В общем, внутри Центра все идет просто превосходно. Если бы не проблемы с роботами и вероятным противником, можно было бы спокойно воплощать в жизнь свои планы и получать удовольствие. Но жизнь полна несправедливости… А тут еще вчера ночью его снова пробрало дрожью до мозга костей, и он вспомнил, что с момента восстания террористов не получал лечение от своего облучения. Сначала Снегирёва еле шевелилась, потом она занималась ранеными и больными, да и у него были проблемы поважнее, а здоровье вроде пошло на поправку. Поэтому ночной тремор его довольно сильно напугал, и он сразу же связался со Снегирёвой. Та, как обычно, не спала и возилась с возвращающимися с поверхности рабочими бригадами. Блондинка выслушала его жалобу и сказала, что сеансы терапии нужно возобновить, но график забит настолько плотно, что прямо сейчас она не может назначить ему время. Ничего страшного в его состоянии нет, и несколько часов ничего не изменят.
Это объяснение немного успокоило Брилёва, хотя услышать о том, что прямо сейчас у врача нет свободного биорегенератора для хозяина Центра, было неприятно. Это еще больше утвердило его уверенность в том, что на первом уровне должен быть свой медотсек. Спустя час с ним через помощника связалась Соколянская, которой Брилёв из тактических соображений пока решил не давать прямой связи с собой. Ее вывели на видеосвязь, и Соколянская предельно деловым и корректным тоном сообщила полковнику о двух имеющихся у Снегирёвой свободных окнах и попросила выбрать подходящее, чтобы прийти на сеанс лечения. При этом смотрела Соколянская так, как будто прямо сейчас выпрыгнет из монитора и изнасилует Брилёва на месте. Полковник с трудом удержался, чтобы не вызвать ее к себе в кабинет для согласования деталей. Это было бы демонстрацией слабости, а противостояние только началось.
Брилёв покосился на хронометр. До выбранного им времени визита в медотсек оставалось три минуты. Он опаздывает специально, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, кто здесь главный, но сильно задерживаться не стоит. Ломать график работы на поверхности не в его интересах. Он способен подстроиться под общую очередь. Более того, это можно использовать правильно: все рабочие бригады уже в курсе, что начальнику Центра потребовалась медицинская помощь, но он встал в очередь, как все, и подождал почти десять часов. Потому что ценит своих людей. Если этот прием работает у Порфирьева, то сработает и у него. Кстати, по докладам Абрека, уже сработало. Зафиксировано два или три разговора, в которых рабочие положительно прокомментировали это его решение. Полковник поправил форму и вышел из кабинета.
Снаружи его немедленно окружили телохранители, и Брилёв разрешил начать движение. Теперь ходить по первому уровню одно удовольствие. Кругом исключительно преданные взгляды. Одни принадлежат тем, кто захватывал вместе с ним «Подземстрой», а другие – тем, кто стрелял в террористов и теперь живет в люксах, получает полуторные нормы и имеет приятные перспективы. В глазах этих людей можно увидеть еще и благодарность. Этим отступать некуда, да и незачем. Он мог бы легко выйти из своего кабинета в одиночку и самостоятельно дойти до лифта. Но делать этого не стоит. Как говорится, береженого бог бережет! Мало ли что в головах у любовниц его сотрудников, посещающих первый уровень с гостевым визитом. Теоретически все террористы уничтожены, на практике же такие выводы делать рано, нужно выждать время и собрать доклады осведомителей. Пока Брилёв не стал отменять действующий в бункере режим контртеррористической операции. Тем более что в связи с непрекращающимся истощением биоферм нормы для неработающего населения пришлось понизить, а медотсек находится на втором уровне, там недовольных всегда будет много. Поэтому охрана нужна и будет нужна всегда.
К тому моменту, когда полковник выходил из лифтовой кабины на втором уровне, все вокруг контролировалось не только его телохранителями, но и охранниками Службы Безопасности, которые смотрели на прохожих гораздо злее, чем солдаты Арарата. Террористический бунт значительно увеличил количество доверенных людей, это серьезный успех, без боев с террористами выяснять степень их лояльности пришлось бы очень долго. Особенно радовало, как ревностно несут службу охранницы медотсека. Сделать для Снегирёвой отдельное подразделение охраны было очень правильным решением. Получилось создать этакий маяк феминизма и равноправия, который как бы неоспоримо доказывал: в Центре шанс получить особое положение есть у каждого, а не только у мужчин. Брилёв даже оградил ее охранниц от предложений интима – раз в глазах безмозглых баб это главное доказательство независимости и равноправия, то пусть будет. Организовать такое было несложно, любовниц у его людей хватает и без них, зато выгода очевидна.
Процессия Брилёва двинулась в сторону подуровня медотсека, и полковник принялся исподволь изучать реакцию встречных прохожих. На дистанции «лифтовой подуровень – вход в медотсек» было малолюдно, но он отлично знал, что обычно все иначе. После расселения категорий по уровням этот отрезок второго уровня стал особенным местом. Потому что именно тут обитатели разных уровней пересекались друг с другом под очень даже благовидным предлогом: люди направлялись в медотсек или возвращались оттуда. То есть формально все чинно, степенно и никаких пошлостей. Просто люди, идущие друг другу навстречу, не могут друг друга не заметить. Иногда это приводит к общению, которое иногда приводит к завязыванию отношений, но такова жизнь. Не запрещать же людям получение медицинской помощи!
Разумеется, все все прекрасно понимали, но пока данная ситуация устраивала его и его людей. Центральный коридор всегда под видеонаблюдением, так что на любую проблему охрана отреагирует очень быстро. Зато каждый, кто хочет завести себе новую любовницу, может спуститься на второй уровень и направиться в медотсек, уточнить что-нибудь у практиканток Снегирёвой относительно своего здоровья или графика работы медицинского персонала, неважно. Или совместить приятное с полезным, когда сотруднику действительно назначен сеанс лечения. Соответственно, если кто-то из жителей второго уровня хочет стать любовницей кого-то из персонала Центра, ей ничего не мешает ходить в медотсек и обратно столько, сколько заблагорассудится. На втором уровне предлогов для этого предостаточно – в той же очереди к врачу стоять, например.
Чтобы не вносить сумятицу в недавно устоявшееся положение дел, Брилёв даже запретил Арарату перекрывать этот отрезок второго уровня на время собственного посещения медотсека. В настоящее время опасность минимальна, а посмотреть своими глазами на то, что происходит вокруг, даже интересно. Сейчас тут малолюдно потому, что многие жители второго уровня предпочли не лезть на глаза Службе Безопасности во время визита Брилёва, чтобы не стать доказательством лояльности охраны. Обычно народу тут гораздо больше, он ежедневно тратит пару-тройку минут, разглядывая данные с камер видеонаблюдения, чтобы быть в курсе ассортимента. Но и сейчас вокруг не пустынно. Девушки и молодые женщины попадаются по ходу движения, и в их взглядах Брилёв видит заинтересованность, а не страх или ненависть. Хороший знак. Разумеется, начальник Центра никогда не будет знакомиться вот так, на ходу, это не его уровень. Для этого существуют доверенные люди. Но приглядеть кого-нибудь вполне можно, почему нет, если кандидатка выглядит заманчиво. Если кто-либо окажется в состоянии оказать Соколянской достойную конкуренцию, то сейчас это будет не только актуально, но и интересно.
У входа в медотсек, как всегда, толкалась очередь из баб. Раньше среди них было много женщин с детьми, и сердобольные обитательницы второго уровня часто пропускали их вперед. Но потом выяснилось, что некоторые мамаши берут с собой детей, которые не больны, для того чтобы под видом сопровождения больного ребенка самим пролезть к врачу вне очереди. Это вызвало серию скандалов в очереди, едва не закончившихся довольно буйно. Охране медотсека дважды пришлось вмешиваться и с помощью шокеров наводить порядок. С тех пор в очереди почти нет мамаш с детьми, потому что по общему решению толпы в любых очередях теперь все равны, и их редко пропускают вперед себя. Стоять в очереди несколько дней для детей утомительно, поэтому все ждут окончания аврала, когда медотсек снова заработает для жителей в полную силу. Впрочем, за месяц все дети бункера заболеть не могли, тяжелобольных тоже нет, за сигналами о таких случаях тщательно следит СБ, чтобы пресекать распространение инфекций, так что ничего страшного не происходит.
– Дмитрий Адамович! Господин начальник Центра! – Женский голос раздался из глубины очереди, и пара охранниц Снегирёвой, стоящая у входа, хищно бросилась в толпу, словно львицы в стадо антилоп. «Снежинки» на ходу выхватывали дубинки-шокеры, и подавшая голос в ужасе уселась на корточки, закрываясь руками. – Я только спросить! Не надо! Пожалуйста! Я только спросить!
– Для этого существует специальная форма на сайте администрации! – заявила одна из «снежинок». Женщину схватили, но применять спецсредства не стали.
– Отпустить! – негромко, но властно приказал Брилёв, останавливаясь. «Снежинки» моментально оставили женщину в покое и замерли по обеим сторонам от нее, готовые действовать. – Задавайте свой вопрос, девушка, но впредь прошу не нарушать установленные администрацией правила!
– Извините! – торопливо залопотала та. – Извините, Дмитрий Адамович! Аллахом клянусь, вырвалось непроизвольно! Я мать, у меня ребенку нездоровится, но стоять в очереди ему тяжело. Хвала Аллаху, он не до такой степени болен, чтобы сдавать его на пост охраны! Хотела спросить, когда закончится аврал? Понимаю, что все это делается ради нашего блага, но… может, можно как-то решить мою проблему?
– Аврал закончится послезавтра, – объявил Брилёв. – После этого медотсек будет закрыт на сутки, в течение которых будет закончено лечение вернувшихся с поверхности бригад и проведено профилактическое обслуживание медицинского оборудования, которое безостановочно работает второй месяц. Потом медотсек вернется к работе в обычном режиме. Если вы считаете, что ваш ребенок не может ждать эти трое суток, подайте заявку на сайте по установленной форме. Я прослежу, чтобы доктор Снегирёва приняла вас вне очереди. Вам все понятно?