– У нее сильная потеря крови и либо химическое отравление, либо аллергическая реакция на принятый препарат! – возразила Ингеборга. – «Прям тут» она может умереть! Давайте сюда платформу! Быстрее! Пока не поздно! Все биорегенераторы заняты, нужно еще дождаться, когда оттуда выйдут пациенты!
Пара «снежинок», бледных от страха, побежали к выходу из номера, остальные молча смотрели на Булавку с нескрываемым ужасом в глазах.
– Теперь меня точно вышвырнут… – Больная охранница обреченно уронила голову на грудь, но сил плакать у нее не было. – Получила… что заслужила… Док… оставьте меня здесь… Все равно жизни уже не будет…
– Что за бред?! – опешила Ингеборга. – Вам требуется немедленная операция и госпитализация, но ничего смертельного в этом нет!
– Вы… не понимаете… – Взгляд Булавки стал стеклянным. – Абрек… мне этого не простит… когда узнает… он самый главный блюститель новых законов… он взбесится, когда все поймут, что я подставила именно его… я ведь больше ни с кем…
– Вы встречаетесь с Абреком? – Такого объяснения Ингеборга не ожидала. – Я с ним поговорю!
– Тогда он меня точно убьет… – слабо ответила Булавка. – В назидание другим… Я с ним не встречаюсь… Я была… – она сухо сглотнула, – … была с ним один раз. Так я получила работу в Службе Безопасности. Тут все… через кого-нибудь прошли… Не хочешь – не работай… сиди нищей на втором уровне… Я пыталась принять меры, чтобы не залететь… была уверена, что все обошлось… Не знаю, как так получилось… судьба наказала…
– Что она такое говорит? – Ингеборга недоуменно посмотрела на мрачных молчащих «снежинок». – Это правда?! Абрек станет сводить счеты с девушкой, которую, возможно, даже не помнит?
– Неважно, помнит он ее или нет, – угрюмо объяснила одна из обесцвеченных охранниц. – Если бы она была со второго уровня, никто даже не обратил бы на это внимания. Но мы – охрана! В Службе Безопасности служат только самые надежные. Чтобы доказать свою лояльность, нам пришлось во время мятежа террористов стрелять в своих недавних соседей и знакомых. На втором уровне нас ненавидят, зато на первом мы считаемся своими. Нам доверяют. У нас полуторные нормы, и потом будут двойные, когда биофермы заработают на полную мощность. Мы питаемся в том же ресторане, где люди Брилёва, там самая качественная кухня. У нас хорошие условия проживания, которые лучше, чем у работников многих других служб, и в очереди на расселение у нас приоритет. Нас не домогаются. Никто не имеет права потребовать от охранницы секс, только она сама может предложить мужчине это. Даже команда Брилёва, включая Абрека и его людей, соблюдает это правило… они стараются не нарушать собственных законов. Потому что для всех жителей мы должны быть эталоном. А попасть в «снежинки» вообще мечта каждой девушки, даже если она анорексичка! У нас особые полномочия, физически мы не перетруждаемся, работа спокойная и понятная, бесплатные тренировки в нерабочее время, иногда даже к Варягу на мастер-класс пускают, и все обслуживание вне очереди. Нам даже обесцвечиваться не страшно! Блондинки не пользуются популярностью у мужчин, гораздо выгоднее быть рыжей, а «снежинки» словно демонстрируют, что зарабатывают на жизнь не телом, а собственными возможностями!
Она тяжело вздохнула и закончила еще более угрюмо:
– На каждом углу объявлено, что мы безупречны и идеальны. – «Снежинка» трагически кивнула на сидящую в ванной полубессознательную Булавку: – Такое ей не простят. Это разрыв шаблона, его не должно быть. Это для всех плохо. Особенно для репутации «снежинок».
– Это какой-то тихий ужас… – Ингеборга лишь покачала головой, пытаясь представить масштабы проблемы. Тут пол второго уровня ходит в любовницах у первого, и ничего, все довольны, никто не жалуется. Но, если она не слышала о беременностях и абортах, это еще не значит, что их не было. Нашла же где-то Булавка эту таблетку!
Девушка требовательно посмотрела на охранницу:
– На втором уровне часто пользуются такими таблетками? Откуда они там?
– Ну… – Та замялась. – Про пару случаев слухи ходят… Раньше Зарема продавала их подпольно. Вроде у нее была посредница, у которой хранились таблетки. Она умерла от удушья во время мятежа, и кто-то нашел у нее таблетки, когда выносили трупы. – Охранница сумрачно закончила: – Теперь будет расследование… а мы пытались укрывать нарушительницу. Это преступление.
– Доставка больного в медотсек не может быть преступлением. – Ингеборга на мгновение задумалась. Со «снежинками» ей спокойнее, чем без них, это действительно так. Вмешиваться в дела администрации она не будет, во‐первых, ей не до этого, во‐вторых, ей это не нужно и не интересно. Но менять эту охрану на другую она не хочет. Потом она посоветуется на эту тему с Порфирьевым, а пока поступит по-своему. – Принесите полотенце, ее белье и униформу. Ее нужно одеть, чтобы никто не догадался. И помогите мне!
Кто-то из «снежинок» умчался в комнату, остальные торопливо зашли в ванную комнату. Ингеборга выключила едва текущую воду, извлекла из докторского чемоданчика рулон медицинского бинта и положила его на залитое кровью дно джакузи. Дождавшись, когда рулон достаточно набухнет кровью, она отжала бинт одной рукой и отложила его в сторону. Затем активировала подачу воды за свой счет и велела остальным охранницам:
– Поставьте ее на ноги и помогите стоять! Кровотечение прекратилось, но это не навсегда, нужно торопиться! Булавка, держите ноги на ширине плеч! – Блондинка огляделась: – Где у вас мочалка?
Булавку подхватили под руки и подняли, кто-то протянул Ингеборге банную губку. Она подала на душевую лейку полный напор воды и принялась аккуратно смывать с Булавки кровь, тщательно стараясь максимально отмыть все, кроме правой ноги. Спустя несколько минут ей это удалось, и блондинка выключила воду.
– Вытирайте ее, только осторожно, чтобы не задеть правую ногу! Кровь на ней должна остаться. Потом надевайте на нее белье и все, что вам положено носить на туловище. А я пока сделаю повязку.
Она взяла пропитавшийся кровью рулон бинта и начала накладывать Булавке повязку на основание бедра.
– Зачем это, доктор?.. – вяло спросила полуживая Булавка.
– Вы не наступили на гвоздь, а случайно сели на него, – объяснила Ингеборга. – Вы не заметили гвоздь, потому что вам было плохо от отравления, полученного вследствие употребления в пищу просроченного шоколада, который вы приобрели в частном порядке. У вас сильно проткнута правая приводящая мышца бедра. Повреждены несколько кровеносных сосудов, это вызвало обильное кровотечение. Видеонаблюдение в операционной зафиксирует повязку в нужном месте, это упростит мне работу. – Она бросила взгляд на остальных «снежинок»: – Гвоздь придумайте сами, на случай, если кто-нибудь из начальства захочет его увидеть, он должен быть не меньше пяти сантиметров.
Через пару минут повязка была готова, и одетую выше пояса в униформу Булавку уложили на только что доставленную в номер медицинскую платформу. Больную накрыли простыней, и Ингеборга проследила, чтобы испачканная в крови нога с окровавленной повязкой не были закрыты тканью. После этого она поставила Булавке вполне настоящую капельницу с кровяной плазмой и велела «снежинкам» везти больную в медотсек. Никаких проблем не возникло, разве что встречные прохожие, увидев окровавленную повязку на ноге у лежащей под капельницей охранницы, настораживались, подозревая нападение выжившего террориста. Но «снежинки» авторитетно объясняли про неприятность с гвоздем, люди успокаивались и желали Булавке выздоровления. Охрана блокпостов в лифтовом подуровне что-то зафиксировала в своих электронных журналах, и несколько охранников немедленно отогнали от лифтовой площадки десяток жительниц второго уровня, велев им дожидаться прихода следующей кабины.
До медотсека процессия добралась спокойно, даже вечно ожидающая очередь при виде медицинской платформы с больным расступилась сама. Булавку поместили в стационар, и Ингеборга отпустила «снежинок» отдыхающей смены по домам.
– Что с ней? – недавно заступившая на смену Кристина ожидала возвращающуюся из стационара Ингеборгу в операционной, возле одного из биорегенераторов.
– Правую приводящую проткнула, – объяснила блондинка. – На гвоздь села…
– Да не с ней! – Недовольно отмахнулась Кристина, поправляя надетую на лицо медицинскую маску. – Я про Светлану! Она сидит в диагностическом кабинете и возится с неудачницами со второго уровня, как будто это ее самое любимое занятие! У нее смена полчаса назад закончилась, а она заявила, что, типа, «еще немного поработает»! Карен ее все-таки бросил?
– Вроде нет, – Ингеборга пожала плечами. – По крайней мере, пока точно нет. Просто она захотела наконец-то освоить профессию, чтобы повысить собственную ценностью.
– Это она сама так сказала? – Кристина с пониманием улыбнулась. – Значит, Карен точно скоро от нее избавится. Он давно уже устал играть в моногамию, это заметно по его голодному взгляду. Не понимаю, как он так долго продержался! Особенно когда все его друзья имеют по три-четыре любовницы. Сомневаюсь, что у нашей Светы хватит личных качеств, чтобы удержать мужчину от полигамии в таких условиях! Уверена, тут не обошлось без Брилёва, и не удивлюсь, что это он не позволяет Карену бросить Яковлеву!
– В своих силах, как я вижу, ты уверена на сто процентов? – скептически уточнила блондинка.
– Тише! – предостерегла ее Кристина и понизила голос: – Я же просила не забывать про прослушку, не усложняй мне задачу! – На ее лице появилась многозначительная улыбка: – В своих силах я уверена на тысячу процентов, – тихо заявила она.
– То есть Брилёв будет только твой и больше ничей? – Ингеборга ответила на ее улыбку вежливым скепсисом. – Его пример окружающих не остановит?
– Святая простота! – Кристина негромко прыснула. – Конечно, нет! Сначала я буду нежно и преданно потакать ему в его прихотях, и он даже не заметит, как я начну затягивать на нем ошейник! А потом он будет прятаться от меня, как дошкольник от матери, если будет знать, что вызвал мое недовольство! Пусть только пикнет – и получит вынос мозга! Он же в глубине души мечтает о том, чтобы подчиняться такой, как я! Ему скучно от того, что все вокруг перед ним пресмыкаются, вот и хочется острых ощущений!