– Лечи руку, – перебил его капитан-мизантроп, усаживаясь на свободное кресло. – Как только вытащим из Росрезерва ФСБ-шников, работы в экспедициях всем хватит. Биофермы на последнем издыхании, придется носиться на склады за продовольствием без перерывов и выходных. Мозг со своими что-то наизобретал в плане автопилотирования, так что пока нас не будет, зайди к ним и разберись подробно. Тебе предстоит со всем этим возиться, если сломается посреди пустоши.
– Капитан Порфирьев! – из дверей диагностического кабинета появилась Снегирёва. – Прошу вас немедленно пройти в операционную! Вы опять опаздываете на лечение!
Асоциальный брутал закатил глаза, потом уставился на Снегирёву взглядом маньяка, которого терзает ломка по убийствам, и издевательски-плаксиво протянул:
– Хочу на ручки!
– Я вас не подниму! – Не сдавалась блондинка. – Иначе давно бы отнесла в биорегенератор! Вас надо лечить год! В вашем состоянии каждая минута дорога!
– Это я уже слышал, – совершенно безразличным тоном ответил капитан-мизантроп. – Топай в свою операционную! Сейчас договорю и приду. Минуту потерпишь!
– Я могу терпеть сколько угодно! – Снегирёва подошла к нему вплотную и чуть ли не уперлась в сидящего капитана. – Но ваше здоровье терпеть не может! Вы требуете от меня выпустить вас на поверхность как можно скорее, и сами же все затягиваете!
– Ты, бумеранг хренов, ты почему такая вредная? – Порфирьев поднялся, сдвигая Снегирёву, словно бульдозер сугроб. – Что изменится за минуту?!
– У вас кости излучают! – воскликнула блондинка. – За минуту из-за этого погибнет несколько тысяч клеток спинного мозга! Не путайте вредность с рекомендациями лечащего врача! – Она обернулась к Овечкину: – Инженер Овечкин! Настоятельно прошу вас продолжить ваш разговор после того, как капитан Порфирьев покинет биорегенератор!
– Мы уже закончили, – сообщил Антон. – Олег, я согласен с Ингеборгой Игоревной..
– Я тоже! – иронически заявил амбал, направляясь в сторону диагностического кабинета. – Главное, отстаньте! У меня и без вас голова болит.
– Почему вы не сказали, что у вас снова начались головные боли?! – Снегирёва устремилась следом, не успевая за удаляющимся Порфирьевым.
– Ты не спрашивала! – отрезал тот, исчезая за дверью.
– Ингеборга Игоревна! Подождите! – Антон спешно догнал Снегирёву. – Уделите мне полминуты! Это очень важно! Давиду очень плохо, он еле стоит на ногах!
– У него температура? Кровотечение? – Снегирёва обеспокоенно обернулась. – Воспаление слизистой глаз? Почему вы не обратились на пост охраны?! Ваш ребенок уже давно был бы здесь! Когда это началось?
– К счастью, ничего подобного не произошло, – Антон покосился на затихших людей, прислушивающихся к их разговору, и понизил голос: – Внешне Давид здоров, никаких явных симптомов у него нет, но… Он выглядит очень слабым! Почти не двигается, постоянно спит и быстро устает, даже когда ничего не делает! Он стал очень вялым! Ты не могла бы осмотреть его еще раз? Вне очереди?
– Я запишу его на прием, как только экспедиция покинет бункер, – пообещала Снегирёва. – Сразу после того, как пройдут детоксикацию сотрудники ангара, обеспечивающие выезд, я им займусь. Скажи Диларе, чтобы проверяла сеть, информация о записи на прием появится там за час.
– Но это произойдет только через полтора дня, – начал было Антон, – может, ты примешь их вместо меня во время моего следующего…
– Раньше свободного времени нет! – не дослушала его Снегирёва. – Все расписано под больных и возвращающихся с поверхности. Я и так поставлю Дилару с Давидом вне очереди и вперед тебя, тебе на прием назначено через трое суток. Все, мне нужно идти, график смещается!
Снегирёва, не прощаясь, скрылась за дверью диагностического кабинета, и индикатор на дверном замке изменился на положение «заперто». Антон отнесся к этому философски. Большего от Снежной Королевы никто и не ожидал. Записала на прием – уже хорошо! Потому что по плану Давиду пришлось бы ждать еще дней двадцать. Зато теперь токсичность Дилары хоть немного снизится. Овечкин попрощался с общественностью и покинул медотсек. И тут же увидел Дилару, стоящую недалеко от входа в окружении женщин. Кто-то из них указал на него жене, и она поспешила навстречу.
– Дорогой, мне сказали, что ты здесь! – сообщила она, исподволь изучая его реакцию на взгляды окружающих девушек. – Тебе удалось договориться с доктором Снегирёвой насчет Давида?
– Да! – важно заявил Антон. – Она примет вас через час или два после отправления спасательной экспедиции. Соответствующая запись появится в сети заранее! Ты оставила Давида одного? Как он себя чувствует?
– Он устал и лег спать, – Дилара взяла его под больную руку, незаметно сжимая локоть как можно сильнее, и они двинулись по центральному коридору, сопровождаемые умиляющимися женскими взглядами. – Но нам лучше не уходить из дома надолго! – Она понизила голос до шепота: – Это ты постоянно оставляешь его одного! А он всегда ждет твоего возвращения!
– Это моя работа, – шепотом возразил Антон. – Благодаря ей я имею двойные нормы, на которых держится наш бизнес!
– О, да, твою значимость никто не оспаривает! – желчно прошипела Дилара, улыбаясь прохожим. – О ней в курсе каждая шлюшка! Шагай быстрее, значимый! Нас ждут клиенты! Раз тебе не нужно уезжать в экспедицию, мы сможем обслуживать их активнее! Давиду нужна еще одна простыня, он потеет во сне, белье пачкается чаще, а то, что у нас есть, сильно застирано!
Струя холодного кислорода, ударившая в лицо, заставила Брилёва проснуться, и полковник зябко поежился, открывая глаза. В первую секунду он застыл от страха, увидев себя заживо погребенным, но в следующий миг крышка биорегенератора открылась, и ложе с пациентом поползло наружу. Полковник нервно выдохнул. Это всего лишь биорегенератор. Во время сеанса лечения ему снился какой-то неприятный сон, сон мгновенно позабылся, но спросонья Брилёв не понял, где находится.
Ложе вынесло полковника из чрева медицинской техники, и Брилёв увидел помощника, не сводящего с него глаз. Значит, проблем нет. Когда они есть, взгляд у Карена другой, такой, как у гонца, принесшего роковую весть и страшащегося казни. За этот взгляд в свое время Брилёв его в помощники и назначил. Исполнитель должен быть скрупулезен, педантичен, инициативен и самостоятелен исключительно в рамках своих полномочий, и абсолютно управляем. Карен был именно таков, и полковник не раз имел возможность убедиться в правильности выбора помощника. Он управляем даже в сфере собственной личной жизни, что очень облегчает манипулирование Яковлевой.
Яковлева в последнее время радует, старательно сидит в медотсеке всю свою смену и даже остается на час-два сверх этого. Конечно, за несколько недель она не станет даже неполноценной заменой Снегирёвой, но это уже какое-никакое начало. Через год он уже сможет реализовать свою идею об обустройстве на первом уровне отдельного медотсека для полезных людей. Соколянская периодически вангует о том, что надолго Яковлевой не хватит, ибо порыв к постижению профессии у нее возникает и затухает не впервые. Но на этот счет Брилёв не испытывал ни малейших опасений. Рычаги, нажатие на которые мотивируют Яковлеву, не только хорошо ему известны, но и примитивны. Держать ее в постоянном тонусе не составит труда. А вот с самой Соколянской игра на выживание разворачивается довольно интересно.
Надо признать, что ГРУшные кукловоды, вышколившие элитную агентессу, были далеко не рядовыми специалистами в своей области. Соколянская не торопится надевать на него хомут ни явно, ни тайно. Она до сих пор ни разу не попросила у него ничего для себя, зато подала несколько неплохих идей относительно бизнеса, основанного на женских потребностях. И даже не намекнула на то, что неплохо бы доверить этот бизнес ей. И совершенно спокойно реагирует на наличие у него шестерых любовниц. Хотя нет, уже не шестерых. Двоих он, пожалуй, больше вызывать не будет. Как раз из-за печальных глазок, которые они делают при упоминании о конкурентках. Эти примитивные женские намеки ему надоели. Посидят месяц-другой на втором уровне – быстро поймут, как надо держать себя в присутствии того, от кого зависит жизнь всех вообще и лично их в частности. Быстро станут вечнопозитивными! Если, конечно, за это время он не найдет себе что-нибудь поинтереснее, вроде еще одной Соколянской. Ей остальные любовницы проигрывают по всем статьям, разве только на мордашку они еще более красивы, он держит их только за это плюс разнообразие.
После десятков лет тяжелого душного рабства, в которое жена превратила его семейную и личную жизнь, он понял главное: разнообразие – вот залог комфорта, позитива и ярких эмоций. Сейчас, глядя на прошлое с высоты по праву занимаемого им положения, Брилёву безумно жаль свои лучшие годы, растоптанные этой жирной, дряблокожей и вечноцелюлитной стервозной коровой, источающей непрерывные истерики. С некоторых пор он часто видит во сне тот миг, когда выпустил чуть ли не весь магазин в жирную тушу Кагановской. Только у жирной туши вместо лица Кагановской в эту секунду перекошенная очередной стервозной истерикой рожа его жены. В первый раз этот сон его сильно испугал, а потом очень даже понравилось. Поэтому на вопрос Снегирёвой, видит ли он кошмары, которые могут возникать в качестве побочного эффекта от лечения, Брилёв ответил отрицательно.
– На сегодня все, Дмитрий Адамович, – Снегирёва встретила взглядом поднимающегося с ложа полковника. – Жду вас через сутки, если наш график не изменится в связи с возвращением спасательной экспедиции.
– Если потребуется, сдвиньте меня на более поздний срок! – Брилёв направился за ширму. – Жизни людей превыше всего! Лишние сутки могу подождать, это ведь не критично?
– Нет, – подтвердила Снегирёва, разглядывая выведенные на видеопанель результаты проведенной процедуры. – Ломать график лечения, конечно, нежелательно, но в вашем случае динамика очень положительная. Как я уже говорила, вы только на поверхность не выходите. С остальным справлюсь.