– Можно будет посмотреть? Вдруг я что-нибудь вспомню… Что это за марка?
– «Ауди», мощная машина. Уж всяко не девчачья!
– Понятно… А по номерам…
– Думаешь, я сам не догадался? – отрезал Габриэль. – Номера нигде не фигурируют.
– Странно.
– Да уж. На них нет цифр региона. Ты появилась из ниоткуда!
– Откуда – не знаю, куда – не знаю, кто – не знаю… Я даже не знаю, кто вы.
– Жизнь – одни сплошные вопросы… Будем надеяться, что смерть даст на них ответы.
Странная философия.
– Хочешь, поедем быстрее? – вдруг предложил он.
– Ну… Нет, не очень! – пробормотала она.
– Когда водишь такую машину, скакать на лошади – детские игрушки!
– Но…
– Держись крепче. Вперед!
Он что-то шепнул на ухо Майе, и та перешла на галоп. Гайя последовала за ней, и девушка попыталась сдержать нахлынувший страх.
Три минуты спустя лошади снова перешли на шаг, и Габриэль обернулся, чтобы проверить, не выпала ли его гостья из седла.
– Ну как?
– Страшно, но здорово! – призналась она.
– Я был уверен, что тебе понравится! – улыбнулся Габриэль.
92
– Привет, дорогуша! – говорит Грег, открывая шкаф.
Десять утра, он только что проснулся.
– Чего ждешь? Быстро готовить завтрак!
Тама идет впереди, высоко подняв голову. Он следует за ней в кухню, садится на стул и смотрит, как она хозяйничает.
Грег уже три дня как снял свою маску милого паренька. Уже три дня, как Тама не смыкает глаз. Уже три ночи он ее насилует. Следы есть у каждого. У него все лицо расцарапано, новый укус на руке и даже синяк под глазом.
Но в игре «кто больше пострадает» Тама заранее проигрывает.
– А классно иметь рабыню! – говорит он, потягиваясь. – Жаль, что раньше не додумался.
Лучше бы Тама оглохла. Или умерла. Она готовит своему мучителю кофе, мюсли, греет молоко. Хоть бы он подавился…
Она уже три дня ничего не ела. Ее силы убывают.
Тама машинально готовит, как будто бездушный робот.
– Я спал, как младенец! А ты?
Она ставит перед ним чашку так, что половина выплескивается на стол.
– Ай, кажется, служанка сегодня не в духе!
Он завтракает, а она моет посуду.
– Включи радио, – приказывает он.
Она подчиняется, и Грег начинает фальшиво подпевать. Конечно, все в нем фальшиво. Пока он издевается над песней «I’m Going Slightly Mad»[10], Тама берет нож, который «забыла» положить в посудомойку.
Она это уже делала. Она уже убила человека таким же оружием. Почему бы не совершить это снова.
Она оборачивается и молча бросается на Грега. Тот откидывается назад, лезвие встречает поднятую для защиты руку. Он кричит и валится со стула. Тогда Тама пытается ударить его ножом в живот, но он защищается ногами. Она теряет равновесие и падает на своего врага.
Но ее рука не дрогнула.
За Изри, за себя. За них.
Грег откатывается в сторону, и нож втыкается ему в плечо, Грег снова орет. Они одновременно встают на ноги и смотрят друг на друга.
В глазах Тамы пылает жажда крови.
Она уже не ребенок, не девушка. Но еще и не женщина.
Она чувствует себя преступницей, сильной, воинственной, она – само отмщение.
Грег отступает на шаг, Тама делает два шага вперед. Он хватает стул и кидает его в Таму, потом переходит в атаку.
Тама падает. На этот раз нож вываливается из ее слабеющей руки.
Ее мучитель отрывает ее от пола и бросает об стену. Тама сильно ударяется лбом и теряет сознание.
Когда она разлепляет глаза, то обнаруживает, что снова лежит в шкафу.
Голова раскалывается.
У нее связаны руки и ноги, рот заклеен клейкой лентой.
Она совершает немыслимые движения и наконец садится напротив двери, переводя дыхание.
Нож, стул, стена. Поражение.
У нее набухают веки, и по щекам начинают течь горячие слезы.
Я попыталась, любовь моя. Я попыталась, клянусь тебе! Лучше бы ты научил меня не машину водить, а бить, нападать, убивать.
Вдруг она слышит чей-то знакомый голос. С трудом собирается с мыслями и понимает, что это голос врача, который помог Изри, когда в него стреляли. «Свой» врач. Который, наверное, сейчас зашивает проклятого Грега.
Быть может, это ее последний шанс.
У нее не получается позвать на помощь, и, чтобы привлечь внимание, Тама начинает биться головой в дверь шкафа. Это безумно больно, но врач должен понять, что она здесь.
– Что это за шум? – спрашивает доктор.
– Так, – отвечает Грег. – Собаку в шкафу закрыл, чтобы она на вас не набросилась. А она этого не любит! Очень агрессивная стала, но это из-за того, что мы еще не выдрессировали ее как следует…
Тама продолжает биться в деревянную дверь, она бьется все сильнее, так, что у нее начинает дрожать спина. Она бьется с регулярным интервалом, но этот доктор ничего не соображает. Разве «собака» могла бы так?
Или же он не хочет понимать.
– Ну вот, все в порядке, – говорит врач. – Я вам оставлю антибиотики, принимайте три раза в день, и еще перекись. Надо бы, чтобы медсестра пришла вас перевязать, но…
– Ничего, доктор, у меня есть кому перевязать, – отвечает Грег. – Спасибо.
Врач быстро уходит, и Тама отползает в глубину шкафа. Спустя несколько минут дверь открывается. Грег долго на нее смотрит. Он без рубашки, его левые рука и плечо перевязаны. Он наклоняется, хватает Таму за волосы и сжимает ей горло:
– Ты, наверное, плохо меня поняла… Я тебе сказал, чтобы ты была послушной, а если не будешь, то Изу – конец. Припоминаешь?
Тама не может ничего ответить, ее рот заклеен. Но она начинает паниковать. Грег тащит ее в комнату и толкает так сильно, что она падает у кровати на колени. Он садится на матрас и вытаскивает из кармана телефон. Тама стонет, ее взгляд умоляет. Грег выбирает из списка контактов имя и подносит трубку к уху, чуть ухмыляясь:
– Мэтр? Я вам звоню, потому что у меня возникла проблема. Серьезная…
Тама закрывает глаза, представляя, что придумает этот сумасшедший.
– Тама ушла. Вчера вечером… Я искал ее всю ночь, но так и не нашел!
Тама не слышит, что отвечает Тармони, но догадывается, что он удивлен.
– Вы завтра увидите Иза? Скажите ему, что я продолжаю поиски… Вчера я был у Тристана и…
И он рассказывает, что Тама встречалась когда-то с этим человеком и что, по всей видимости, они вместе куда-нибудь уехали, но он не уверен. Пока Грег нагло врет, он продолжает пристально смотреть на Таму и отвратительно скалиться.
Как эта сволочь могла быть лучшим другом Изри? Как мужчина, которого она любит, мог годами не замечать его коварства? Его притворства?
– Да, мэтр. Конечно, буду держать вас в курсе. Спасибо, до скорого.
Он выключает телефон и срывает скотч со рта Тамы.
– Не хотел, чтобы ты это пропустила, Тамочка! Завтра наш друг-адвокат расскажет о случившемся твоему бывшему, и я уверен, что он вскроет себе вены…
– Ублюдок! – орет Тама.
Грег снова хватает ее за шею и бросает на кровать:
– А теперь закончим с дрессировочкой.
Грег не пришел.
Конечно, это плохой знак.
Я сажусь на землю у забора и закуриваю. Маню подходит через пять минут.
– Видел бы ты свою физиономию, – вздыхает он.
– Отстань!
– Спокойно, сынок…
– Какое спокойно, когда мою женщину имеет эта сволочь!
Маню садится рядом и кладет руку мне на плечо.
– Ерунда! Забудь, что наговорил тебе этот придурок, – веско говорит Маню. – Тама бы так никогда не поступила. Она от тебя без ума. Я это сразу понял. И она это много раз тебе доказывала, разве нет?
Я не знаю, что ответить, и ухожу в себя.
– Грег лжет. Это единственное объяснение, – продолжает Маню.
– Но с какой стати?
– Этого я не знаю. Но мне этот парень никогда не нравился.
– Ты с ума сошел…
– Тама могла бы ради тебя умереть. Она убила ради тебя.
Я хмурюсь.
– Да-да, я в курсе, что это она положила Тео.
– Сама тебе рассказала?
– Тама? Ничего она мне не рассказывала. Я это понял, как только тогда вас увидел… Я же не тупой! Так что говорю тебе еще раз, она ради тебя убила человека. Забыл?
Мне кажется, что у меня сейчас лопнет голова.
– Я больше так не могу, Маню… Надо отсюда убираться.
– Я над этим работаю, сынок. Работаю… Но и ты кое-что для меня сделай, уж постарайся. Перестань сам себе мозг выносить. Тама тебя не предавала, я в этом уверен… Разве я когда-нибудь ошибался?
Я должен признать, что никогда. Но его слова меня не успокаивают.
– Тармони скоро придет?
– Завтра.
– Я уверен, что он принесет тебе хорошие вести о Таме.
– Если Грег меня обманул, я ему брюхо вспорю, когда выйду…
– С удовольствием тебе помогу, – говорит Маню с ужасающей улыбкой.
Я уверен, что он вскроет себе вены.
Эти слова преследовали меня всю ночь и до сих пор звучат в голове.
Из, прошу тебя, не покидай меня. Я держусь только ради тебя. Выживаю ради тебя. Ради тебя выношу все, что делает со мной этот ненормальный.
Вчера он сделал мне больно, очень больно. Он часами меня мучил, чтобы я стала «послушной». Мне пришлось смириться, обещать, клясться, умолять. Иначе он бы меня убил. Смерть была бы лучше того, что мне приходится выносить, но я должна думать о тебе.
О тебе, и только о тебе.
Этим утром он разрешил мне выйти на пятнадцать минут из шкафа, чтобы я сходила в туалет и приняла душ. Я не узнала себя в зеркале, настолько сильно у меня изуродовано лицо. Он постоянно следил за мной, теперь у меня не будет и секунды без его надзора. Я ведь попыталась убежать, чуть не убила его, так что теперь уж он бдительности не потеряет.
Потом он уехал на работу и снова запер меня в шкафу. Я решила посмотреть, что лежит в коробках. Несмотря на полумрак и боль, мне нужно найти способ выбраться отсюда. Найти способ избавиться от этого психопата.