при склонности деда играть по большой в ломбер и вист, не умея играть, и при готовности давать всем, кто просил, и взаймы, и без отдачи, а главное, затеваемыми аферами, откупами, кончилось тем, что большое имение его жены все было так запутано в долгах, что жить было не чем»[338]. О его же привычках к роскошной жизни сообщалось С. А. Толстой: «Граф Илья Андреевич вел жизнь крайне роскошную, выписывал стерлядей из Архангельской губернии, посылал мыть белье в Голландию, держал домашний театр и музыку и прожил все»[339]. Вероятно, поэтому после двадцати лет отставки Илья Андреевич был вынужден вновь поступить на службу. Губернаторская должность его вполне устроила. К тому же Казанская губерния ему была хорошо знакома, поскольку молодые годы он провел по месту службы отца в казанском гарнизоне. Так, в пятьдесят восемь лет граф И. А. Толстой стал казанским гражданским губернатором, имея за плечами незначительный опыт службы в совестном суде по выборам от дворянства Тульской губернии. Возникший по его прибытии в Казань страшный пожар не предвещал доброго начала. Последствия этого бедствия преодолевались затем не один десяток лет, да и положение дел в губернии оказалось непростым.
И. А. Толстой
Правление его предместника Б. А. Мансурова казалось отблеском былого благополучия.
Новый правитель губернии сразу оказался в центре конфликта с местной знатью. Многих раздражал его образ жизни, да и мотив его назначения казался очевидным. Вдохновителем и организатором оппозиционных настроений стал князь Дмитрий Васильевич Тенишев (1766–1829). По словам В. И. Панаева, это был очень умный, богатый, дельный человек, имевший дом в Петербурге на Почтамтской улице близ Исаакиевского собора, столичные связи и влиятельные знакомства[340]. Его предки происходили из татарских мурз, получивших земли в Поволжье еще от Ивана Грозного. Отец, генерал-адъютант князь Василий Борисович, служил сначала казанским вице-губернатором (1756–1760), а затем четыре года здесь же губернаторствовал. Сыну он пророчил военную карьеру, записав его в гвардейский Преображенский полк. В двадцать восемь лет Дмитрий Васильевич Тенишев в чине бригадира вышел в отставку. В 1797 г. с переименованием в статские советники был определен в родную Казанскую губернию вице-губернатором. Следующее должностное повышение произошло в царствование Александра I. В 1803 г. он был назначен губернатором в Астрахань[341]. Но губернаторство это завершилось не лучшим образом. В 1807 г., по случаю вспыхнувшей эпидемии, в городе произошли беспорядки, по этой причине была направлена в Астрахань сенаторская ревизия. Губернатору было предъявлено обвинение по трем статьям. Несмотря на деятельное правление «с удостоверением подтверждения жителей города о бескорыстном его служении» и награды, полученные на этом посту, Тенишев был уволен, отдан под суд «за упущения по случаю эпидемии». Только через два года Сенат признал невиновность губернатора[342]. Так завершилась его статская служба. Вероятно, этот горестный урок несправедливой отставки оставил в нем горечь недобрых воспоминаний. И если учесть приобретенный богатейший опыт административного руководства, затаенную обиду и конкурентное неприятие Толстого как «слабого правителя», то можно предположить наличие у князя претензий на казанское губернаторство. Официальным лицом, осуществлявшим его намерения, мог быть только предводитель дворянства.
Начиная с 1817 г., губернский предводитель дворянства Григорий Никифорович Киселев постоянно отписывал доносы в Сенат, министру юстиции о прениях относительно отдельных кандидатов по дворянским выборам. Открытый конфликт между предводителем дворянства и губернатором произошел на очередных дворянских выборах в марте 1818 г. Об этом в следственных документах Сената имеется ряд свидетельств: «…у господина казанского губернского предводителя Киселева произошли с бывшим казанским гражданским губернатором неудовольствия, и от первого, то есть — предводителя, сделан донос якобы о возникших по губернии злоупотреблениях от местного начальства»[343]; «господин Киселев, будучи во вражде с господином губернатором, употреблял все способы нанести всем служащим под его начальством прискорбие или самое несчастие»[344]. Речь шла о ставленниках губернатора Толстого «от правительства» на образовавшиеся вакантные места по дворянским выборам. Отметим, что в ходе предстоящей сенатской ревизии именно эти чиновники пострадали в первую очередь, так как служебная проверка их деятельности осуществлялась с особым пристрастием. В 1819 г. один из доносов Киселева все же достиг своей цели. По мнению С. М. Шпилевского, первым из содействовавших в его написании и «единственным к тому возбудителем» был не кто иной, как князь Д. В. Тенишев[345]. Должностные претензии являлись лишь поводом, целью же противников губернатора Толстого была организация его увольнения.
Для начала восстановим сюжетную канву последующих событий. На заседании Комитета министров 8 июля 1819 г. граф А. А. Аракчеев, ссылаясь на донос казанского губернского предводителя, просил о назначении сенаторской ревизии для проверки фактов злоупотреблений. По докладу Аракчеева Комитет министров испросил «Высочайшее повеление» на командирование в Ка зань двух сенаторов — тайных советников С. С. Кушникова и графа П. Л. Санти — для проверки изложенного. С 12 октября начался осмотр губернии, и только через десять дней ревизоры прибыли в Казань. К концу года в Петербург начали поступать первые отчеты с рекомендацией учредить в Казани временный следственный комитет из представителей местного дворянства. 5 февраля 1820 г. состоялось «Высочайшее повеление» об увольнении от занимаемой должности казанского гражданского губернатора И. А. Толстого. В тот же месяц по именному указу была создана «Временная Комиссия для рассмотрения и решения дел по следствиям сенаторами производимым»[346]. Для ускорения эффективности ее работы министр юстиции объявил Сенату, чтобы поступающие из Временной комиссии в Сенат дела «рассматриваемы были без очереди»[347]. 21 марта в Казани, не пережив тяжести предъявленных обвинений, шестидесятитрехлетний граф И. А. Толстой скончался.
11 октября 1821 г. Сенат заслушал итоговый отчет командированных сенаторов по ревизии Казанской губернии. К управлению губернией приступил действительный статский советник Петр Андреевич Нилов. В соответствии с обязанностями в марте 1822 г. от него министру внутренних дел В. П. Кочубею подается донесение «О беспорядках и злоупотреблениях по Казанской губернии», которое затем заслушивается в Комитете министров[348]. Из этого документа следует, что новый губернатор вступил в открытую конфронтацию с членами Временной комиссии. Узел противоречий завязывается еще туже. Правительство отреагировало на это сразу. 30 июня 1822 г. именным указом «для прекращения существующих по Казанской губернии злоупотреблений и беспорядков» было решено отправить в Казань тайного советника, сенатора Соймонова, наделенного правами генерал-губернатора. Ему предписывалось оставаться «до совершенного устройства той губернии»[349]. Тем самым упразднялась Временная комиссия. Одновременно в ноябре 1822 г. казанскому губернатору Нилову был объявлен строгий выговор Сената, и затем его отстранили от должности. По донесению В. Ю. Соймонова в Комитете министров рассматривается дело «Об увольнении казанского губернатора Нилова за упущения по управлению губернией»[350]. На смену Временной комиссии учреждается «Временный Департамент уголовной палаты». Учитывая недавний негативный опыт, Комитет министров предложил: «дабы в делах сих не участвовал никто из чиновников и дворян Казанской губернии», «определить в оный всех чиновников от Правительства»[351]. Временный департамент палаты уголовного суда начал свою работу 6 февраля 1824 г. и закончил рассмотрение дел к лету 1827 г. После смерти Соймонова нижегородским, казанским, симбирским, саратовским и пензенским генерал-губернатором назначается Алексей Николаевич Бахметьев, избравший местом своего пребывания Нижний Новгород[352]. Приведенная хроника событий демонстрирует напряженный контекст масштаба и последствий очередной ревизии. При этом следует учесть, что казанские события разворачивались на фоне попыток послевоенного реформирования всей административной системы управления. Так, с 1816 г. в правительстве активно обсуждалась возможность нового учреждения наместничеств. На практике этот проект, известный как «опыт А. Д. Балашова», был реализован в пределах пяти центральных губерний (Тульской, Воронежской, Орловской, Рязанской и Тамбовской)[353]. Поэтому разрешение казанского конфликта введением генерал-губернаторской формы правления следует рассматривать в масштабах общероссийского эксперимента, в русле реализации данного институционального проекта. Сенат, в свою очередь, в 1819 г. подготовил новую редакцию инструкции для осмотра губерний, и в том же году Министерство полиции было присоединено к МВД (с передачей в Министерство финансов департамента мануфактур и внутренней торговли). Таков общий ход развития казанских событий. Попробуем проанализировать эту практику.
На заседании Комитета министров 8 июля 1819 г. граф А. А. Аракчеев зачитал донесение казанского губернского предводителя дворянства статского советника Григория Никифоровича Киселева о злоупотреблениях местного начальства в уездах Казанской губернии по дорожному сбору. Письмо начиналось словами: «Простите смелость старику, посвятившему себя на службу казанского дворянства, окончившему с ряду третье трехлетие в звании губернского предводителя. Усердие ваше к отечеству, преданность монарху и его к вам доверенность известны России. Вы, может быть, один, который будет иметь способ прекратить все отягощения, падающие на поселян Казанской губернии, и водворить правосудие»