– Хорошим человеком был твой отец, – вздыхает Межда. – Жаль, что у него такая дочь, как ты.
Мне удается выдержать ее взгляд.
– Жаль, что у Изри такая мать, как вы.
Она вскакивает и дает мне пощечину. Но я снова впиваюсь в нее взглядом.
– Хотите знать, как он вас называет? «Моя чертова мать».
Межда сереет. Новая пощечина.
– Заткнись, – бросает мне Грег. – А не то…
– Если хочешь, чтобы я заткнулась, придется меня убить.
Изри ушел, Межда вернулась. Мне и правда нечего больше терять.
Осталось лишь страдание.
Тама опять не держится на ногах. Ее ударил не Грег. Он только держал ее, пока Межда отводила на ней душу. Ярость, которую она вкладывала в каждый свой удар, говорит о том, что она, должно быть, долго ждала этого момента.
Момента, когда Изри не будет рядом, чтобы защитить Таму.
Грег поднимает девушку с пола. Она думает, что он отведет ее обратно в шкаф, но он тащит ее на улицу и бросает в сарай. Она падает плашмя, ей становится еще больнее. Слышит, как закрывается дверь, перестает двигаться, давая боли проникнуть в каждую клетку своего тела.
К своему ужасу, она продолжает дышать.
Несколько минут спустя холод заставляет ее пошевелиться. Тогда предельно осторожно она переваливается на бок, не сдержав крика. Хватается руками за живот.
Ее живот, над которым Межда особенно потрудилась.
Может, потому, что от своего она так и не получила дочери.
Тама дрожит от холода, зубы стучат. Она подгибает ноги и закрывает глаза, по ее щекам катятся ледяные слезы.
И в этот момент происходит чудо. Кто-то садится рядом с ней и обнимает ее.
Прижимает к себе, убаюкивает.
– Все будет хорошо, – шепчет голос. – Я здесь, все будет хорошо…
Глаза Тамы уже не открываются, но на ее синих от холода губах проступает улыбка.
Это существо, это тепло, этот мягкий голос, поющий ей грустную, но прекрасную песню…
Без сомнения, это ее мать. Мать, которая пришла сопроводить ее в последний путь.
И вот, прекратив наконец борьбу, Тама идет к свободе.
106
Ночь продолжалась, надежда кончалась.
Габриэль все еще не приходил в себя, но дышал. Тайри не отпускала его руку.
Стараясь не смотреть на трупы, лежащие тут же, на полу в комнате, она наблюдала, как он страдает.
Софокл оставался рядом со своим хозяином. Тайри не сомневалась: если Габриэль не очнется, собака умрет подле него от голода.
Кто были эти люди? Хотя в ее голове многое уже начало проясняться, у нее все еще не появилось ответа на этот вопрос. Как, впрочем, и на многие другие.
Она оставила Габриэля на несколько минут, чтобы сходить в кухню. Часы показывали четыре часа утра. Она сварила кофе, выпила две чашки, прислонившись к стойке.
Почему она не сбежала? Почему вернулась в логово убийцы?
Зачем упускать шанс, которого, вероятно, у нее больше не будет?
Ответ прост. Очень прост.
Обрывки ее прошлого были страшны. «Внешний мир» страшен. На данный момент Габриэль – единственный знакомый ей человек.
И он рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее. Ради нее он чуть не умер. Тайри не знала, делали ли ей когда-либо более ценные подарки.
Она налила себе третью чашку, потом вернулась к Габриэлю. Он лежал с открытыми глазами.
– Ты слышишь меня? – прошептала она.
– Да…
– Тебе лучше?
– Мне… больно, – признался он.
– Скажи, что я могу сделать.
Он перевалился вправо, на здоровое плечо, попытался встать.
– Помоги мне…
Тайри протянула руку, опираясь на которую Габриэлю удалось подняться на ноги. Колени подогнулись под ним, но он снова выпрямился, и Тайри, поддерживая его, довела Габриэля до кровати, на которую он тяжело рухнул. Девушка принесла с пола подушку и одеяло, устроила Габриэля поудобнее и сняла с него обувь. Заварила ему чаю, дала успокоительное, которое нашла в аптечке, и он снова заснул. Тайри осталась лежать рядом и вслед за ним погрузилась в объятия Морфея.
Габриэль вскрикнул, Тайри села на кровати и положила руку на лоб раненого. Он горел. Она добежала до ванной и вернулась с мокрым полотенцем.
По телу Габриэля прошла дрожь, он открыл глаза и посмотрел на девушку, ничего не понимая.
– Все будет хорошо, – произнесла она с тревожной улыбкой. – Не бросай меня…
– Пить…
Она ринулась в кухню, принесла ему большой стакан воды и еще две таблетки, чтобы сбить жар. Ей показалось, что Габриэлю стало хуже, и она молилась, чтобы он не умер до рассвета.
Наступило тихое утро. Мягкий свет проник в спальню, заставив Тайри почти забыть кошмар, который они пережили ночью.
Сейчас они как будто поменялись с Габриэлем ролями. Раньше мучилась она, а он за ней ухаживал. Теперь же все было наоборот.
Тайри позволила воспоминаниям захлестнуть ее с головой. Постепенно мозаика прошлого складывалась, но в ней все еще оставались огромные пробелы. А главное – Тайри никак не удавалось выстроить события в хронологическом порядке.
Семья, которая ей не принадлежала, дети, которые не были ей ни братьями, ни сестрами. Молодой человек, в которого она, кажется, была влюблена.
– Лана?
Погруженная в думы, Тайри вздрогнула.
– Это я, Тайри.
– А… Они ушли, да?
– Да, не волнуйся, они ушли.
Габриэль снова погрузился в пелену дурмана, а Тайри – в свое прошлое. Ей часто вспоминалось одно лицо. Лицо, но не имя. Мужчина старше ее. Его взгляд наводил на нее ужас. Мужчина, который хотел взять силой то, что она отказывалась ему давать.
Большой дом, множество комнат, квартира в старом здании. Лестница, стенной шкаф, сарай, весь в пыли и паутине…
Все эти места знакомы ей, в них она ходила, что-то делала. Но что?
– Пуля… прошла насквозь?
– Да, – сказала Тайри. – Ну, я так думаю. Потому что есть дыра сзади и еще одна спереди.
Губы Габриэля скривились в грустной улыбке.
– Ты… очень догадливая! Почему ты… не сбежала?
– Сбежала, – призналась она. – Я взяла ключ от машины у одного из типов. Но… Я не захотела бросать тебя одного.
Он снова закрыл глаза, улыбка оставалась на его губах.
– Знаешь, чего… они хотели? – спросил Габриэль.
– По всей видимости, они приехали за мной.
– Зачем?
– Не знаю! Как ни ломала себе голову, не могу вспомнить.
– Жаль…
Какое-то время они молчали. Габриэль то забывался, то снова приходил в себя.
– Лана очень рано потеряла мать, – внезапно сказал он. – Луиза заболела вскоре после ее рождения… Есть вода?
Тайри взяла бутылку и помогла Габриэлю отпить половину.
– Рак… Она умерла, когда Лане было четыре года… Девочку вырастил я.
Тайри с трудом могла представить этого человека заботливым отцом. Но она отдавала себе отчет, что того Габриэля, о котором он рассказывает, давно уже не существует.
– Это было непросто, знаешь…
– Еще бы, – прошептала Тайри.
– Но мы с ней справились.
Боль вернулась, и он на мгновение замолчал.
– И очень даже неплохо справились… Я тогда много работал… Я был полицейским. Но у меня получалось проводить с ней время. Я ушел из полиции и стал инструктором. Чтобы освободиться от ночных и суточных дежурств. Чтобы всегда быть с ней рядом. Лана росла хорошенькой девочкой, потом стала чудесной девушкой…
Он поднес правую руку к раненому плечу.
– К счастью, этот козел – тот еще стрелок! – произнес он, скривившись.
– Он чуть не убил тебя!
– Любители, – проворчал Габриэль. – Шпана…
– Она училась?
– Лана? Да, она окончила среднюю школу, а потом поступила в Университет Монпелье на медицинский…
Он на секунду смежил веки.
– Мы тогда жили в Марселе. Она могла бы учиться в университете там, но выбрала Монпелье. Сказала, так лучше… Думаю, скорее всего, потому, что встретила парня! Она, кстати, большую часть времени и ночевала у него. Говорила мне, что делит комнату с подругой, но я знал, что все дело в этом парне.
Он снова задумчиво улыбнулся, уставившись в потолок. Быть может, он видел, как на нем проступает лицо его дочери.
– Однажды вечером она села на электричку до Марселя. Была пятница, ей хотелось провести со мной выходные…
Улыбка Габриэля испарилась, в его чертах появилась характерная жесткость.
– Два ублюдка напали на нее в дороге. Они убили ее… Изнасиловали и убили. Утром того проклятого дня она мне звонила, просила, чтобы я забрал ее на машине… Она боялась ехать этим поездом вечером… Я отказался, сказал ей, что она зря так нервничает… Если бы ты знала, как я себя ненавижу!
На этот раз глаза закрыла Тайри.
– Каждый день я вижу ее лежащее на столе в морге тело, когда меня вызвали на опознание. Клянусь тебе, каждый день! Каждый день вот уже восемь лет… Эти отморозки убили ее.
– Их нашли? – спросила Тайри.
Он долго не отвечал. Прошло несколько минут.
– Да. Им дали по двадцать лет. И я жду, когда они выйдут из тюрьмы…
– Чтобы убить их?
Он повернул к ней голову, ответ угадывался в его темных глазах. Он не собирался их убивать, нет. Скорее, пытать дни напролет.
– А те, другие? – продолжила Тайри. – Те, о ком ты рассказывал…
– В вагоне ехало одиннадцать пассажиров. Ни один не сдвинулся с места. Никто не попытался помочь Лане. Моя дочь погибла из-за их трусости…
Тайри ахнула:
– Ты… Ты хочешь сказать, что убиваешь всех, кто был в вагоне?
107
Габриэль сидел на табурете в ванной, стиснув зубы. Тайри закончила обрабатывать рану и принялась перевязывать ему плечо.
У нее довольно хорошо получалось.
– Нападавшие наверняка были вооружены, – вдруг сказала она. – Так что пассажиры испугались… Остальные, те, кто ехал в поезде… Вот почему они…
– Нет! – вскричал Габриэль.
Тайри вздрогнула, когда он повысил голос.
– Нет! Они могли ее спасти! – взревел Габриэль.
Он сжал руку в кулак, его дыхание участилось.