Деана внимательно взглянула на аф’гемидов. Поскольку она до сих пор не выбрала ни одного из них главнокомандующим, всем было ясно, что именно она, Пламя Агара, Госпожа Ока, стоит во главе армии. По крайней мере формально, как представительница князя. Впрочем, это было хорошо для боевого духа войска. И даже если бы Лавенерес не лежал без сознания во дворце, а лично стоял за этим столом, какая была бы разница? Он тоже никогда не командовал в битве, и ему тоже пришлось бы полагаться на советы своих аф’гемидов. По крайней мере, в ее присутствии они не осмеливались делать неприличные замечания.
Чародей подошел к столу.
– Сколько? – спросил он сразу.
Командир Соловьев покачал головой, и Деана, кажется, впервые увидела на его лице неуверенность.
– В передовой разведке у меня было пять пердий, на меекхе это будет «хоругви». Почти тысяча всадников, а они легко отогнали нас назад. Как минимум двадцать тысяч, из них половина – щитоносцы, тяжелая пехота. Вторая половина – босота, вооруженная дротиками и пращами. И с четыре сотни конных. – Его взгляд затвердел, сделался жестоким – таким, какой она ненавидела. – Если бы у меня были там все мои парни… и остальная кавалерия, то мы выбили бы их стрелами до единого.
– Хрен бы ты там выбил. – Коссе Олювер дал выход волнению, произнеся такие слова при Деане. – Это передовые силы, едва ли треть от всего, что на нас идет. Наткнулся бы на остальных, взяли бы тебя в клещи между щитами и пиками – и половина твоих птенчиков не прилетела бы домой.
– О чем ты…
– Замолчите. Сейчас же.
Деана даже не повышала голоса. Честно говоря, почти прошептала эти два слова. Но разговоры смолкли. Словно ножом отрезанные.
– Мастер Умнерес, когда мы получим вести из Помве?
Чародей насупился, на его благородном профиле заиграли тени.
– Если бунтовщики атаковали город утром, то подробности дойдут самое скорое завтра, госпожа. Голуби полетели в Новый Нурот, а гонцам оттуда – путь неблизкий.
– Понимаю. Коссе, ты и правда считаешь, что там третья часть их армии?
– Как минимум, Госпожа Ока.
Хм. Должно быть, он и правда раздосадован. Сперва проклятие, а теперь начал называть ее согласно официальному титулу. Каждый по-своему справлялся с напряжением перед грядущей битвой.
– А остальные?
– Главные силы наверняка на марше в нескольких милях за арьергардом. Не знаю, какие отряды идут в конце, но полагаю, что Кровавый Кахелле оставил под Помве лишь столько войск, чтобы удержать осаду, а с остальными отправился на нас. Утром у него будет здесь шестьдесят, а может, и семьдесят тысяч человек. В этом проклятущем узком проходе.
Он немного преувеличивал. Лес, который много дней лишь маячил где-то на горизонте, в этом месте подступал к реке широким и глубоким языком темной зелени, но между ним и Тос была почти миля, пусть и зауженная с одной стороны болотистым берегом, а с другой – форпостом чащобы в виде низких деревец и кустов. Места для того, чтобы дать битву, оставалось более чем достаточно, но все же Кровавый Кахелле выбивал у них из рук весомое преимущество. Во время предыдущих совещаний они весьма надеялись на кавалерийское искусство Соловьев; из того, что Деана слышала, оно было сопоставимо с умениями кочевников севера, а то и превышало их мастерство. Но теперь кавалерии придется ждать, учитывая, что до утра противник наверняка окопается, а она не пошлет своих солдат в самоубийственную атаку.
Деана впервые подумала таким вот образом. «Ее солдаты», «ее армия». Пожалуй, ни одна из молитв в кендет’х не могла сейчас облегчить ту тяжесть, которую эта простая мысль возлагала на ее сердце. Потому что враг был – из верных Великой Матери.
Она не просила об этой войне.
– Слоны? – обратилась Деана к Бримгорну.
Некоторое время он колебался.
– Не советую, госпожа.
– Отчего?
– Слоны не используются для атаки на войско, у которого было время на то, чтобы против них приготовиться. Достаточно рассыпать перед линией обороны колючки или куски досок с набитыми гвоздями. Кроме того, тут узковато, госпожа. Если слоны впадут в панику, то не сбегут ни в лес, ни в реку – выберут самый легкий для себя путь. Назад. А там будем стоять мы. Если бы мы только ускорились, как советовали…
Он единственный произнес то, что большинство из них думали и что ставили ей в вину. Когда бы они поторопились, уже бы миновали сужение и вышли на равнины вокруг Помве.
Деана вздохнула, а потом тихо фыркнула. В принципе, это даже ее развлекало.
– А хорошо этот Кровавый Кахелле придумал. Отобрал у нас все преимущества. Как выглядит местность позади них?
Они склонились над картой, вручную и быстро нарисованной кем-то из солдат поумелей. Карта изображала несколько квадратных миль территории с берегом реки и этим проклятущим лесом, который их блокировал.
– Перешеек… – Командир Соловьев почесал щеку. – В нем миля ширины, госпожа, и примерно четверть мили глубины. Потом лес отступает к югу и делается все шире. В миле дальше свободное пространство уже достигает двух с половиной миль. Потом еще миля – и леса почти не видно.
– То есть, отодвинув их примерно на милю, ты сумеешь втиснуться туда с кавалерией и заняться ими справа? А может, даже окружить?
– Да, моя госпожа.
Ну пожалуйста. Теперь она – его госпожа. Должно быть, картинка ключевого участия в битве затронула некую тонкую струну в его душе.
– Если мы столкнем их с укрепленных позиций, Бримгорн сумеет ударить слонами?
– Если кавалерия проверит территорию – то да.
– Если и если. Слишком много этих «если», мои дорогие военачальники. Я не знала, что битва настолько напоминает… – она сделала театральную паузу, – гадание на костях. Или, скорее, на внутренностях. Причем – наших солдат.
Только Умнерес из Луви позволил себе улыбку.
– Когда я приняла стражницей во дворец Расху и’Ванну, я провела с ней учебный бой, который должен был помочь понять, кто из нас лучше. – Деана помахала пальцем аф’гемиду Соловьев. – Не прерывай меня, Сампор, я беременна, а беременные женщины бывают импульсивны. Я выиграла, если вас это интересует. Она сражалась копьем, я – саблями. Разные стили. То же самое я сейчас вижу и на карте. Разные стили ведения войны. Кровавый Кахелле наверняка прекрасно знает и численность, и состав нашей армии, а потому сделает все, чтобы отобрать у нас преимущество конницы и слонов. Окопается, укрепится и втянет нас в битву на истощение, заставив атаковать его позиции, возможно – много часов подряд. Я знаю способ боя меекханцев, а этот – их любимый. Ни в чем другом они не хороши так, как в обороне. Верно, мастер Умнерес?
– Несомненно, госпожа. Ударить в устроенную меекханской пехотой оборону – будто пытаться воткнуть нож в штуку мокрого полотна. В лучшем случае клинок увязнет.
– Именно. И я полагаю, что таков план врага. Окопаются глубоко в три-четыре линии и позволят нам атаковать. Олювер, не делай такого лица, ты снова относишься к ним как к обычным бунтовщикам. Твои почти семь тысяч Буйволов, даже поддержанные всей наемничьей пехотой, которая у нас есть, не пробьются сквозь шестьдесят тысяч подготовившихся к обороне меекханцев. Вы увязнете.
На миг она раздумывала, не поделиться ли с ними вестями от Эвикиата. О птицах в полете. Но решила, что не станет этого делать. Если новость разойдется, может достичь и врага. Кровавый Кахелле и так слишком много знает о ее армии.
– Тогда что мы сделаем, госпожа?
Аф’гемид Буйволов склонил бычью голову и задал вопрос низким, раздраженным голосом. Выглядел он как настоящий буйвол, которому силой навязывают послушание.
– Мастер Умнерес, что меекханская пехота делает, чтобы заставить врага атаковать?
– Хм… обычно использует боевые машины и засыпает противника градом стрел. Тогда у него нет выхода, он может лишь ударить или сбежать. Порой меекханцы применяют чары, только бы заставить врага действовать.
– Или?
– Или ударяет и отступает, провоцируя на контратаку.
Деана кивнула. Она и сама прекрасно об этом знала, поскольку выучила историю успеха меекханских битв, но лучше было, чтобы таким знанием с аф’гемидами поделился другой мужчина. Особенно тот, кто видел тактику имперской пехоты своими глазами.
– Машин у них нет. По крайней мере, они не использовали ни одной во время атаки на Помве. Магов у них тоже нет: насколько я помню, рабов очень жестко контролировали с точки зрения их магических способностей, а любого, в ком находили Талант, убивали. Что же им останется? Атаковать и отскакивать, рассчитывая, что мы пойдем за ними. А мы будем стоять.
Командир кавалерии кашлянул и переступил с ноги на ногу.
– Как долго?
– Сколько потребуется, Вуар Сампоре. Но не переживай. Придет время выпустить твоих Соловьев из клетки.
– А если они не атакуют?
– Тогда мы подойдем с баллистами и магами на двести ярдов к их окопам и обрушим им небо на голову и подожжем землю под ногами. Они об этом знают. А потому – будут вынуждены атаковать. И сделают это. Потому что меекханцы обороняются, атакуя, и атакуют, обороняясь. А теперь приготовьте мне здесь, на карте, наилучшую тактику для грядущей битвы.
Люво-асв-Нодарес, Первая Крыса Норы, пробирался в свои комнаты тихонько, на цыпочках, лишь бы не наткнуться ни на кого из слуг и не пребывать снаружи дольше, чем это совершенно необходимо. Даже глупые вопросы в стиле «Чем я вам могу помочь?» заставили бы его останавливаться, улыбаться и давать вежливый ответ. А мир вокруг сжимался, словно петля висельника.
Император покинул замок несколько часов назад и теперь наверняка скакал по ту сторону гор, поднимая на ноги целые полки. А Первую Крысу Норы ждала его собственная работа, и к ней было необходимо должным образом приготовиться.
Люво добрался до места, прикрыл дверь, оперся на нее и некоторое время просто стоял недвижимо, позволяя успокоиться колотящемуся сердцу. Спокойствие. Порядок. Тишина.