– Да. Но, когда вы готовились к обороне, еще не знали, против кого вам придется встать. А я видел имперскую армию в деле.
– Ты?
Магу удалось привлечь внимание всех, даже Госпожи Ока.
– Я сражался в войне с кочевниками как наемный чародей. Перед последней схваткой Меекхан разослал призывы по всему цивилизованному миру, предлагая очень неплохие деньги. Естественно, в моем случае речь шла не о золоте – лишь о возможности познакомиться с искусством магии Империи. Оно… интересно. В любом случае я поплыл на север, нанялся на полгода и видел, как сражается меекханская пехота.
– И что же такого ты увидал? – Коссе поднял голову и раздул ноздри, совершенно как раздразненный бык.
– Больше, чем мне хотелось бы… Но я о другом. Их войско подвижное и быстро учится. Оно умеет импровизировать и обманывать. А когда доходит до боя лицом к лицу, бьется яростно и без пощады. И нет, они не лучше в этой игре, чем твои Буйволы. Наверняка вы могли бы встать как равный с равным, возможно, вы даже победили бы их раз-другой. Но они учатся. Все время. Это фундамент их стратегии. В меекханской армии я видел, как обычный солдат приходит со своим лейтенантом к командиру полка, потому что у него появилась идея, как склонить чашу весов будущей битвы в свою сторону. И если это хорошая идея, после такой битвы солдат становится офицером. А потому после трех-четырех стычек они узнали бы ваши слабые точки и ударили бы в них так, как не ударял еще никто. А какую слабую точку они нашли в Помве, госпожа?
Деана вздрогнула, пойманная врасплох. Чародей был хорош: сосредоточил внимание на себе, не позволил разгореться ненужной ссоре, а теперь передавал голос ей.
Но ей он все равно не нравился.
– Стена между Черными и Синими вратами, – начала она, возобновив прогулку. – В ней полмили длины, и она ровная, как тетива лука. И достаточно низкая, хотя над ней трудились некоторое время. Кот утверждает, что вот уже три дня рабы готовятся к атаке на этом отрезке. Подтянули шанцы на триста локтей ко рву и непрерывно атакуют, засыпая ров землей, фашинами и собственными телами. Впрочем, атакуют они по всей длине стен, у них для этого достаточно людей, а потому Амлуверу приходится распылять силы. Через три-четыре дня они окажутся готовы к решительному штурму.
– Без машин? – Командир Соловьев легкомысленно отмахнулся.
– В последнем сообщении были такие слова, как «тараны», «лестницы» и «возможно, осадные башни», Сампоре. – Умнерес опередил Деану. – Лестницу сколотит любой мужик с топором, простой таран и невысокую башню сделает солдат после обучения или сельский плотник. А плотников и прочих ремесленников среди рабов хватает. Когда вы говорили о месячной обороне, то надеялись на дикую орду, которая бессмысленно разбивает головы о каменные стены. Ну, может, несколько лестниц или пара веревок с крючьями. Перестаньте, во имя Огненного Дыхания Нашего Владыки, относиться к ним легкомысленно. Я готов поспорить, что они прекрасно знают даже наши передвижения…
Вуар Сампоре поджал губы.
– Откуда эта уверенность, чародей?
– Оттуда, что туранх Амвулер Кот, офицер опытный и, полагаю, не глупый, как это утверждает присутствующий тут Коссе Олювер, написал, что ждет основного штурма через три, самое большее – четыре дня. Мы, маршируя с нынешней скоростью, будем под городом за пять или шесть дней. Поэтому рабы должны знать, когда мы прибудем, оттого-то они так спешат. Если захватят город, нашей армии придется отступить.
Да. Им уже приходилось разговаривать об этом как о наихудшем развитии событий, хотя тогда речь шла о том, что Помве падет из-за хитрости или предательства. Силы Коноверина не могли бы осаждать город, имея за спиной орду рабов, – и не могли бы отправиться в погоню за остальными, поскольку не знали бы, насколько велики отряды Кровавого Кахелле в Помве. Разделение же с таким трудом собранной коноверинской армии стало бы самоубийством. К тому же ее войска были настроены на быструю кампанию: например, как сообщил ей пару дней назад Бримгорн Уве, их слоны поглощали двести возов корма ежедневно, и его не удалось бы заменить той редкой травкой, что росла на здешних равнинах. Через восемь, максимум десять дней повозки с пищей опустеют, а нет ничего глупее, чем посылать в бой животных, страдающих от голода.
Их планы, проговоренные во время долгих военных советов, исходили из двух возможных вариантов. Первый включал в себя разгром бунтовщиков в решающей битве, второй – хотя все считали его маловероятным – предполагал возможное отступление рабов на взгорья, поросшие лесом. Тогда полные склады Помве должны были обеспечить армию Госпожи Ока провиантом на следующие три месяца, даже если бы горожанам пришлось затянуть пояса, – одновременно стотысячную орду Кровавого Кахелле запирали бы в лесах до сезона дождей, прореживая голодом и болезнями, а каждый раз, когда они пытались бы выйти на равнины княжества, коноверинские войска заступали бы им дорогу.
Похоже, бунтовщики тоже это понимали и потому яростно штурмовали Помве. Неожиданно этот город дураков и убийц сделался самой важной точкой на карте Белого Коноверина.
– Армия Коноверина никогда не отступает перед врагом! – грозно заворчал командир Соловьев в ответ на последние слова мага.
– Конечно, аф’гемид. А Роды Войны никогда не предают властвующую династию, – ответил Умнерес этим своим наполовину вежливым, а наполовину легкомысленным тоном. – Но помни, что Великая Библиотека пишет историю нашей страны, и я не хотел бы оказаться в ее книгах как глупец, который стал причиной поражения в столь важной войне.
Деана вдруг поняла, что, собственно, делает Умнерес. Маг не выказывал неуважения к ней, перехватывая инициативу в разговоре, и вовсе не поддразнивал и не насмешничал над аф’гемидами. Вернее, делал это, но ради четко поставленной цели. Зная содержание рапорта, чародей вел разговор таким образом, чтобы встреча пошла так, как задумывала Деана. Отчего же этот задирающий нос аристократический нахал вдруг принялся поддерживать ее – да еще и таким способом? Что он старался заполучить?
Потом она решила, что ей совершенно не хочется угадывать его мотивы. Скорее всего, он чего-то хотел, как и большинство окружавших ее людей, но в таком случае, пусть сам раскроет, в чем тут дело.
– Собственно, для того-то я вас сюда и вызвала, – отозвалась Деана, притягивая их внимание. – Должна ли я согласиться на усиление обороны отрядами Хантара Сехравина? Он прекрасно понимает, что, если город падет, восставшие раздавят его на раз-два. Утверждает, что сумеет перебросить бо́льшую часть своих солдат в Помве, лишь бы со стен спустили веревки. И – у него как минимум пять тысяч человек. Это удвоит число обороняющихся и утроит их боевые возможности, поскольку городская милиция – это все же не профессиональная армия.
Коссе снова раздул ноздри, но Вуар его опередил:
– И потому, моя госпожа, если Сехравин захочет нас предать и занять город, его непросто будет от такого удержать.
– Не рискнет. Потому как – что бы это ему дало? Он знает, что мы близко. Помни также, что это не мы просим его о помощи, а он молит нас о спасении. Это Белый Коноверин оказывает милость глупому гегхийскому князику, позволяя тому укрыться за стенами своего города.
Видя лица обоих аф’гемидов, Деана уже знала, что нашла верный тон. Более, чем опасения утратить Помве из-за Гегхии, их пугала возможность потерять лицо. Новоназначенные командиры Родов Войны не хотели попасть в историю как те, кому пришлось просить армию, как на это ни взгляни, чужаков о помощи в борьбе против рабов.
Однако милосердие к побежденным они вполне могли проглотить. Правда, даже если бы они сопротивлялись изо всех сил, Госпожа Ока все равно настояла бы на своем, но лучше, если бы их совет закончился согласием.
– Итак, что думаете? Если решите отказать ему, я соглашусь с вашим мнением.
Деана рисковала, но не слишком сильно. Уже видела по их лицам, какое решение они приняли. Экхаар бывал весьма полезен, поскольку ей не приходилось даже прятать торжествующую улыбку.
Коссе взял слово первым:
– Кот – хороший офицер, и я доверяю его решениям. Если он утверждает, что помощь гегхийцев пригодится, пусть он их впустит.
– Я поддерживаю, моя госпожа. – Вуар Сампоре низко поклонился. – Благодаря этому город защитится, а бунтовщики не получат новой партии трофейных панцирей и мечей. Хотя я советовал бы, чтобы князь Сехравин оставил часть своих людей в лагере, чтобы рабы продолжали думать, что он там сидит.
– Я понимаю. Бримгорн?
– Госпожа, – махаут блеснул недобритой лысиной, – я советую склониться к просьбе наших гостей.
– Я вижу, что тебе все бы шутить. – Она глянула на чародея. – Мастер Умнерес?
– Даже пожелай я выставить себя дураком, протестуя против того, что подсказывает мне разум, я бы все равно остался в меньшинстве. Пусть их впустят. Но нам в любом случае следует ускориться. Выходить раньше и маршировать дольше, чтобы сократить наш путь как минимум на день. Иначе даже гегхийской помощи может не хватить.
Все взглянули на командира тяжелой пехоты, которая оставалась самой медленной частью армии.
Коссе Олювер чуть поклонился.
– Мои Буйволы справятся.
Деана заколебалась. «Таким образом, я на день раньше обагрю свою душу в крови рабов», – подумала она. И даже произнесение тысячи адр’суффи ежедневно может тогда не хватить, чтобы позже ее не согнула такая тяжесть. А кроме того, план, который она составила с Великим Кохиром, предусматривал, что ее армия станет двигаться с постоянной скоростью. А потому нужно выбить из их голов эту идею.
Сумей присутствующие сильные мужчины увидеть ее улыбку, наверняка бы испугались.
– Нет. Мы не станем ускоряться. С помощью гигхийцев Помве наверняка устоит, а я не хочу прийти к бою с измученными солдатами. Коссе, молчи, я знаю, что ты гордишься своими людьми, и знаю, что они справились бы, но под городом они должны оказаться полными сил.