Когда в комнату влетел один из оперативников, Комса выстрелил. Оперативник вскрикнул, схватившись за бок, и тотчас выстрелил в ответ. Пуля угодила в плечо бандита, револьвер выпал из ладони. Подоспевший на выстрелы второй оперативник увидел, как его товарищ, держась за бок, целится в раненого Комсу.
– Встал! – заорал раненый опер. Увидев вбежавшего товарища, уже тише обратился к нему: – Вяжи его, Сеня. Меня тут зацепило немного.
Зажимая рукой кровоточащий бок, он поковылял к выходу.
Комса со связанными за спиной руками, полуголый, с похмелья, мало чего соображавший, стоял посредине комнаты и вертел головой. Но когда оперуполномоченный, отбросив фамильярности, с матерком и с пинками потащил его из комнаты, до него наконец дошло, что происходит. Жизнь закончилась, даже не начавшись. Он шел и от жалости к себе кривил губы, стараясь сдержаться, чтобы не зарыдать. А когда его выводили из дома, он вдруг завыл. Протяжно, как воют по ночам одинокие волки или собаки, предчувствуя скорую смерть кого-либо из хозяев. От чего стынет кровь и мурашки бегают по коже…
На малине Калугиной Горы взяли троих блотяков[30]. Среди них был Комса – Николай Филиппович Башкатов. Ни Кирьянова, ни Раскатова среди троих задержанных не оказалось.
Виталий Викторович допрашивать Комсу не торопился. Решил сначала провести опознание. В этом был свой резон: если бандита-малолетку опознает кассирша продовольственного магазина на Щапова Мариам Шварценберг и продавщица Нинель Куценко, то допрашивать молодого преступника будет гораздо легче, поскольку ему сразу будет что предъявить. И буквально часа через четыре после задержания Комсы в управление доставили обеих женщин. Нашли трех молодых милиционеров, конечно, слегка постарше Комсы, переодели их в гражданскую одежду и поставили в один ряд вместе с Башкатовым. Потом позвали Мариам Суреновну. Та довольно долго ходила мимо стоящих в ряд четверых парней, всматриваясь в каждого, потом указала на Комсу:
– Он.
– Вы уверены? – переспросила лейтенант Зинаида Кац, как следователь руководившая опознанием, хотя майор Щелкунов, конечно, находился рядом.
– Уверена, – не сразу, но твердо ответила Мариам Суреновна.
С Нинель Николаевной было проще. Как только она ступила в комнату, где стояли четверо парней, то она сразу прямо с порога указала на Комсу:
– Так вот же он, который с теми двумя в магазин наш вломился. Это он в мужчину, который бежать попытался, стрелял…
На этом опознание закончилось. Посмурневшего Комсу отвели в камеру, а когда его привели на допрос к Виталию Викторовичу, то после ряда формальных вопросов уже не задержанный по подозрению, а арестованный по обвинению заявил:
– Я тут ни при чем. Меня заставили.
И посмотрел прямо в глаза майору Щелкунову, чтобы понять, верит ли ему майор милиции или нет. Но по лицу Виталия Викторовича, когда он вел допрос, ничего и никогда нельзя было угадать (по крайней мере, это еще ни у кого не получалось). Услышав от допрашиваемого, что он «ни при чем», майор Щелкунов невозмутимо спросил:
– Хорошо, пусть будет так. Кто тебя заставил?
– Эти… Геша с Сэмом, – последовал ответ.
– Сэм – это Семен Кирьянов? – задал уточняющий вопрос Виталий Викторович.
– Ага.
– А Геша, надо полагать, – это Геннадий Андреевич Раскатов?
– Геша, он и есть Геша, – так ответил майору Щелкунову Комса. – Кто он, как его зовут, откуда он – ни я, ни Сэм и не знали никогда.
– Этот Геша… Он ведь в Ягодной слободе живет? – осторожно промолвил Виталий Викторович, не сводя пытливого взора с допрашиваемого.
– Да, – прямо ответил Комса.
– А где именно?
– Кто ж его знает, – чуть поразмышляв, ответил бандюган. – В гости он нас не звал, так что дома мы у него никогда не были. И адреса своего он нам не говорил.
– Он у вас главным был? – продолжил после небольшой паузы допрос майор Щелкунов.
– Ага, главным, – соглашаясь, кивнул Башкатов.
– А как вы с ним знакомство-то свели? – поинтересовался Виталий Викторович.
– Да это не мы с ним, это он с нами знакомство свел, – ухмыльнулся Комса. – Теперь-то я это хорошо понимаю…
– Грузовик с деньгами на Тэцевской вы втроем брали? – задал вопрос в лоб Щелкунов.
– Втроем, – ответил Комса. – Это наше первое общее дело было. Только стрелял один Геша. А бабки брал он с Сэмом. Я только за рулем «Москвича» сидел. Так что я не при делах. Заставили меня…
– Потом было ограбление сберегательной кассы, после чего вы переключились на магазины. Сначала на промышленные, а потом на продуктовые. Так? – остро посмотрел на Комсу майор Щелкунов, играя желваками.
– Ну… так. Только я ни при чем, – снова завел свою песню Башкатов. – Заставили меня…
На следующий день старший лейтенант Милютин позвонил с телефона-автомата и сообщил адрес, где в настоящее время находится Семен Кирьянов.
– Он у этой своей подружки торчит. Похоже, что останется ночевать, – добавил сотрудник отдела наружного наблюдения.
Майор Щелкунов долго не раздумывал. Что Семен Кирьянов преступник – известно и практически доказано. Адрес, где он сейчас находится, – установлен. Так зачем же дальше огород-то городить? Надо брать грабителя и убийцу – и точка!
– Ноченьку ему придется испортить.
Виталий Викторович по-быстрому собрал своих оперов и отправился по адресу…
Настя Васянина жила на улице Евангелистовской в пятиэтажном доме, принадлежащем войлочно-валяльной фабрике. Здесь в отдельных квартирах жили передовики производства и инженерно-технические работники, а в коммуналках – прочие работники фабрики. Два года назад как молодой специалист, прибывший по распределению на войлочно-валяльную фабрику Казани, она получила здесь однокомнатную квартиру на третьем этаже, чем, конечно, была невероятно довольна, поскольку до этого она жила в городке вместе с родителями в многокомнатной коммуналке. И вот: центр города, дом очень красивый, с колоннами и лепниной, бельведер на крыше, с которого виден практически весь город. А еще автономная котельная, кладовые в подвальных помещениях, чтобы держать там картошку и не очень нужное барахло, которое пока что жалко выбросить; прогулочная площадка на крыше и совсем рядом – берег большого озера…
На звонок открыла сама хозяйка. Как только входная дверь приоткрылась, один из оперативников резким движением раскрыл ее шире, быстро зажал девушке рот, отодвинул ее в сторону и прижал своим телом к стене. Остальные опера во главе с майором Щелкуновым прошли в комнату. Там, за круглым столом, застеленным зеленой клетчатой скатеркой, сидел Сэм и пил чай. На блюдечке перед ним лежал начатый кусок торта. Сам торт, явно дорогой, покрытый шоколадной крошкой, занимал середину стола, а напротив Семена стоял стул и еще один стакан с чаем и кусочком торта на блюдечке. Очевидно, Сэм и Настя совсем по-семейному наслаждались чаем и Настя просто оставила свое место, чтобы пойти и открыть дверь.
Когда опера вошли в комнату, Сэм все понял сразу – и не потому, что в их руках было оружие. Он не вскочил, не попытался бежать и вообще не предпринял никаких попыток к сопротивлению. Напротив, Кирьянов откусил от торта кусок и, жуя, запил его большим глотком чая. Потом отхлебнул еще и снова потянулся к торту.
– Собирайся, – резко отодвинул блюдечко с тортом ближе к середине стола один из оперативников. – Хватит жрать!
Сэм глянул на опера, не торопясь, поднялся, прошел в коридор, накинул на плечи свою коричневую куртку-«хулиганку», надел черные полуботинки, на голову напялил кепку и произнес:
– Я готов.
– Пошли, – направил в его сторону ствол пистолета оперативник. – И давай без глупостей… Жалеть не станем!
Семен уже было вышел из квартиры, потом обернулся, посмотрел на растерянную Настю и молча кивнул ей.
Через несколько часов состоялось новое опознание, результаты которого были известны заранее. Однако провести его и соблюсти все формальности было необходимо.
– Да, это тот самый круглоголовый, – заявила сначала одна чудом спасшаяся от смерти женщина, а потом ее показания подтвердила и другая. – Это его мы видели при ограблении нашего продмага.
Результаты опознания лейтенант Зинаида Кац не без удовлетворения зафиксировала в своих бумагах.
На допросе Семен Кирьянов ничего не отрицал. Кроме одного. Это когда Виталий Викторович спросил его, зачем он принуждал Николая Башкатова к совершению преступлений.
– Ничего я его не принуждал, – глядя прямо в глаза майору Щелкунову, заявил Сэм. – Вот Геша – да – принуждал и меня, и Комсу грабить и убивать. А перечить ему было себе дороже…
– А что вы можете сказать про этого Гешу? – задал теперь уже единственно интересующий его вопрос майор Щелкунов.
– Что могу сказать? – раздумчиво глянул на майора милиции Сэм. – Зверь он… Это по глазам уже видно.
В отличие от своего молодого подельника Комсы, Сэм не мандражировал, держался спокойно и внутренне был готов к самому худшему исходу. После первого убийства для себя он определил: будет так, как будет. А еще Семена Кирьянова грела любовь. Настоящая. А когда по-настоящему любишь, прочие окружающие обстоятельства кажутся малозначащими. Даже заключение за решетку…
А вот с арестом Раскатова случилась загвоздка. По адресу его не оказалось, – он наверняка заметил слежку за собой и решил не искушать судьбу и в свое логово больше не возвращаться. Когда майор Щелкунов и капитан Рожнов вместе с местным участковым старшим лейтенантом Ибраем Каримовым пришли к Аглае Марфиной, та встретила незваных гостей неласково.
– Ну, пустила его жить в отцов дом, и что? – отвечала Аглая на вопросы Виталия Викторовича. – Кем постоялец мне приходился? Да никем не приходился. Он племянник товарки моей Марфы Семеновны Астафьевой, приехал шесть лет назад из Агрызского района. Попросился пожить. Я пустила. Денег с него никаких не брала. А где он сейчас – мне неведомо. Мне он не докладывается…