– Не только… У него были странные причуды: например, он мог положить несколько комплектов приборов на стол, хотя ужинал один… И вот как-то ему захотелось меня потрогать. Сначала он попросил по-доброму, а потом, когда я отказала, он рассердился.
Жуверия замолкает, и Тама не прерывает ее молчания. Она знает, как тяжело переживать некоторые вещи.
– Какое у тебя настоящее имя? – внезапно спрашивает она.
Жуверия означает «служанка», Тама подозревает, что так ее прозвала Межда.
– Мои родители звали меня Тайри, – шепчет девушка. – Но это все, что я помню…
Тайри означает «любовь». Имя, которое ей подходит больше.
– А у тебя? Тама – это ведь не твое настоящее имя? – предполагает Тайри.
– Нет… Меня зовут…
Внезапно дверь сарая открывается, и появляется Грег. Обе девушки в ужасе замирают. Он включает свет и подходит к ним.
– Ну что, девчонки, болтаете? Я вам не помешал? – усмехается он. – А то я пришел вас согреть…
111
Габриэль на секунду встал, чтобы подложить полено в печь. Только что услышанное им звенело в его голове зловещим эхом. Он вернулся к Тайри и ободряюще улыбнулся, побуждая девушку тем самым продолжить ее исповедь.
– Этот тип, он хотел со мной переспать, чтобы я стала вроде его жены…
– Понятно, – кивнул Габриэль.
– Я отказалась… Тогда как-то ночью он зашел в мою комнату, пока я спала, и принудил меня.
– Ты защищалась?
– Сначала нет, – призналась Тайри. – Я знаю, это…
– Ты не должна оправдываться.
– Он был намного старше меня, но в нем еще оставались силы! И потом я была будто… парализована страхом. Он мог бы выгнать меня или вызвать полицейских и сдать им! Оглядываясь назад, я понимаю, что это было глупо, но…
– Но с тобой годами обращались как с рабыней, – сказал Габриэль, – поэтому ты продолжала вести себя как рабыня.
Она склонила голову.
– Ты не должна чувствовать себя виноватой, – добавил Габриэль. – Нужно время, чтобы разорвать эти цепи. Нужно время, а иногда и помощь со стороны.
– Это продолжалось месяцами, – вернулась к своему рассказу Тайри. – Он приходил каждую ночь. Каждую ночь все повторялось. Меня рвало, как только он оставлял меня в покое. Я больше не улыбалась, не ела, но ему было плевать, этому старому ублюдку! И вот как-то ночью я решила взбунтоваться. Сколько же времени мне понадобилось, с ума сойти! Когда я думаю об этом…
– Ты его убила?
– Нет! Я… я его ударила. И тогда он меня ударил тоже. Он впервые поднял на меня руку. Он оказался сильнее, я ничего не могла сделать. На следующий день я стащила нож с кухни и спрятала его под подушку. А когда он пришел ко мне ночью, я ему пригрозила. Он запер меня в комнате, позвонил Межде и сказал, что больше не хочет меня, потому что я недостаточно…
– Покладистая? – подсказал Габриэль.
– Да, именно…
Он кивнул.
– А кстати, сколько тебе лет? – спросил он.
– Через два месяца будет восемнадцать.
– Ты моложе, чем я думал. Но некоторые вещи заставляют взрослеть быстрее… Что сделала эта Межда, когда забрала тебя?
– Она заставила меня работать несколько месяцев на разных людей, в разных семьях… Два дня в неделю я работала в химчистке одной из ее подруг. Я работала, она забирала деньги.
– Она тоже плохо с тобой обращалась?
– Эта женщина – настоящая дрянь! Если я делала что-то не так, она хлестала меня и била боем. Она прижигала мою кожу спичками… Я быстро поняла, что ей лучше не возражать от греха подальше. Не позволять себе ни плохого настроения, ни бунта… Одно отчаяние и страх. Каждый день надеяться, что завтра станет лучше и что в конце концов все наладится… Только вот ничего не налаживалось, а становилось только хуже.
Тайри не смогла сдержать слез, которые быстро смахнула с лица.
– Ты, должно быть, считаешь меня жалкой, так?
– «Жалкой»? – повторил Габриэль. – Какой угодно, только не жалкой… Если ты сегодня здесь, значит тебе удалось вырваться из когтей этой женщины!
– Это немного сложнее… Мне нужно поменять тебе повязку, нет?
Габриэль посмотрел на нее с легкой улыбкой.
– Подождет. И я рад, что ты снова со мной на «ты», – ответил он, закуривая сигарету.
Он протянул пачку Тайри, но та отказалась, махнув рукой.
– Несколько недель назад Межда пропала на четыре дня. Она заперла меня на своей лоджии… Вернувшись, она сказала мне, что ездила в Монпелье и нашла мне там новую работу. Меня это напугало, но я подумала, что наконец-то избавлюсь от нее… К тому же Монпелье ближе к Марокко, ближе к дому. Может быть, я нашла бы способ вернуться к семье! Так что я собралась, и мы поехали на ее машине…
112
Грег кружит вокруг них, готовый наброситься на свою добычу. Кто же станет его жертвой на этот вечер?
Он запер сарай, сунул ключ в карман джинсов. Простая мера предосторожности.
Он встает перед двумя девушками, его взгляд переходит с одной на другую.
Тайри знает этого человека со слов Тамы.
Она знает, на что он способен.
– Тама сказала тебе, кто я? – спрашивает ее Грег.
– Нет, – шепчет она.
– Правда, что ли? – восклицает Грег. – Не похоже на нее! Она так и не научилась закрывать свое хлебало…
– Она ничего мне не говорила, – заверяет его Тайри. – Кто вы?
– Друг Межды, – заявляет он.
– Рыбак рыбака видит издалека! – бросает ему Тама.
– Вот видишь, я же говорил, что она не умеет вовремя заткнуться, – вздыхает Грег, глядя на Тайри. – Как тебя зовут?
– Тайри.
– Красивое имя… Что оно означает?
– «Любовь», – отвечает девушка.
– Ой… Хороший знак! – смеется Грег. – Ты знаешь, почему ты здесь, «любовь» моя? Через три дня за тобой приедут. То есть тебя купят, если быть совсем точным. Не очень дорого, но ты, кажется, немного сто́ишь…
Тайри напрягается.
– Один мой дружок. Угадай, чем он зарабатывает на жизнь?
Она начинает слегка дрожать, Тама берет ее за руку, чтобы придать ей храбрости.
– Он покупает девиц и выставляет их на панель. Это называется сутенер… Короче говоря, ты будешь шлюхой в Марселе или в Ницце. Он купит тебя за несколько тысяч евро. Это даст нам с Междой немного карманных денег. Как раз кстати, надо бы поменять колеса на тачке…
На Тайри лица нет, Грег изображает свирепую улыбку.
– Ты просто ублюдок! – обзывает его Тама.
Он поворачивает к ней голову, но Тама не отводит взгляда.
– Разве ты уже не достаточно напортачила? – угрожает он ей. – Еще хочешь?
– Иди к черту! – кричит Тама.
Молодой человек смотрит на их сцепленные руки и улыбается еще шире. Он снова обращается к Тайри.
– Хочешь, чтобы я стал твоим первым клиентом, «любовь» моя? – спрашивает он ее сладким голосом. – Надо бы тебе попрактиковаться обгладывать косточку для будущей работы!
– Нет! – стонет Тайри. – Пожалуйста…
– «Нет»? – повторяет Грег, хмурясь. – Ненавижу, когда мне говорят «нет», знаешь ли…
Он наклоняется к Тайри и шепчет:
– Либо соглашаешься, либо я набью морду твоей новой подружке. Ты же этого не хочешь, правда?
113
– Тогда я и согласилась, – призналась Тайри. – Согласилась пойти за ним в дом, затем в его комнату…
Габриэль бросил сигарету в камин. Он-то считал, что видел в жизни все… Он-то думал, что так настрадался… И вот его трясет. Сердце ноет.
Задет, ранен, но еще не мертв.
– Тама кричала, даже пыталась ударить его, чтобы остановить… Но она еле стояла на ногах. Тама, она невероятная!..
Габриэль выпил залпом еще стакан коньяка. Может быть, это поможет ему выдержать. Стерпеть нестерпимое.
– Он был… Ну, ты можешь себе представить, – продолжила Тайри. – Он бил меня, обзывал, делал со мной всякое, одно отвратительнее другого… Потом он отвел меня обратно в сарай. И Тама утешала меня.
Ее зеленые глаза наполнились слезами, она закрыла лицо ладонями.
– Тама! – всхлипнула она. – Боже мой, Тама…
Габриэль мгновение колебался, затем погладил Тайри по волосам и притянул к себе. Здоровой рукой он обнял ее так сильно, как только мог.
– Теперь у вас есть я, – прошептал он. – У вас есть я…
– До утра я проплакала у нее на руках. Она сказала мне, что каждую ночь неделя за неделей с ней происходило то же самое. Что она знает, что я чувствую. Что я должна быть сильной. Что она поможет мне, чем только сможет…
Габриэль закрыл глаза.
В эту секунду Тайри говорила, как Лана. Она была Ланой.
Она была голосом ужаса, невыразимого и невыносимого.
Голосом рабов.
В ту ужасную секунду Тайри была всеми этими израненными, замученными женщинами. Она была их болью, их страданием, их храбростью. Их слезами и их отчаянием.
Тайри была детством, поруганным, украденным, сиротливым.
Она была согбенной спиной, разбитыми мечтами, безмолвными мучениями, долгими ночами одиночества.
Она была зовом о помощи, который никто не слышит, криком, на который никто не обращает внимания.
Тайри была миром, таким, какой он есть, но каким мы отказываемся его видеть.
114
Странные звуки вырывают Изри из сна. В одних трусах он идет через бесконечный коридор. Чем дальше он идет, тем громче становится шум. Он останавливается перед дверью в ванную, прикладывает ухо к дереву.
Вздохи, стоны боли… Он задерживает дыхание, осторожно толкает дверь, которая открывается со зловещим скрипом. Помещение погружено в темноту, Изри нащупывает выключатель. Когда загорается свет, у него перехватывает дыхание.
Кровь. Повсюду кровь. На полу, на стенах и даже на потолке.
Помещение огромное. Душевые, насколько хватает глаз.
Он продвигается меж фарфоровых ванн, среди запаха крови, запаха смерти. В самой глубине он видит Маню. Горло перерезано, взгляд неподвижен. Когда он говорит, кровь хлещет у него изо рта.
– Слишком поздно, сынок…
– Нет! – кричит Изри.
Чья-то ладонь хватает его за руку. Он оборачивается и оказывается лицом к лицу с Тамой. Она улыбается и вдруг втыкает лезвие ему в живот. Изри падает на колени.