– Садитесь на стул, вот сюда, – Ингеборга сделала приглашающий жест. – На что жалуетесь?
– Спасибо, Ингеборга Игоревна! – поспешила поблагодарить пациентка и, прежде чем сесть, на всякий случай отряхнула легинсы на заднице. – Извините, я на полу сидела, но я почистилась, прежде чем заходить! – Тут же оправдалась она: – У нас в очереди есть одежная щетка!
– Долго пришлось ждать? – Блондинка посмотрела на штанины пациентки, сильно замятые в подколенных сгибах.
– Шесть дней, – ответила та, осторожно усаживаясь на стул перед столом врача.
– Шесть дней?! – опешила блондинка. – Так долго?!
– После нападения террористов к вам не попасть. – Пациентка попыталась сделать вид, что не смотрит под мышки Ингеборге в поисках выпирающего из-под халата пистолета. – Многие просто ждут, когда закончится аврал, но мне очень надо…
– Когда он закончится, я постараюсь принять всех нуждающихся в кратчайшие сроки. – Ингеборга устало потерла виски. Люди стоят в очереди по шесть дней. И пока с этим ничего не поделать… – Так что вас беспокоит?
– Мне кажется, что я схожу с ума! – Темно-коричневые глаза девушки подернулись влагой, словно она собралась заплакать. – После этих террористов я перестала спать… Мне очень тяжело заснуть, а когда удается, просыпаюсь на малейший звук, и заснуть опять просто нереально… У меня какая-то непрекращающаяся депрессия, я раньше любила юмор, а теперь то, что вызывало у меня улыбку, раздражает… Я рассчитываю получить работу в Центре, но боюсь подавать заявку в таком состоянии, я так ни один тест не пройду… Чуть что, хочется или орать, или рыдать, постоянно на нервах… У меня обычная норма безработного, на нее хорошо не покушаешь, но вместо похудания я набрала пять килограмм… Хотела сбросить, начала активно ходить по коридорам – сразу же заболели мышцы на ногах!
– Я вас поняла. – Ингеборга покосилась на хронометр. – Снимайте одежду и садитесь в диагностическое кресло. Процедура автоматической дезинфекции уже закончена.
Десять минут ушло на постановку диагноза, который в итоге оказался совсем не страшен и совершенно ожидаем. Стресс на нервной почве наложился на нехватку серотонина и витамина Д, вызванного хроническим отсутствием солнечного света. Ингеборга сделала ей инъекцию поливитаминов и отправила в кабину солярия. Выбор режима загара едва не стал затяжной проблемой, но тут в диагностический кабинет заглянула убитая горем Светлана.
– Инга, прости, – она трагически вздохнула. – Я опоздала. Долго не могла успокоиться. Карен… – Светлана заметила пациентку и осеклась.
– Ты вовремя! – заявила блондинка. – Настрой пациентке кабину! Нужен медицинский режим, шестипроцентное ультрафиолетовое облучение в целях восполнения нехватки витамина Д. Кристина говорила, что вы разобрались в ее устройстве, и медицинский режим здесь есть.
– Как видишь. – Светлана вытянула руки, демонстрируя загорелую кожу со скорбной миной, типа, знала бы я, для какого козла старалась! – И медицинский режим здесь реально есть, это новая фича у производителей коллариумов. Была.
Светлана, печальная, как вылезшая из омута утопленница, занялась кабиной солярия, и Ингеборга сосредоточилась на пациентах второго уровня. Она успела помочь еще двоим молодым женщинам, потом закончился текущий сеанс детоксикации, и блондинка переключилась на служащих Центра. Запуск следующей детоксикации, постановка диагноза очередным рабочим, снова прием жителей и так далее. Шесть часов прошли в непрерывной работе, но, когда подошло время для собственного сеанса биорегенерации и Ингеборга вышла в приемный покой предупредить охрану, стоящая за входным люком очередь стала только больше. По второму уровню прошел слух, что доктор Снегирёва начала интенсивный прием пациентов, и количество страждущих увеличилось.
На этот раз сразу ложиться в биорегенератор она не стала. Вместо этого Ингеборга села за медицинский компьютер и несколько минут задумчиво сидела без движения, вспоминая произошедшие за последние сутки события. Как все-таки сложно умудряется быть устроена жизнь даже в таком простом месте, как подземный бункер. И все из-за того, что люди хотят жить лучше, чем те условия, которые они в состоянии сами себе создать. По идее – ну так создавайте более желаемые условия, что тут непонятного?! Но нет, это слишком долго и неинтересно. Интересно получить все и сразу, и чтобы готовое. Вот только тех, у кого есть это готовое, не хватает на всех желающих. Более того, они об этом прекрасно осведомлены и пользуются этим, что, если подумать, вполне логично. После гибели родителей мир стал мерзким, враждебным и отвратительным. После гибели самого мира – мира не стало, но мерзость, враждебность и отвратность никуда не делись.
Она попытается помочь тем, кому в силах, но это ничего не изменит в глобальном плане. Один в поле не воин. Поэтому она должна сделать все, чтобы заслужить доверие Порфирьева. Так их хотя бы станет двое. Уже не в одиночку – и то хорошо. И шансов больше, и не так страшно. Ей рядом с ним вообще ничего не страшно. Если, конечно, не считать подушки и захвата за ухо. Но чтобы помочь Порфирьеву, предстоит решить загадку, которая называется «догадайся, что надо сделать». Над этим она будет думать постоянно, а пока нужно помочь тем, кому обещано. Какие-никакие, но это все-таки люди, которые ее окружают. Других нет и точно не будет, сейчас быть знакомым со всем миром совсем не сложно. На расчеты ушел почти час, после чего Ингеборга внесла в ИИ все необходимые изменения, уложила в биорегенераторы пару пациентов и легла сама.
Процедура заняла почти два часа, за которые, к счастью, ничего страшного не произошло. Поглощенная личной трагедией Светлана слишком сильно испугалась остаться без средств к безбедному существованию и усиленно вспоминала все полученные от Ингеборги наставления. Со стандартной процедурой детоксикации она справилась не хуже Кристины, а с сервировкой ужина даже лучше.
– Инга, пошли есть! Третий раз зову! – Светлана заглянула в диагностический кабинет и сразу испугалась, увидев Ингеборгу без одежды и в диагностическом кресле. – Что с тобой? Тебе плохо?! У тебя осложнение после сотрясения?!
– Со мной все в порядке, – успокоила ее блондинка, надевая спортивный костюм. – Надо было кое-что проверить в реальном времени, я же не могу работать с биорегенератором, пока в нем лежу.
– Ты меня напугала! – Укоризненно посмотрела на нее Светлана. – Что мы без тебя делать будем?! После того как Порфирьев уложил тебя в БР, всю в крови и рваных ранах, мне неделю кошмары снились! Может, тебе помочь? Могу поработать с диагностом.
– Спасибо, я уже все закончила. – Ингеборга направилась к себе в кабинетик. – Сейчас только руки вымою, и пойдем обедать.
– Уже ужин! – из-за двери поправила ее Светлана.
– Для меня давно все едино. – Блондинка закрыла дверь, надела тактическую подвеску с пистолетом, халат и вышла обратно. – Я уже не понимаю, когда ночь, а когда день.
– Ты пистолет надевала, да? – со знанием дела произнесла Светлана, понизив голос, и в ответ на суровый взгляд Ингеборги сделала клятвенное выражение лица: – Молчу! Я в курсе, что это секрет!
– Весь бункер в курсе, что это секрет, – фыркнула блондинка. – Ты постаралась?
– Я?! – В голосе Светланы сквозила незаслуженная обида. – Почему сразу я?! Между прочим, я про нас никому ничего не рассказываю, только Карену немного и то по секрету! Это Овечкин всем разболтал, мне Карен сказал!
При упоминании о Карене она вновь расстроилась и побрела к сервированному столу, всем своим погруженным в пучины печали видом намекая, что испытывает острую необходимость поговорить об этом. Пришлось пожалеть подругу и пойти навстречу жертве то ли несчастной, то ли нечестной любви, сразу и не сообразишь.
– Что у вас с Кареном? – Ингеборга уселась за стол дежурной медсестры, на время приема пиши становившийся обеденным, и сверилась с выведенным на монитор графиком приема пациентов. По-хорошему времени на еду оставалось минут десять, она сильно просрочила график, пока экспериментировала в операционной. – Так и не наладилось?
– Формально у нас ничего не ломалось. – Светлана немедленно заплакала. – Я боялась, что он заявит о трех новых любовницах, как все! Но он ничего не сделал и даже продолжает заявлять, что тот волос принадлежал уборщице или вообще неизвестно кому, он, типа, не в курсе, это не его проблемы…
– Тогда почему ты в слезах? – удивилась блондинка, налегая на салат, чтобы не терять время.
– Потому что он разговаривал со мной таким злым тоном, что я сразу поняла, что это неправда! – Слезный поток подруги усилился. – А еще перед сменой одна телка, третья любовница телохранителя Брилёва, сказала мне, что Карен давно мечтает от меня избавиться, но Брилёв ему не разрешает, потому что я медик! Она чуть не лопнула от желчи, когда говорила это! Я, конечно, написала на нее жалобу Брилёву, пусть эту сучку вышвырнут обратно на второй уровень, но знаешь, как неприятно?! – Она бросила вилку, уткнулась в Ингеборге в плечо и зарыдала. – Если Брилёв передумает, что я буду делать?! Во всем Центре больше не осталось мужчин, у которых меньше трех женщин! Только Овечкин, но он женат и вообще живет на втором уровне, как бич! И Порфирьев, но он жестокий деспот, и он твой!
– Светик, я очень тебе благодарна, что ты помнишь, что он мой жестокий деспот. – Ингеборга поспешно спрятала улыбку, обнимая подругу. – Хотя в действительности он скорее не мой, а свой собственный.
– Какая разница? – продолжала лить слезы Яковлева. – Он все равно всех ненавидит, и меня тоже.
– Светик, милая, потом поплачешь, хорошо? – Блондинка ласково погладила подругу по черной шевелюре. – У меня девять минут осталось, чтобы поесть. Нам нужно заниматься делом, пациентов бесконечное количество. Ты очень поможешь мне, если возьмешь на себя работу с несложными пациентами.
– Я хочу со сложными! – Светлана достала носовой платок и отработанными движениями принялась стирать слезы, не касаясь макияжа. – Я хочу стать ценным врачом! Тогда он никуда не денется, ему Брилёв не позволит!