– Пусть приходит без приглашения, – сказал Титженс. – Я их предупрежу. Они будут очень рады… Вот только сегодня вряд ли получится: сегодня особый, праздничный день… Миссис Макмастер обыкновенно приходила к Винсенту в обществе юной леди, которая потом провожала ее на последний поезд до Рая. Или же я сам ее провожал, когда Макмастер был занят написанием газетной статьи о прошедшем вечере… Они поженились на следующий день после похорон мистера Дюшемена.
– И их нельзя за это осуждать! – провозгласил лорд.
– Я и не собирался, – сказал Титженс. – Миссис Дюшемен претерпела невообразимые страдания, и это достаточное оправдание тому, что она стала искать защиты и понимания – обстоятельства буквально обязывали ее к этому. Чета Макмастеров не сразу объявила о своей свадьбе – во-первых, им хотелось соблюсти траур, во-вторых, миссис Дюшемен считала, что недопустимо веселиться и праздновать, когда на фронте гибнут и страдают британские солдаты. Однако небольшое застолье, которое они устраивают сегодня, – это своего рода и есть публичное объявление о свадьбе. – Тут он ненадолго замолчал, погрузившись в мысли.
– Прекрасно понимаю! – воскликнул лорд Порт Скато. – И от души одобряю. Поверьте, мы с леди Порт Скато сделаем все… Все! Такие уважаемые люди… Титженс, мой дорогой друг, ваши поступки… столь замечательны…
– Погодите-ка… – прервал его Титженс. – В августе четырнадцатого был один случай. На границе. Не помню название местечка…
– Мой дорогой друг… И вспоминать не стоит… Умоляю вас… – вскричал лорд Порт Скато.
– Как раз после того, как мистер Дюшемен напал на свою жену. Именно это и стало последней каплей. Его отправили в сумасшедший дом. Он нанес урон не только ее физическому, но и психическому здоровью. Ей было совершенно необходимо сменить обстановку… Полагаю, вы согласитесь со мной в том, что даже в этом случае их поведение было… опять-таки, осмотрительным и правильным…
– Согласен, согласен, – проговорил лорд. – Мы с леди Порт Скато пришли к выводу – даже не зная всего того, о чем вы мне сейчас рассказали, – что несчастные поступили, пожалуй, даже чересчур осмотрительно… Мистер Макмастер ведь ночевал в Джедбурге?
– Да! Они и впрямь оказались чересчур осмотрительны… Меня срочно вызвали туда, чтобы сопроводить миссис Дюшемен домой… Разумеется, случившееся вызвало непонимание…
Порт Скато, переполненный воодушевлением от одной мысли о том, что по меньшей мере две несчастные жертвы ненавистного закона о разводах смогли счастливо воссоединиться, выпалил:
– Боже правый, Титженс! Если я услышу хоть слово против вас… Как же блистательно вы отстаиваете честь своего друга… Как… Как непоколебима ваша преданность…
– Погодите-ка минутку… – попросил Титженс, расстегивая нагрудный карман.
– Человек, который так блистательно повел себя в этой ситуации, – проговорил лорд. – И вы отправляетесь во Францию… Если кто-нибудь… Если кто-нибудь… осмелится…
При виде тонкой книжечки с зелеными краями в руке Титженса Сильвия резко поднялась, а когда Титженс достал из книжечки измятый чек, она сделала три больших шага ему навстречу.
– О, Крисси! – выкрикнула она. – Не может быть, чтобы эта тварь…
– Может… – ответил Титженс. Он передал чек банкиру. Тот взглянул на него с неспешным удивлением.
– «Превышен кредитный лимит», – прочел лорд. – Браунли… это почерк моего племянника… Клубу… Это же…
– Ты же это так не оставишь? – спросила Сильвия. – О, слава богу, что ты решил во всем разобраться!
– Нет! Конечно же не оставлю, – проговорил Титженс. – С чего бы?
Лицо банкира вдруг приняло подозрительное выражение.
– Судя по всему, вы проявили неосмотрительность в тратах, – проговорил он. – Надо быть внимательнее. На какую сумму вы превысили лимит?
Титженс протянул лорду сберегательную книжку.
– Я не понимаю, какими принципами ты руководствуешься, – сказала Сильвия Титженсу. – Обычно ты безропотно все терпишь, а теперь вдруг решил возмутиться.
– По-моему, это сущие мелочи, – проговорил Титженс. – Но я стараюсь ради ребенка.
– В прошлый четверг я распорядилась перевести на твой банковский счет тысячу фунтов. Но не мог же ты превысить кредитный лимит более чем на тысячу фунтов!
– Я ничего не превышал. Вчера у меня был небольшой долг – в пятнадцать фунтов. Но я и знать не знал об этом.
Лорд Порт Скато был белее мела. Он судорожно листал банковскую книжку.
– Ничего не понимаю, – проговорил он. – Судя по всему, у вас на счету всегда есть деньги, и вы почти не выбиваетесь из лимита. Разве что на день-два.
– Вчера у меня был долг в размере пятнадцати фунтов, – сказал Титженс. – В течение трех-четырех часов – это время доставки почты от места моего квартирования до вашего главного отделения. За это время ваш банк выбрал два из шести моих чеков, сумма каждого из которых не превышала и двух фунтов, и отказал мне в платеже; один из этих чеков был отправлен в Илинг, что совершенно меня возмутило – его мне, конечно, не вернут. На нем тоже было написано: «Превышен кредитный лимит», – причем тем же почерком.
– О боже! – сказал банкир. – Ведь это же означает, что вы совершенно разорены.
– Определенно так, – сказал Титженс. – Такова и была задумка.
– Но ведь, – начал банкир, и на его лице, по которому было видно, что он глубоко задумался о судьбе разорившегося человека, проступило облегчение, – у вас наверняка есть и другие банковские счета… Может, какой-нибудь «спекулятивный» счет, на котором практически нет денег… Сам я редко интересуюсь счетами клиентов, разве что очень большими, ибо они непосредственно влияют на политику банка.
– А надо бы, – проговорил Титженс. – Надо бы вам интересоваться и очень маленькими счетами, как джентльмену, который строит карьеру благодаря им. У меня нет другого счета в вашем банке. Я никогда и ничем в своей жизни не спекулировал. Я очень многое потерял на операциях с Киевом – бо́льшую часть средств. Как, собственно говоря, и вы сами.
– Тогда… пари на скачках! – предложил Порт Скато.
– В жизни не ставил и пенни ни на одну лошадь, – сказал Титженс. – Я слишком хорошо знаю лошадей.
Порт Скато взглянул сперва на Сильвию, потом на Титженса. Все-таки Сильвия была его давним другом. Она сказала:
– Кристофер никогда не делает ставки и не спекулирует. Размер его личных трат куда скромнее, чем у любого горожанина. Можно сказать, у него вовсе нет никаких личных трат.
И снова по открытому лицу лорда пробежала тень подозрения.
– О, ну не можете же вы подозревать нас с Кристофером в том, что мы сговорились, чтобы вас шантажировать, – проговорила Сильвия.
– Нет, у меня нет подобных подозрений, – заверил ее банкир. – Но иное объяснение кажется мне столь невероятным… Подозревать банк… банк… Как это объяснить? – он обращался к Титженсу; его круглая голова опустилась и стала казаться квадратной, челюсть слегка подрагивала.
– Вот что я вам скажу. Вы вольны разрешить сложившуюся ситуацию, как вам заблагорассудится, – проговорил Титженс. – Но десять дней назад я получил документы о переводе на другое место службы. Я передал их офицеру, а после мне нужно было выписать чек нашему армейскому портному и повару на общую сумму в один фунт и двенадцать шиллингов. Мне пришлось также купить компас и револьвер – работники Красного Креста забрали мои, пока я был в госпитале…
– Боже правый! – вскричал лорд.
– А вы что же, не знали, что они забирают личные вещи? – спросил Титженс. А потом продолжил: – В общей сложности мой долг составил пятнадцать фунтов, но я не думал о нем, ибо армейская бухгалтерия обещала его погасить, перечислив вам часть моего оклада в начале месяца. Как вы понимаете, заплатили мне только сегодня, тринадцатого. Но, заглянув в мою банковскую книжку, вы легко сможете убедиться, что они всегда платили мне не первого, а тринадцатого. Пару дней назад я заходил в клуб и выписал чек на один фунт, четырнадцать шиллингов и шесть пенсов: фунт и десять шиллингов – это мои личные расходы, а остальное – стоимость обеда…
– То есть вы действительно превысили кредитный лимит, – строго проговорил банкир.
– Да, вчера, на два часа, – подтвердил Титженс.
– Что же вы от нас требуете? – уточнил лорд. – Сделаем все, что в наших силах.
– Не знаю, – сказал Титженс. – Делайте что хотите. Неплохо было бы, если б вы объяснились перед моим начальством. Если они отдадут меня под трибунал, вам будет хуже, чем мне. Уверяю вас. Можно ведь все им объяснить.
Внезапно Порт Скато задрожал.
– Что… что… что значит «объяснить»? – вскричал он. – Так, значит… Вы… Проклятие… Вы… вынесли сор из избы… И осмелились упомянуть мой банк… – Он замолчал, провел ладонью по лицу и продолжил: – И все же… Вы разумный, здравомыслящий человек… Я слышал много обвинений в ваш адрес. Но не поверил им… Ваш отец всегда отзывался о вас очень хорошо… Помню, он как-то сказал, что, если вам нужны деньги, вы всегда можете занять у нас от его имени три-четыре сотни фунтов… Вот почему произошедшее кажется мне столь странным… Это… Это… – Волнение захватило его с головой. – Я потрясен до глубины души…
– Послушайте, лорд, – сказал Титженс. – Я всегда вас уважал. Понимайте, как хотите. Исправьте ситуацию любым возможным неунизительным для вашего банка способом. Я уже ушел из клуба…
– О нет, Кристофер! – воскликнула Сильвия. – Только не это!
Порт Скато отшатнулся, сидя за столом.
– Но если правда на вашей стороне! – вскричал он. – То вы не можете… Только не уход из клуба… Я член комитета… Я все им объясню – в самом полном, в самом подробном…
– Вы им ничего не объясните, – проговорил Титженс. – Сплетни распространяются чрезвычайно быстро… Они облетели уже пол-Лондона. Сами знаете, как падки на них члены этого вашего комитета… Андерсон! Фоллиот!.. И друг моего брата, Рагглс…
– Друг вашего брата, Рагглс, – проговорил Порт Скато. – Но послушайте… Ведь он же как-то связан с судом, правда? Послушайте… – Тут ход его мыслей резко прервался. Он сказал: – Опасно превышать кредитный лимит… Но меня весьма беспокоит тот факт, что ваш отец разрешил вам пользоваться его средствами… Вы замечательный человек… Это видно уже по вашей банковской книжке… Вы платите аккуратно и проверенным людям. Именно таким книжкам больше всего радовался мой глаз, когда я был младшим клерком в банке… – Сентиментальные воспоминания волной нахлынули на него, и он вновь замолчал.