описание третьего бандита лет семнадцати-восемнадцати, которое дала в своих показаниях Нинель Николаевна. Было решено продолжить наблюдение за Семеном Кирьяновым и «приставить топтуна» к этому самому юному фигуранту, чтобы выяснить его личность. А тут пришел в себя и старшина Шамшурин, о чем немедленно было доложено майору Щелкунову. Виталий Викторович тут же метнулся в больничку. Отыскав лечащего врача, спросил у него разрешения на посещение раненого.
– Не более пяти минут, – прозвучал короткий, но емкий ответ.
– Понял, – заверил врача Щелкунов и прошел в палату к раненому Шамшурину.
Старшина лежал с прикрытыми глазами.
– Рамиль Маратович, – негромко позвал старшину Виталий Викторович.
Шамшурин открыл глаза.
– Вы можете говорить?
– Да, – негромко ответил раненый.
– Расскажите, как все случилось, – произнес майор Щелкунов и, глянув на наручные часы, приготовился слушать.
– Я выезжал на пьяный дебош в доме на территории нашего отделения, – начал рассказывать Рамиль Маратович. – Вызов, можно сказать, оказался ложным, и, возвращаясь, я услышал выстрел. Стреляли где-то на улице Щапова недалеко от сада «Эрмитаж». Я был на мотоцикле и поехал на звук выстрела. Въехав на улицу Щапова, увидел, как из продуктового магазина выбегают трое мужчин. Также в спешке они стали садиться в припаркованный неподалеку «Москвич», номерной знак «ТГ 18–28». И тут они увидели меня. Я все надеялся, что вдруг их машина не заведется или заведется, но не сразу, и я смогу подъехать к ним на достаточно близкое расстояние, чтобы разглядеть их лица, а может, и попытаться задержать если не всех, то хотя бы одного из них… – Здесь старшина Шамшурин перевел дыхание, отдышался и продолжил: – Так вот, машина завелась сразу, и они поехали, все время увеличивая скорость. Я последовал за ними. Но мотоцикл не автомобиль, и я стал отставать. Тогда я крикнул им, что приказываю остановиться, и сделал предупредительный выстрел в воздух. Но преступники и не думали останавливаться. Наоборот, начали стрелять в меня. И попали… Все, больше ничего не помню…
Шамшурин замолчал и виновато посмотрел на майора Щелкунова.
– А этих троих бандитов, что ограбили магазин, вы как-то успели разглядеть? – с большой надеждой задал вопрос Виталий Викторович и снова посмотрел на часы.
– Я успел разглядеть того, кто стрелял, – ответил Шамшурин. – И только лицо.
– Ну, говорите, – поторопил его Виталий Викторович, поскольку пять минут, отведенные доктором на посещение раненого старшины Шамшурина, уже истекли.
– Очень волевое лицо. Прямой нос. И глаза… – Рамиль Маратович замолчал, вспоминая лицо стрелявшего в него человека. После чего добавил: – Такому убить человека – все равно что комара прихлопнуть.
– Все? – слегка разочарованно спросил майор Щелкунов. – А особые приметы? Шрам, там, родинка…
– Ничего такого, – произнес Шамшурин и устало прикрыл глаза.
Когда в палату вошел доктор, Виталий Викторович уже собирался уходить.
– Поговорили? – спросил врач.
– Поговорили, – ответил майор Щелкунов и вышел из палаты.
Глава 17Конец банды Геннадия Филоненко
Сотрудники службы наружного наблюдения погонь с выстрелами не устраивают и преступников с поличным не берут. В своей работе они любят неприметность и по возможности тишину. Служба у них такая: не раскрываясь, наблюдать за фигурантом, даже если известно, что он преступник, и более ничего не предпринимать. После чего докладывать обо всех передвижениях и встречах фигуранта своему непосредственному начальству.
В один из погожих дней конца августа двумя сотрудниками наружного наблюдения была установлена еще одна связь Семена Кирьянова. Это был гражданин чуть выше среднего роста, лет под тридцать, спортивного телосложения, с волевым лицом, решительный и с повадками человека, в любой момент готового дать отпор, если в этом случится надобность.
– Он как сжатая пружина, я это прямо чувствовал, – поведал майору Щелкунову сотрудник отдела наружного наблюдения старший лейтенант Милютин. – И если эта пружина разожмется, кому-то ох как худо придется…
В деле их было двое, сотрудников наружки: старший лейтенант Валерий Милютин и лейтенант Платон Полянский. Милютин продолжил слежку за Семеном Кирьяновым, а Полянский по распоряжению Милютина, поскольку в группе он был старшим, пошел за новым фигурантом. Но, как только вошли в Ягодную слободу, фигурант неожиданно исчез. Как сквозь землю провалился.
– Я его видел ясно и отчетливо, вот как вас, – то ли оправдывался, то ли возмущенно удивлялся лейтенант Полянский. – И вдруг – нет его. Испарился. Завернул в проулок – и исчез. Я бегом за ним, а его нет нигде. И спрятаться-то негде – по правую и левую руку сплошные заборы…
– Он что, раскрыл тебя? – хмуро спросил начальник отдела наружного наблюдения, глянув на присутствующего при разговоре майора Щелкунова.
– Да не знаю я, – нервно развел руками Полянский. – Взял и просто исчез…
– Чтобы так исчезать – навык нужен, – заметил Виталий Викторович и посмотрел на Валентина Рожнова, минуту назад вошедшего в кабинет руководителя отдела наружного наблюдения. – Полагаю, Валя, что этот исчезнувший и есть тот самый старший из этой троицы грабителей и убийц, что рядился капитаном милиции. Тебе, я полагаю, он уже знаком. Верно ведь?
Капитан Рожнов кивнул. По описанию, это был тот самый житель Ягодной слободы с Межевого переулка по фамилии Раскатов, про которого ему рассказали Нина Марковна и участковый Каримов, когда он, Валя Рожнов, искал по городским окраинам фальшивого капитана милиции. За Раскатовым была даже установлена слежка. Однако она ничего не выявила…
– Ну что ж, – заключил майор Щелкунов после того, как они с Рожновым вышли из кабинета начальника отдела наружного наблюдения. – Будем брать этих субчиков.
– А не рано? – высказал сомнение Рожнов.
– В самый раз, – глянул на подчиненного Виталий Викторович. – Пригласим уцелевших свидетелей с двух ограблений, устроим опознание, и коли те признают бандитов – начнем их колоть на признательные показания.
– А если не признают? – спросил Рожнов.
– Признают, – с едва уловимой неуверенностью в голосе произнес Виталий Викторович. – А если вдруг не признают, тогда принесем всем троим свои глубочайшие извинения. Ну, может, мне еще выговор влепят за необоснованные задержания. Так это мне не впервой…
– Я понял, – изрек старший оперуполномоченный Рожнов.
– Ну, а если понял – действуй, – дал добро на задержание подозреваемых Щелкунов.
Сотрудник наружки, ходивший по пятам за парнем, что виделся с подозреваемым Семеном Кирьяновым, довел фигуранта до неприметного домика с покосившимся забором. Домик стоял близ оврага на самой окраине городского поселка Калугина Гора, и за ним начинались огороды, лесенкой спускающиеся ко дну глубокого оврага. Постояв немного в тени развесистого клена, листья которого начали понемногу желтеть, и дождавшись вечера, сотрудник отдела наружного наблюдения потопал обратно, уверившись, что фигурант застрял в доме, скорее всего, до утра. Ну а что еще можно подумать, ежели в доме громко заиграл патефон, зазвучала русская народная плясовая «Барыня» и послышался топот ног и пьяные возгласы.
Брать молодого хороводного[29] решили под утро. Силами местных милиционеров обложили дом со всех сторон, потом трое оперов вошли в палисадник и встали у входных дверей. Подождав, когда милиционеры встанут под окнами, чтобы не дать никому убежать, все трое оперативников разом навалились и вырвали запорный крюк. Дверь с грохотом открылась, и кто-то, спавший на лавке в сенях, вскочил и дико заорал:
– Шухер, мусора!!
Один из оперов быстро заткнул ему глотку ударом, сбившим заоравшего с ног; двое других бросились внутрь дома.
Комса, спавший в одной рубахе без трусов, от крика тотчас проснулся и секунды две непонимающе взирал на потолок. Потом стряхнул с себя руку голой дебелой тетки годов за тридцать, сел на кровати, сунул руку под подушку и достал револьвер.