– Мне очень жаль, – осторожно ответила Ингеборга, – что так произошло. Синяк, кстати, ерундовый, сам пройдет через неделю. Может, стоит поговорить с ним спокойно? Он же не заявил тебе о разрыве, я правильно поняла?
– Сейчас не заявил, заявит потом! – Светлана сосредоточенно стирала слезы, стремясь не повредить макияж. В последние недели косметика все сильнее становилась дорогостоящей редкостью. – У всей команды Брилёва по четыре любовницы, даже у тех, кто не мусульманин! Только у Карена я была одна! Я всем этим шлюшкам рты затыкала только одним этим, мне все завидовали! А сейчас что мне делать?! Ясно же, что теперь он начнет встречаться с кем-то еще открыто! Я не могу согласиться на такое, не хочу становиться такой, как все! А если не соглашусь, он со мной расстанется! Я не знаю, что делать! – Она продолжила реветь. – Куда я пойду?! У меня нет таких норм, чтобы жить в люксе по-человечески! Это слишком дорого! Одного электричества полторы нормы нужно! А вода для джакузи? А климатическая система?
– Тут я тебе не советчица, – вздохнула блондинка. – Я в этом не разбираюсь, у меня даже опыта нет такого… в смысле, никакого. Смотри сама, как поступить. А нормы можно экономить.
– Вот ты бы стала встречаться с Порфирьевым, если бы кроме тебя у него были еще девушки? – Светлана укоризненно посмотрела на Ингеборгу.
– Эмм… – Вопрос поставил блондинку в тупик. – Не знаю… Я об этом не думала… И не собираюсь. Отец говорил, что проблемы надо решать по мере их возникновения, а у меня хватает реальных забот. Поспать бы полчасика, потому что до следующей процедуры в биорегенераторе мне еще восемь часов и другого времени на сон не предвидится.
– Спи, я подежурю, – Светлана вяло махнула рукой. – Тебе все равно не понять!
С этим спорить было глупо, да никто и не собирался. На сегодня с нее женских проблем достаточно. Ингеборга заперлась в своем кабинетике, улеглась на диван, достала пистолет и положила руку с оружием на живот. Она провалилась в сон даже раньше, чем сомкнулись веки, и тридцать шесть минут пролетели, словно пять. Потом сигнал коммуникатора оповестил о скором выпуске пациентов из биорегенератора, и пришлось торопливо умываться, чтобы не выходить в операционную с заспанным лицом.
Следующая смена прошла без осложнений, и она даже смогла увеличить на двадцать минут сеанс собственной регенерации. Диагност показал уменьшение травматических пятен на коже на десять процентов, и это подняло девушке настроение. Новые кожные покровы восстанавливаются уверенно, если ей будет так везти и дальше, то на лице следов действительно не останется. Ингеборга сверилась с хронометром. Порфирьев уже должен был вернуться с поверхности. Сразу сюда он, конечно, не придет, а жаль. Чем дольше антирад не выведен из организма, тем опаснее для носителя отрицательные эффекты препарата. Она даже Брилёву жаловалась на то, что капитан не сразу приходит на детоксикацию, но это возымело эффект лишь частично. Порфирьев стал приходить не за двадцать минут до интоксикации, а за час-полтора.
Конечно же на этот раз все произошло ровно так же, и даже хуже. Капитан явился в медотсек за полтора часа до интоксикации и уселся в приемном покое в очередь, хотя все знали, что он обязан получать процедуру интоксикации внеочередно. Но именно в тот момент все биорегенераторы были заняты, и Порфирьев уткнулся в инженерный компьютер, которым его снабдил Миронов для прямого доступа к закрытым ресурсам инженерной сети. Пока капитан изучал какие-то схемы, биорегенераторы освободились, но никто не рискнул отвлекать вечно злобного здоровенного мужичину, и перепуганные практикантки отправили в диагностический кабинет других пациентов. Ингеборга уложила всех в биорегенераторы, сетуя сама себе на то, что Порфирьева до сих пор нет, и продолжила работать. О том, что он давно здесь, она узнала от заступившей на смену Кристины.
– Твой злобный радиоактивный рыцарь опять тебя тренирует? – Рыжая подруга заглянула в операционную поздороваться. – Что ты сделала не так на этот раз? Забыла встретить его у входа в медотсек голой и перевязанной подарочным бантиком?
– Он что, здесь?!! – Ингеборга невольно сделала большие глаза, понимая, что только что заняла все биорегенераторы на час.
– Практикантки говорят, что уже полчаса в приемном покое сидит, – подтвердила Кристина. – Что-то там изучает в закрытой сети. Они боятся к нему подходить. Все видели записи штурма медосека. Самую первую террористку он убил ударом руки в голову. Его и так-то не особо пытались злить, а теперь и вовсе желающих нет. Тем более что, судя по его милому и приветливому лицу, он злой постоянно. Кстати, ты в курсе свежих слухов со второго уровня? Говорят, что на некоторых твоих охранниц он смотрит не так злобно после того, как Брилёв выкрасил их в блондинок. И некоторые девушки на втором уровне планируют обесцветиться специально для него… Инга, ты куда?! Я просто пошутила!
Ингеборга промчалась мимо Соколянской, отодвигая ее от дверного проема, и устремилась в приемный покой. Порфирьев действительно оказался там, сидел в очереди, уставившись в электронный планшет. При появлении блондинки он лишь мельком покосился в ее сторону и продолжил что-то там изучать.
– Капитан Порфирьев, будьте добры, пройдите в операционную! – укоризненно нахмурилась Ингеборга. – Я ожидаю вас больше двух часов! Вы не соблюдаете условия собственного лечения! Сколько раз повторять, что это грозит необратимыми осложнениями?! Мне придется еще раз обратиться к полковнику Брилёву!
– Если он возьмет в руки резак и присоединится к техникам на поверхности, – флегматично прорычал капитан, – я буду только «за». Лишний специалист немного разгрузит остальных. Только он не специалист, поэтому можешь не тратить время зря – ничего не изменится.
– Это не значит, что вам необходимо сознательно затягивать начало детоксикации! – возразила Ингеборга. – Я же не мешаю вам работать! Вы все равно будете ее проходить, так что сложного в том, чтобы пройти процедуру сразу после возвращения с поверхности? Все так могут, а вы нет!
– Дел много, – пожал плечищами Порфирьев. – Сразу не получается. Всегда находится что-то, что нужно сделать срочно. – Он вновь уткнулся в электронный планшет.
– Пройдите в операционную! – настойчиво повторила блондинка. – Не капризничайте!
– Ты только что уложила в БР-ы троих людей, – Порфирьев бросил на нее недовольный взгляд. – Это на час! Что я буду там делать, опять на столе сидеть? Здесь работать удобнее. Позови, когда будет нужно.
– Уже нужно! – не сдавалась Ингеборга. – Вы затянули с детоксикацией! Мне необходимо провести дополнительную диагностику! Поставить вам капельницу! Наверняка потребуется сделать дополнительные инъекции! Проходите в операционную и переодевайтесь!
Капитан терпеливо вздохнул и направился в указанном направлении. Ингеборга придала себе строгий вид и тихо отчитала практиканток, велев им немедленно оповещать ее, как только Порфирьев входит в медотсек. Перепуганные девушки стали выглядеть еще более перепуганно, и на всякий случай блондинка повторила данные указания охране. Все заверили ее, что в следующий раз все будет сделано, как положено, и блондинка поспешила следом за Порфирьевым.
Полчаса она водила по нему диагностом, осматривая тело сантиметр за сантиметром, потом пришли результаты анализа крови, и на душе стало совсем тяжело. За три недели лечения, обещанного ей Брилёвым, Ингеборге удалось добиться восстановления поврежденных клеток внутренних органов. Сейчас отравляющие свойства антирада вновь оказывают на них разрушительное воздействие, но пока ей удается с этим справляться. Если бы капитан не выходил на поверхность каждую смену или хотя бы приходил на детоксикацию немедленно, едва спустившись с поверхности, все было бы совсем хорошо. Но вот препятствовать разрушению тканей спинного мозга стало получаться все хуже. Накопительный эффект радиации достиг катастрофических пределов, и теперь у Порфирьева излучают кости скелета. Даже когда он не находится в радиоактивной среде, его спинной мозг продолжает оставаться под ударом. Естественные ресурсы организма еще сопротивляются, но это ненадолго. Скоро процесс разрушения станет необратимым, и она ничего не сможет сделать. Уже сейчас все, что в ее силах, это восстановить то, что было разрушено за время очередного пребывания на поверхности. Последствия предстоящих длительных экспедиций, скорее всего, окажутся необратимыми, что бы она ни предприняла.
– Чего ревешь? – недовольно прорычал Порфирьев, смерив ее колючим взглядом.
– Извините… – Ингеборга отерла катящиеся против воли слезы. – Вам нельзя больше ездить в экспедиции. Я еще могу смириться с выходами на поверхность на четыре часа раз в двое суток, хотя даже этого вам делать категорически нельзя… – Она сглотнула подступивший к горлу ком. – Но длительные экспедиции превратят вас в смертника. Даже если вы будете жить в биорегенераторе, вас не спасти. Такого лечения не существует. Я вас очень прошу: не ездите больше никуда…
– Эта тема не обсуждается, – безразличным тоном прервал ее Порфирьев. – Я должен ехать, это очень важно. Особенно для меня. И для тебя тоже, хоть ты этого и не знаешь.
– Я понимаю, что от продуктов из Росрезерва зависит существование биоферм. – Блондинка попыталась унять слезы. – То есть наше будущее. Но разве нельзя заменить всего одного человека?
– Потом потребуется заменить второго, затем третьего и так далее, – на губах капитана появилась скептическая усмешка. – Там все облучаются, не я один. Этак мы быстро останемся без экспедиции.
– Но я же вижу, что вы облучаетесь гораздо больше других! – всхлипнула Ингеборга. – Здесь всех лечу я, и мне тяжело не заметить огромную разницу в уроне здоровью, полученном вами и вашими людьми! И я читала их отчеты! Вы чаще остальных находитесь в радиоактивной местности, проводите разведку пешком, выходите из спецпалатки раньше всех, покидаете транспорт ради ремонта и так далее! Это вас убивает!
– Я не собираюсь жить вечно. – Порфирьеву было вообще наплевать. – Сделай так, чтобы я мог продолжать работать. Если доживу до того момента, когда у нас нормально заработают биофермы и появится надежный автопарк для раскопок, то можно будет выходить на поверхность реже. Как раз люди обучатся, не будет такого дефицита специалистов. А то сейчас замениться не на кого, даже если захотеть. До Росрезерва добрались какие-то фээсбэшники, их как минимум немного больше, чем имеется бойцов здесь, а вооружены они лучше. И у них проблемы с продовольствием. У нас назревает война за Росрезерв, сейчас каждый боец на счету, но, насколько я понимаю, в случае открытой драки у нас шансов гораздо меньше. Поэтому лучший вариант – поб