Сильвия вернулась в комнату – они и не заметили, как она уходила. В руках у нее было письмо.
– Послушайте, Порт Скато, пора взять себя в руки. Пообещайте мне, что будете делать все, что в ваших силах, когда убедитесь, что я вам не вру. Я не стал бы вас беспокоить, мне это все глубоко безразлично, но дело в миссис Титженс. Мужчина должен либо смириться с подобным раскладом, либо погибнуть. Но в высшей степени несправедливо подвергать страданиям миссис Титженс, в некотором роде «привязанную» к этому мужчине.
– Но это неправильно, – сказал лорд Порт Скато. – Вы неверно смотрите на ситуацию. Нельзя мириться с… О, я в полном замешательстве…
– Вы не имеете права на замешательство, – заявила Сильвия. – Вас беспокоят затраты, которые потребуются для того, чтобы сохранить репутацию вашему банку. Мы знаем, что банк для вас как родное дитя. Ну что ж, тогда лучше за ним присматривайте.
Порт Скато, который уже успел на пару шагов отойти от стола, теперь вернулся к нему. Ноздри Сильвии расширились.
– Вы не должны так легко отпустить его из вашего проклятого клуба! – заявила она. – Не должны, и все тут! Формально комитет обязан попросить его забрать прошение об уходе. Вы меня поняли? И он его заберет. А потом все же уйдет от вас навсегда. Он слишком хорош для того, чтобы якшаться с такими, как вы… – Она замолчала, ее грудь быстро поднималась и опускалась. – Поняли вы, что вам нужно сделать? – спросила она.
Жуткая мысль смутно пронеслась в голове Титженса – озвучить ее он не осмелился бы.
– Не знаю… – сказал банкир. – Я не уверен, что смогу убедить комитет…
– Вы обязаны, – сказала Сильвия. – И я скажу вам, почему… Кристофер никогда не залезал в долги. В прошлый четверг я попросила ваших сотрудников положить тысячу фунтов на счет моему мужу. Свою просьбу я продублировала в письменной форме, и копия этого письма, засвидетельствованная моей личной горничной, хранится у меня. Письмо было заказным, и у меня есть чек о его отправке… Можете его посмотреть.
– Письмо к Браунли… – бормотал Порт Скато, рассматривая бумаги. – Да, это чек на отправку письма к Браунли… – И он с обеих сторон осмотрел маленькую зеленую бумажку. А потом сказал: – В прошлый четверг… А сегодня понедельник… Просьба продать северо-восточные акции и вырученную сумму в тысячу фунтов перевести на счет, принадлежащий… И…
– Этого довольно… – проговорила Сильвия. – Сколько можно откладывать… Ваш племянник уже участвовал в подобного рода аферах… Вот что я вам расскажу. В прошлый четверг за обедом Браунли сообщил мне, что адвокаты брата Титженса добились того, что отныне превышение кредитных лимитов по счетам, имеющим отношение к поместью Гроби, невозможно. Эта мера касалась нескольких членов семьи. Ваш племянник сказал, что планирует застать Титженса врасплох – это его собственные слова – и отклонить его следующий чек. Он сказал, что ждет этой возможности с самого начала войны и что запрет на превышение кредитных лимитов брата дал ему такую возможность. Я умоляла его отказаться от этой затеи…
– Боже правый! – воскликнул банкир. – Ведь это же неслыханно…
– Ну почему же, – не согласилась Сильвия. – У Кристофера было пять гадких, мелких, жалких подчиненных, которых ему пришлось защищать на суде, – так вот, с ними случилось примерно то же самое. Один из случаев был в точности таким же…
– Боже правый! – вновь воскликнул банкир. – Люди, отдающие жизнь за родину… То есть вы хотите сказать, что Браунли поступил так, дабы отомстить Титженсу за защиту невинных солдат на суде… Но потом… Ваша тысяча фунтов никак не обозначена в банковской книжке вашего супруга…
– Разумеется, – отозвалась Сильвия. – Эту сумму не внесли на счет. В пятницу мне пришло официальное письмо, в котором ваши люди писали, что северо-западные акции сейчас растут в цене и просили меня еще раз обдумать свое предложение. В тот же день я написала им ответ, в котором недвусмысленно велела поступить именно так, как я прошу… С тех пор мне и начал докучать ваш племянник просьбами не помогать мужу. Только что, когда я выходила из комнаты, он был здесь. Умолял меня уехать с ним.
– Может быть, хватит, Сильвия? – спросил Титженс. – Ты мучаешь нашего гостя.
– Пусть мучается, – отрезала она. – Впрочем, действительно хватит.
Порт Скато закрыл лицо розовыми ладонями. Он вскричал:
– Боже мой! Опять этот Браунли…
В комнате появился Марк, брат Титженса. Он был пониже, посмуглее, помрачнее Титженса, и голубые глаза навыкате казались более круглыми. В одной руке он держал котелок, в другой – зонтик, на нем был костюм цвета «перец с солью», на груди висели гоночные очки. Марк недолюбливал Порт Скато, и это было взаимно. Не так давно он получил титул рыцаря.
– Здравствуйте, Порт Скато, – сказал он, забыв поприветствовать свою невестку.
Застыл неподвижно, оглядел комнату и остановил взгляд на миниатюрном бюро, стоявшем под книжными полками.
– Смотрю, ты хранишь этот стол, – сказал он Титженсу.
– О нет, не храню, – ответил Титженс. – Я продал его сэру Джону Робертсону. Он заберет его сразу же, как найдет для него место.
Порт Скато нетвердой походкой обошел вокруг обеденного стола и остановился у одного из высоких окон, глядя наружу. Сильвия вновь опустилась в свое кресло у камина. Братья стояли лицом к лицу; Кристофер напоминал мешок с пшеницей, а Марк – деревянную резную трость. Их окружали книги с золотистыми корешками, а неподалеку поблескивало голубым большое зеркало. Телефонная Станция тем временем убирала со стола.
– Слышал, ты завтра снова на фронт, – сказал Марк. – Я хотел бы переговорить с тобой кое о каких делах.
– Да, в девять часов отъезжаю от станции Ватерлоо, – сказал Кристофер. – У меня не так много времени. Можешь прогуляться со мной до министерства, если хочешь.
Марк внимательно наблюдал за горничной в черном платье и белом переднике, снующей вокруг стола. Она вышла вместе с подносом. Внезапно Кристоферу вспомнилось, как убирала со стола Валентайн Уонноп. Телефонная Станция заметно уступала ей в проворности.
– Порт Скато! – воскликнул Марк. – Раз уж вы здесь, давайте обсудим одно дело. Я сделал распоряжения о том, чтобы мой брат не смог гасить свои долги за счет отцовского капитала.
– Мы все уже знаем об этом. Увы, – громко проговорил лорд, глядя в окно.
– Однако я прошу вас, – продолжил Марк Титженс, – переводить тысячу фунтов в год с моего счета на счет брата, если ему понадобятся деньги. Но не более тысячи фунтов в год.
– Напишите письмо в банк, – велел лорд Порт Скато. – Я не разбираюсь со счетами клиентов во время личных визитов.
– Не понимаю почему, – сказал Марк. – Ведь вы же зарабатываете этим себе на хлеб, не правда ли?
– Марк, не стоит обрекать себя на такие неудобства, – проговорил Кристофер. – Я все равно закрываю счет.
Порт Скато резко повернулся на каблуках.
– Умоляю, не надо! – вскричал он. – Умоляю, давайте… давайте цивилизованно продолжим наше сотрудничество.
Его челюсть вновь конвульсивно задергалась, а его голова в лучах света напоминала скругленный столб ворот.
Он сказал Марку Титженсу:
– Можете сообщить своему приятелю, мистеру Рагглсу, что я разрешаю вашему брату брать средства с моего личного счета… С моего частного, личного счета, в любом размере, в любое время. Я говорю это, чтобы показать вам, насколько я ценю вашего брата. Я уверен, что он не возьмет на себя обязательств, которые не сможет выполнить.
Марк Титженс застыл без движения, слегка облокотившись на изогнутую ручку зонтика, а другой рукой демонстрируя белую шелковую подкладку своего котелка – самое светлое пятно во всей комнате.
– Это ваше дело, – сказал он лорду. – Меня волнует лишь то, чтобы на счет моего брата гарантированно перечислялась тысяча фунтов в год.
Кристофер Титженс обратился к лорду Порт Скато тоном, в котором, как он и сам понимал, чувствовалась сентиментальность. Он был очень тронут, ему подумалось, что после спонтанного возвращения в его память нескольких имен и после доброй оценки в свой адрес из уст банкира жизнь точно изменится – и этот день действительно стоит запомнить.
– Ну конечно, Порт Скато, я не закрою мой злосчастный крошечный счет в вашем банке, если вы хотите, чтобы он там был. Мне очень льстят ваши слова. – Тут он помолчал и добавил: – Я бы только хотел избежать этих… этих семейных сложностей. Но, полагаю, вы сможете сделать так, чтобы деньги брата не поступали на мой счет. Я не хочу его денег:
Потом он сказал Сильвии:
– Надо бы обсудить с лордом и еще кое-что. – И добавил, обращаясь уже к банкиру: – Я невероятно вам обязан, Порт Скато… Загляните с супругой на вечер к Макмастеру на минуточку – до одиннадцати часов…
Потом он посмотрел на Марка:
– Пойдем же, Марк. Я иду в Военное министерство. Можем поговорить по пути.
– Мы еще встретимся?.. Знаю, ты очень занят… – сказала Сильвия едва ли не с робостью.
Мрачные мысли промелькнули в голове у Титженса.
– Да, – сказал он. – Я заберу тебя от леди Джоб, если меня не задержат в Военном министерстве. Ужинать я буду, как ты знаешь, у Макмастера – не думаю, что останусь там надолго.
– Я тоже пойду к Макмастеру, – сказала Сильвия, – если ты сочтешь это уместным. Приведу с собой Клодин Сэндбах и генерала Уэйда. Только посмотрим на русских танцоров. И тут же уйдем.
С подобными мыслями Титженс мог справиться в два счета.
– Да, хорошо, – поспешно сказал он. – Вам будут очень рады.
Он пошел было к двери, но потом вернулся, а Марк почти уже переступил порог. Кристофер вновь обратился к Сильвии – на этот раз по менее серьезному поводу:
– Все никак не могу вспомнить слова той песни. Начинается она так: «Где-то там или здесь непременно есть неувиденный лик, неуслышанный глас…» Хотя, может, там было не «непременно есть», а «без сомнения, есть» – это лучше укладывается в ритм… Не помню, кто написал эти строки. Но, надеюсь, за день смогу вспомнить.
Сильвия вся побелела.