– Папа, почему ты не пошел встречать своих тиммейтов?! – ужаснулся Давид. – Ты же говорил, что вы команда! Они же тебя на себе тащили, когда ты потерял сознание! А ты даже не знаешь, что они вернулись! Вдруг им нужна твоя помощь! Они же остались без Инженера! Что-то могло случиться, а ты дома сидишь!
В глазах и голосе сына было столько разочарования, что Антон невольно бросил на Дилару красноречивый взгляд. Глаза жены вспыхнули злобой, из-за чего стали казаться еще темнее, и не заметить такой реакции было сложно. Однако Дилара сдержалась, явно не желая потерять лицо в присутствии Давида, и сделала встревоженное лицо:
– Папа был сильно занят, он работал с нашими клиентами, чтобы купить тебе новую футболку! Он заботился о тебе!
– Какая футболка! – вспылил Давид. – Что за бред?! У меня и так шмоток больше, чем у любого из наших, а раньше было меньше всех! Ты что, не понимаешь?! Он должен быть со своей командой, его же невозможно заменить, у Варяга больше нет Инженеров! Вдруг они не смогли починить вездеход без отца?!!
– Экспедиция вернула вездеход, – Антон попытался успокоить взволнованного сына. – В сети об этом сказано. Но ты абсолютно прав: я должен быть со своей командой и выяснить, как все прошло. Я задержался дома, теперь нужно спешить! Без меня у них могут возникнуть серьезные проблемы!
Овечкин решительно направился к выходу, открыл дверь и обернулся на пороге:
– Слушайся маму и не забудь позавтракать! Когда вернусь, расскажу тебе обо всем, что не является военной тайной!
С этими словами Антон с сосредоточенным видом прошел мимо пары женщин, ожидающих возле дверей номера снаружи, и предоставил Диларе самой объясняться со своими клиентами. Не приходилось сомневаться, что его поведение вызовет у жены всплеск токсичности, но он не может позволить себе ударить в грязь лицом перед сыном. Давид и без этого произносит слово «Варяг» слишком часто. Да и самому Антону не помешает отдохнуть от непереносимой атмосферы, которую создала дома Дилара. На всякий случай он продолжил сдержанно отвечать на улыбки прохожих и пожелания выздоровления, но уже не смотрел на ни в чем не повинных женщин, словно не видит их вовсе.
В офисе ЭК оказалось, что почти весь состав экспедиции находится в медотсеке. Они вернулись с поверхности за два часа до интоксикации, и Снегирёва в срочном порядке проводит им ускоренную процедуру. Порфирьев ее уже прошел, сейчас он у инженерной команды, выясняет что-то с мегамозгами. В офисе обнаружился только Хам, которому асоциальный капитан поручил заниматься приготовлениями к спасательной экспедиции. Для надежности Антон посетовал ему на плохое самочувствие ребенка, сообщил, что все это время заботился о сыне, и предпринял попытку выяснить подробности прошедшей экспедиции.
– Вездеход нашли быстро, – лейтенант отнесся к нему достаточно дружелюбно. – Его занесло грязью, то есть снегом, целиком. С горкой, блин! Пока откапывали, дважды буран начинался и наполовину засыпал уже откопанное! С ограждением тоже пришлось повозиться, чтобы ветер не мешал проводить ремонт. Тех с Пиджаком бились с этой долбаной втулкой почти три часа! Оказалось, что там не только втулка лопнула, но еще лопасть винта погнуло, пришлось ее выправлять кувалдой прямо там!
– Как себя проявил новенький? – сосредоточенно поинтересовался Антон. – Он может быть нам полезен, как декларирует?
– Пиджак шарит, это однозначно! – лейтенант закивал. – И с инструментом он тоже работать умеет! Видно, что у себя в бункере ему много чего пришлось вручную клепать! Он собрал все в лучшем виде, обратно вездеход шел ничуть не хуже, чем до поломки. Правда, сразу мы вернуться не смогли, долго возились с домкратами, никак не удавалось снять вездеход с контейнера для базы. Груды обломков под снегом, на которых стояли домкраты, постоянно смещались, и приподнять борт не получалось. Почти час потеряли. Хорошо, хоть роботов не было, и с буранами повезло. Доехали за двадцать минут, я даже полностью отогреться не успел. – Хам скривился: – Блин, я стал еще хуже реагировать на холод… как замерзну, так долго не могу согреться. В смысле, мне вроде уже и не холодно, время прошло достаточно, и обогрев скафандра работает на полную, но ощущение дебильное, как будто все еще мерзну. Завтра в Росрезерв за ФСБ-шниками ехать, как представлю, так меня сразу от холода трясет и от антирада воротит!
– Понимаю! – посочувствовал лейтенанту Антон. – Ощущаю нечто подобное из-за проблем с легкими! Кашель душит, и горло раздражено так, что даже говорить больно! Снегирёва заявляет, что это нервная реакция… Хамиль, уже известно, кто войдет в состав спасательной экспедиции? Если Шарафутдинов не справляется с обязанностями Инженера, я готов! Сломанную руку надо только зафиксировать понадежней!
– Пиджак шарит, я же сказал, – напомнил лейтенант. – Ты остаешься здесь.
При этих словах с души Антона упал неописуемо громадный камень. К счастью, Хам не понял его реакции и поспешил успокоить:
– Не переживай, справимся! Пиджак вывезет, если что! Все гражданские остаются, не ты один. С нами поедут только Тех с Санычем, они поведут грузовики. Лучше взять больше бойцов. Мало ли что! По идее, ФСБ-шники должны нормально все воспринять, они же не идиоты и жить хотят не меньше нашего. Но Абрек прав, лучше подстраховаться, чем потом пожалеть. Поэтому едут только военные в полном боевом.
– Когда планируете выезжать?
– Как только Снегирёва разрешит, – Хам замолчал и болезненно поморщился: – Меня тошнит при одной лишь мысли об антираде, ни фига не понимаю, эта тошнота на самом деле или нет… – Он вернулся к разговору: – Варяг предлагает выдвигаться, как только истекут сутки, потому что каждый лишний час там, в Росрезерве, может стоить кому-то жизни. Но Снегирёва против. Говорит, что если не хотим попадать по дороге, то нужно провести всем какое-то лечение и только после этого отсчитывать сутки. Сколько все это займет, пока не понятно. Она говорит, что часов тридцать-сорок. Зависит от индивидуальных особенностей пациента.
– А что Олег? – Овечкин невольно подумал, что затягивающийся отъезд спасательной экспедиции не в его интересах. За это время Порфирьеву вполне может взбрести в голову потащить его с собой! – Он с ней не согласен?
– Не согласен, – подтвердил лейтенант. – Но с ней согласна команда Мозга. Инженеры говорят, что грузовик, в котором обнаружилась неисправность, еще не готов. Все силы были брошены на возню с этой втулкой, и времени по нормальному починить грузовик не было. Там какая-то проблема с кузовом, в смысле, не со всем кузовом машины, а с грузовым кузовом, как-то так.
– Как долго они планируют его ремонтировать? Они что-нибудь сказали?
– Говорят, дня три-четыре, – пожал плечами Хам. – Варяг заявил, что за это время в Росрезерве может никого не остаться, и последний точно там все подожжет, найдем одни головешки. Я слышал, как Первый выговаривал Мозгу, чтобы Инженеры ускорялись, как хотят, но к тому времени, когда Снегирёва выпустит нас на поверхность, грузовик должен быть готов. Дождись Варяга, он сейчас как раз с Инженерами разбирается. Мне пора в медотсек возвращаться, а то я только ускоренную детоксикацию прошел. Док сказала, что засунет меня в БР на два часа минимум и потом еще отправит на прогревание. – Лейтенант довольно улыбнулся: – Наконец-то погреюсь!
Хам ушел, и Антон воспользовался рабочей станцией, чтобы выйти в сеть. В офисе народа было мало, очередная смена находилась в ангаре, обслуживала вернувшийся из экспедиции транспорт, и ему никто не мешал. Полчаса Антон изучал сетевые новости и оставлял авторитетные комментарии, потом выяснилось, что Порфирьев от Инженеров сразу направился в медотсек, и Овечкин поспешил туда. Надо успеть поговорить с асоциальным капитаном до того, как Снежная Королева упрячет его в биорегенератор на полдня. Заодно можно попросить ее о внеочередном осмотре сына.
Возле медотсека оказалось довольно многолюдно. Несмотря на то что эти нелепые «снежинки» Снегирёвой объявили о закрытии медотсека на ближайшие сутки ради подготовки спасательной экспедиции, народа в подуровне стало даже больше, чем обычно. Сотрудники Центра что-то выясняли у практиканток-медичек, видимо, как он сам, решали проблемы сдвинувшегося графика лечения. Жительницы второго уровня, пользуясь случаем, пытались разузнать свежие новости. Кто-то справлялся о здоровье участников экспедиции, кто-то уточнял сроки возобновления приема населения, многие обсуждали между собой различную информацию.
Общественность отреагировала на появление Антона исключительно дружелюбно, его засыпали вопросами о состоянии руки и самыми позитивными пожеланиями. Внутрь медотсека он зашел без проблем, но дальше приемного покоя продвинуться не удалось. Практикантки виновато объяснили, что доктор Снегирёва не покидает операционную вот уже третий час, остальные медработники задействованы ею на проведении физиопроцедур и прочих медицинских манипуляциях. Все расписано поминутно на ближайшие тридцать шесть часов, и помочь ему они ничем не могут.
Расстроенный Антон уже собирался возвращаться в свой суррогатный номер, заполненный столь же суррогатной атмосферой семейного комфорта, как вдруг в медотсек явился Порфирьев.
– Олег! – Овечкин устремился к амбалу, замечая, как одна из практиканток торопливо скрывается за дверью диагностического кабинета. Наверняка спешит предупредить Снегирёву. Это очень удачное стечение обстоятельств, она может выйти сюда сама! – Как самочувствие? Как все прошло? Хамиль сказал, роботов там не оказалось, это очень хорошо! Как считаешь, где они сейчас находятся? Они могут вернуться в Росрезерв?
– Да хрен их знает, они мне не докладывают, – устало ответил асоциальный брутал. – Доберемся до Росрезерва – там и узнаем. Главное, вездеход удалось спасти. Хам тебе сказал, что ты с нами не едешь?
– Да, я уже в курсе! – подтвердил Антон. – Видел пост администрации в сети: в целях безопасности к спасательной операции будут привлечены только военные! Это правильное решение, у гражданских специалистов нет навыка использования экзокорсетов, в этой экспедиции для них фактически нет работы…