и виде его гипса, он не забыл!
Овечкин молча и терпеливо вынес все упреки, после чего как можно более френдли сообщил, что Снегирёва отстранила его от экспедиций как минимум на неделю, и он сможет посвятить это время жене и сыну. И обязательно поговорит со Снежной Королевой насчет Давида на следующий же день. Это объяснение не сделало жену более дружелюбной, но поток токсичности прекратился. Следующие два часа Антон терпеливо включал и выключал подачу воды для приходящих принять душ клиентов, активировал доступ в игровую сеть бункера для коммуникаторов клиентов-детей и старательно игнорировал двусмысленные взгляды их матерей. Но все равно оказался виноват, ибо Дилара дважды злобным шепотом отчитывала его за то, что он провоцирует клиенток своим похотливым взглядом у нее за спиной.
Спорить с этим было бессмысленно, и чтобы не усугублять назревающий скандал, Антон молча признал свое поражение и в присутствии клиенток пытался вообще не выпадать из поля зрения жены. Все это очень сильно доставало, но благодаря бизнесу жены у Давида появились новые кроссовки и белье, и ради сына он был готов терпеть. Заговорить с Диларой не на тему обслуживания клиентов он решился не сразу, заранее ожидая истерики. Дождавшись, когда очередная дама скроется в закутке, в котором была оборудована душевая, Антон сообщил жене, что вынужден вернуться на первый уровень. Через несколько минут ремонтная экспедиция выходит на поверхность, и он должен ее проводить, чтобы продемонстрировать солидарность со своей командой.
К счастью, новой вспышки токсичности не последовало. Дилара все поняла и не стала препятствовать. И даже укорила его за то, что он не сказал об этом раньше, потому что он не должен опаздывать на такое мероприятие, ибо благосостояние их семьи напрямую зависит от его положения в администрации. И это положение необходимо всячески поддерживать и продвигать, а не брюзжать о том, какие деревянные тупицы собрались в военной хунте. В общем, Антон вырвался из угнетающего семейного жилища и смог немного подышать полной грудью.
С этим ему даже повезло, потому что из-за задержек с изготовлением втулки ремонтная экспедиция выдвинулась на час позже запланированного срока. Все это время Антон провел в офисе ЭК, инструктируя Шарафутдинова на тему нюансов работы сети Центра. Объяснять новенькому что-либо относительно устройства вездехода не пришлось. Практики эксплуатации различных механизмом у того было больше, чем у Антона, два последних часа он штудировал чертежи вездехода и заявлял, что с ремонтом проблем не будет, потому что сам по себе вышедший из строя узел не был сложным. Главное, чтобы втулку изготовили без ошибок. Со втулкой возникли проблемы, и все это время Порфирьев находился в мастерских, стоял над душой у техников и мегамозгов команды Миронова. Как оказалось, металла нужного качества у нас больше нет, и втулку делали из каких-то заменителей, в силу чего несколько вариантов пришлось забраковать, и надежный аналог удалось изготовить с опозданием. Зато никто не озадачивал Овечкина всякой ерундой, лишь бы гражданский не сидел без дела.
Потом Порфирьев вернулся с втулкой и в сопровождении Абрека с Мироновым. Новенького прилюдно унизили, то есть ой! извините, Антон не так выразился, имелось в виду, что новенькому выдали радиопозывной. Остальным повезло больше: Миронов сообщил, что на время ремонтной экспедиции армейские скафандры высшей защиты будут выданы тем, у кого их не было. Так как работы будут проводиться непосредственно на поверхности.
Порфирьев взял с собой одиннадцать человек, включая новенького: лейтенанта с солдатами, своих безропотных блондинов и пару грузчиков по принципу наиболее крепкого здоровья. Экспедиция экипировалась, приняла антирад и навьючилась ремонтным оборудованием. Затем все выдвинулись к входному блоку, и Антон впервые оказался в комнате для надевания-снятия скафандров в качестве сопровождающего.
И вот теперь, когда внешние ворота закрылись, он в полной мере может вздохнуть спокойно. Остается надеяться, что экспедиция вернется. Иначе его пошлют их искать, об этом Миронов предупредил всех заранее. Ремонтники поедут на грузовике, то есть в случае их невозвращения у Центра остается всего одна машина. Один грузовик не справится с перевозкой продуктов из Росрезерва, поэтому поисковая операция будет организована в любом случае, и всех, кто будет в ней участвовать, оповестили еще час назад. В том числе Овечкина.
Внешние ворота вновь пришли в движение, заработала камера, и Антон увидел несколько фигур в скафандрах, выныривающих из пыльного радиоактивного мрака. Люди зашли в шлюз, и один из них махнул рукой в камеру. Диспетчер закрыл ворота, начал процесс шлюзования и поинтересовался, как все прошло.
– Все нормально, они уехали! – ответил ему тот, что махал рукой. Специально для удобства провожающих диспетчер вывел ближний эфир на громкую связь. – Мы закрыли въезд! Там сейчас штиль, так что удалось закрыть дыру максимально! Глушить тягач не стали, там уже минус пятьдесят четыре!
– На сколько хватит аккумулятора? – хмуро поинтересовался Миронов.
– Часов на двенадцать, – ответили ему в эфире. – Потом поменяем, запасной сейчас заряжается! Или заглушить?
– Пусть работает, – Миронов все так же хмуро поморщился. – Все равно скоро переходить на круглосуточное электропитание. Для тягача на воротах использовать только эту пару аккумуляторов, у них осталось меньше сотни циклов заряд-разряд, их жалеть уже поздно. Вы меня поняли? Только эту пару!
– Все понятно, господин Инженер! – заверил его человек в скафандре. – Будет сделано! Я внесу пометки в журнал дежурств с указанием серийных номеров!
Миронов удовлетворился услышанным, и они с Абреком покинули входной блок. Следом за ними потянулись остальные. Возвращаться домой не хотелось, и Антон несколько минут наблюдал, как обеспечивавшая отъезд экспедиции команда проходит дезактивационные процедуры. Потом входной блок покинули и они, и причин оставаться здесь дольше не осталось. Овечкин тяжело вздохнул и побрел к выходу.
– Господин Инженер! – в коридоре возле самого входного люка стояла Наиля. – С вами все хорошо? – Девушка перевела взволнованный взгляд с загипсованной руки на его лицо. – У вас такой грустный вид! Вам больно? Я могу что-нибудь сделать для вас? Вызвать охрану с носилками? Они доставят вас в медицинский пункт!
– Спасибо, Наиля, вы очень добры, – Антон улыбнулся. – Я в порядке, рука уже не болит, если не беспокоить. Просто задумался. А почему вы здесь? Разве сейчас ваша смена?
– Нет, я заступаю через десять часов, – подтвердила девушка. – Пришла проводить ремонтную экспедицию, она же внеочередная, вдруг потребуется помощь! Мы все переживаем за тех, кто рискует ради нас жизнью и здоровьем! Я так волновалась, когда узнала, что вы получили травму! Следила за сводками из медотсека, но в этот раз они не выложили в сеть отчет! Сказали, времени не было! Как вы себя чувствуете, господин Инженер? Ваши легкие все еще болят?
– С легкими какие-то мелкие проблемы, – признался Овечкин. – Во время экспедиций внутри возникает ощущение першения, из-за этого появляется нервный кашель, это быстро сдирает горло. Становится больно глотать. Доктор Снегирёва однажды уже избавила меня от этого, но во время последней экспедиции все повторилось. Думаю, в силу нехватки опыта ей не удалось справиться с моей проблемой полностью.
– Как это грустно… – искренне опечалилась Наиля, и на ее глаза навернулись слезы: – Вы постоянно испытываете боль? И это все ради нас…
– Боли уже нет, – успокоил ее Антон. – Биорегенерация в очередной раз помогла. Я не чувствую никакого дискомфорта. Очень надеюсь, что он не возникнет во время следующей экспедиции.
– Но как же вы отправитесь на поверхность со сломанной рукой?! – ужаснулась она.
– Если придется срочно организовывать поисковую команду, то мне придется сделать это! – веско заявил Овечкин. – Других технических специалистов с аналогичным моему опытом работы на поверхности у нас нет.
– Восхищаюсь вашим самопожертвованием! – От слез в глазах Наили не осталось следа, теперь в них читалось обожание: – Вы постоянно думаете о людях и никогда о себе! Пока у нас есть такие герои, как вы, мы не погибнем! Господин Инженер, можно задать вам вопрос про Росрезерв? Клянусь, я никому не скажу! Можете мне доверять!
– Антон! – мягко поправил девушку Овечкин. – Я же просил вас называть меня по имени, Наиля. Мы сейчас не на работе, не в эфире и ничего не нарушаем.
– Спасибо, Антон, – Наиля застенчиво улыбнулась и опустила глаза. – Вы не представляете, как приятно обращаться к вам по имени… Но я бы не хотела вас как-либо обидеть, вы же женатый человек, у вас такая прекрасная семья!
– Ничего обидного в обращении по имени для меня нет, – Антон мысленно скривился: знала бы она, как на самом деле выглядит его «прекрасная семья»! – Я дал вам разрешение на это. О чем вы хотели спросить, Наиля?
– Это правда, что роботы уничтожили все продукты и теперь идут сюда?
– Нет, – Овечкин позволил себе сдержанную улыбку. – Это слухи. Продовольствие в порядке. Склады охраняют сотрудники ФСБ, они успешно отразили атаку роботов и уничтожили нескольких. Остальные бежали и увязались за нами, но во время бурана потеряли след и теперь блуждают где-то в пустошах. Из-за высокой ионизации и полнейшей запыленности атмосферы у них серьезные проблемы с навигацией и лазерным зрением. Фактически они ничего не видят, поэтому добраться досюда не смогут. Как только мы починим вездеход, будет организована спасательная экспедиция. И люди, и продукты будут перевезены из Росрезерва сюда. Разве администрация не сделала соответствующего заявления?
– Заявление было, но для меня очень важно получить подтверждение от вас, – Наиля смутилась. – Вы же были там лично и все видели собственными глазами! Вы самый надежный источник!
Дверь диспетчерской открылась, и в коридор вышла молодая рыжеволосая девушка, которую Овечкину видеть ранее не доводилось. Он замолчал, окидывая ее настороженным взглядом. По идее, в диспетчерской их разговор слышать не могли, толстые стены с защитой от радиации не пропускают звук негромкой беседы. Не хватало еще снова попасть в немилость к Абреку. Однако Наиля не продемонстрировала никакой настороженности. Напротив, она с милой улыбкой поспешила навстречу девушке, и они обменялись дружескими поцелуями.