В этих комнатах есть кровати. И раковины. Но странное ощущение сохраняется – в какой-то степени потому, что обстановка не совсем походит на то, что ожидаешь от отеля. Больше всего это касается кроватей. В тех отелях, в которых бывала я, кровати были аккуратно заправлены плотными простынями и однотонными одеялами с разложенными белоснежными подушками и походили на какие-нибудь французские пирожные. Эти же кровати застелены самыми обычными одеялами с самыми обычными пододеяльниками – одно с цветочками, другое с полосками. На одной логотип футбольной команды. На другой похожие на мопсов собачки.
Аарон тоже это чувствует. Он дотрагивается до одеяла, покрытого узором из голубых гортензий.
– Привезли из дома, – говорит он.
Мы оба прекрасно ощущаем какую-то неправильность этого места. Она повсюду. Мне даже не хочется глубоко дышать, чтобы она не прокралась внутрь меня.
– А почему вы не внизу?
Мы с Аароном оборачиваемся. В дверном проеме стоит девушка. Трудно сказать, какого она возраста. Интуиция подсказывает, что она на пару лет старше меня, но чем дольше я разглядываю ее, тем больше появляется сомнений. Она очень худая, как будто высохшая, что еще более подчеркивается большой бесформенной одеждой. Она походит на ребенка в пижаме.
Мы с Аароном молчим.
– О нет, – она переводит взгляд на кровать. – Меня же не собираются опять переводить?
– Нет, – вдруг отвечает Аарон. – Это просто осмотр помещений.
– А, – она, похоже, вздыхает с облегчением, но не слишком довольно, и опускается в кресло. – Ну тогда ладно.
Аарон бросает на меня заговорщический взгляд – мол, давай, подыгрывай, – а я откидываю одеяло и поглаживаю простыню, надеясь, что достаточно убедительно изображаю проверку. И, к своему огромному удивлению, нахожу под подушкой карты Таро. Простая колода Райдера-Уэйта-Смита, карты еще новые, почти не использованные, глянцевые.
– А ты почему не внизу? – спрашивает он авторитетным тоном, блефуя. – Во время проверок здесь никто не должен находиться.
Девушка склоняет голову и начинает покусывать ногти.
– Мне сказали подняться сюда и подумать о своем поведении, – хмуро отвечает она.
– Ты вела себя не по-божески? – голос Аарона становится еще строже.
Похоже, в нем до сих пор остается какая-то мышечная память о том времени, когда он работал на «Детей». Я рассматриваю карты. Две уже перевернуты: Семерка Мечей и Жрец. Странный расклад для себя, всего из двух карт. Обычно раскладывают как минимум три.
– Да, – отвечает девушка.
На мгновение мне кажется, что она не собирается нам ничего рассказывать, но потом понимаю, что странная магия Аарона действует на нее как успокоительное. Ее тело слегка расслабляется.
– Я воспользовалась телефоном на кухне, – говорит она, переведя взгляд на меня.
Я встречаю ее взгляд и на мгновение задумываюсь о том, какие у нее насыщенно-карие глаза. Она похожа на белку: большие глаза, маленький рот, стянутая кожа на выступающих скулах.
– Позвонила сестре, – поясняет она.
За ее плечами я молча показываю Аарону карты. Он прищуривает глаза, но ничего не говорит по этому поводу. Вместо этого он спрашивает:
– Надеюсь, ты понимаешь, почему мы не советуем вам этого делать?
– Я знаю.
Девочка-белка подносит руку ко рту и, щелкая зубами, откусывает кусочек ногтя.
– Я должна сосредоточиться на благочестии, а я не смогу этого сделать, если буду отвлекаться.
– А звонок сестре – это… – подводит Аарон к заключению.
– Это отвлекающий фактор. Я знаю. Мне просто стало немного не по себе от такого образа жизни, понимаете. И еще этот переезд из одной спальни в другую. Не получается даже уложить свои вещи как следует.
Пауза.
– Извините, – смущенно добавляет она. – Вам виднее. Я не хотела жаловаться.
– Все в порядке, – ласково говорит Аарон, проявляя немного сочувствия.
Как в старые добрые времена. Когда манипулировал такими же подростками, подбрасывая им немного «хлебных крошек», чтобы они оставались на крючке.
Гардероб заполнен тренировочными штанами и толстовками. Никаких джинсов и курток. Впрочем, тренировочные штаны не походят на форму. Они разных моделей и расцветок. Как будто им перед уходом из дома посоветовали взять с собой побольше «мягкой и удобной одежды».
Я пытаюсь рассмотреть ауру девушки, но с трудом нащупываю ее. У меня еще не совсем получается подключаться к незнакомым людям. Вместо этого я решаю рассмотреть, сколько всего в этом здании «огней», то есть человек.
– Так ты понимаешь, зачем нужно было переводить тебя в другую спальню?
Всего здесь несколько десятков огней, не очень далеко отсюда, почти все в одной группе. Среди них есть побольше и поменьше. Инстинктивно я догадываюсь, что огоньки побольше – это лидеры, а поменьше – это здешние «заключенные».
– Да, – отвечает девочка-белка насупившись. – Я знаю, что привязанность – это плохо. Особенно к таким глупым вещам, как спальни.
Она устало вздыхает.
– Если привязываешься к материальным вещам, то не получается укреплять духовную связь. Если моя духовная связь не работает, то я не смогу, ну, понимаете, совершать благие дела. Спасать других. А я очень хочу стать как можно ближе к Нему.
Наличие карт Таро кажется мне еще более странным. Если она настолько заинтересована в том, чтобы «стать ближе к Нему» и получить Его одобрение, то стала бы она прятать колоду под подушкой?
– Ну да, именно к этому мы все, в конце концов, и стремимся, – кивает Аарон, который, похоже, прекрасно понимает всю эту концепцию.
– Хотя у меня плохо получается. Я почти каждый раз заваливаю «прогноз погоды».
«Прогноз погоды»?
– Анжела, в шкафах чисто? – обращается ко мне Аарон.
– Ага, – киваю я, удивляясь выбранному им для меня имени. – Все в порядке. Эм…
Я пытаюсь подражать авторитетному тону Аарона и поворачиваюсь к девушке.
– Ты в последнее время часто разговаривала с Лорной?
– С Лорной, – немного смущается она. – Э-ммм…
Что-то здесь не так. Что-то происходит внутри ее сознания. Ее мыслительный процесс ненадолго приостанавливается, как останавливают ногу, прежде чем пропустить ступеньку. Лицо приобретает отсутствующее выражение, а потом проясняется. Это длится всего пару секунд, но выглядит так необычно, будто я стала свидетелем чего-то медленного и затянутого.
– С Лорной, – повторяет она. – Так Лорна же ушла.
– Ушла?
Девочка-белка смотрит на меня с подозрением, как будто я должна была знать об этом.
– Ну да.
Тут раздается звук ручного колокольчика, подобный тому, какой сообщал об обеденном перерыве в начальной школе. Слышится негромкое шарканье, топот ног нескольких десятков человек.
– Ну что ж, отлично, – Аарон выпрямляется и кладет руку на плечо девушки. – Надеюсь, этот разговор помог тебе.
– Да, – отвечает она, снова обгладывая ногти. – Только никому не говорите, ладно? Ну что я… жаловалась. Вы ведь говорили, что это нормально – выпускать пар.
– Да, все в порядке, – говорит Аарон. – Только, пожалуй, на время этого будет достаточно. И ты не говори об этом ни с кем, ладно?
– Хорошо.
Нам нужно уходить. Но я не могу оставить вопрос о картах Таро без ответа.
– У тебя под подушкой колода карт Таро, – говорю я напрямик. – Ты же знаешь, как мы относимся к таким вещам.
Ее взгляд нервно перескакивает с меня на Аарона.
– Мне дала их Дори. Она сказала, что это не грех. Это всего лишь бумажки. Она сказала, что они могут помочь мне с…
Звонок становится громче; слышно, как по лестнице поднимаются.
Мы выходим из комнаты.
– Бежим, – говорит Аарон, когда мы оказываемся в коридоре. – Немедленно.
К счастью, дверь в коридор открыта.
12
– ИЗ ПЛЮСОВ – МЫ УЗНАЛИ, ЧТО ЛОРНЫ ТАМ больше нет, – говорит Аарон, запыхавшись.
– Нет, – соглашаюсь я.
Мы сидим на каменных ступенях школы Святой Бернадетты, дрожа и обхватив руками колени, резко вдыхая ночной воздух, приходя в себя после бега. Мы оба пытаемся переварить только что увиденное – пустые глаза девочки-белки, совершенно голые комнаты.
– Нет, и это хорошо, потому что это означает, что… оттуда можно уйти.
– Ну да, – сказал Аарон, побледнев. Он нуждался в утешении от этой информации, очень сильно. – Тот же парень с камерой тоже ушел.
– По твоим словам, он как бы сбежал.
– Ну да. Кто знает? Может, он преувеличивал. Может, он просто вышел через парадную дверь, как и Лорна.
– Ну, этого она тоже не говорила.
Я снова пытаюсь отделить факты от предположений, в которые нам было бы удобно поверить.
– Если она ушла, то почему не вернулась домой?
– Она долго отсутствовала на занятиях?
– Несколько дней, – я задумываюсь. – Хотя с ней у меня только один общий предмет, так что, возможно, и дольше. Трудно уследить за всеми этими онлайн-уроками.
Освещение постепенно меняется, на небе появляются полоски света. Мимо проезжает молочный фургон. От мысли, что над Ложей точно так же начинается день, который будет сильно отличаться от нашего, по моей спине пробегает холодок.
– Что она имела в виду под «прогнозом погоды»? – спрашиваю я.
– Это такая игра, – отвечает Аарон, слегка прищурившись и словно нехотя, не желая лишний раз вспоминать неприятное. – Ну, помнишь те игры, в которые играли мы, например «Две правды и ложь»? Та странная игра в признание? У нас было много подобных «развлечений». И мне всегда казалось… что все эти дети немного заторможенные. Что им трудно заводить друзей, что лучше расшевелить их какой-нибудь игрой. Ну, чтобы объединить их всех.
– Точнее, соединить с тобой, – поправляю я его, – чтобы они попали в зависимость от твоего одобрения.
– Ну да, может, и так, – Аарон машет рукой. – Но после прихода Дори, когда «Детей Бригитты» в Килбеге стало достаточно много, чтобы привлечь ее внимание… игры эти стали более странными.
– Например?