— К тому же киношный, — поддакнула Наташа.
— Готов выслушать ваши версии, — спокойно парировал Паша.
— У меня их нет, — заговорила Дина. — Но я согласна с Павлом. Что-то должно нас объединять. Или кто-то. Поэтому предлагаю составить нечто вроде схемы. Кто в какие годы ходил в садик, школу, мы ведь все разного возраста.
— Кто самый младший из нас? — спросил Кен.
— Наверное, я. Мне двадцать семь.
— А старшему?
— Мне тридцать девять, — сказал Егор. — Есть кто старше? Нет? Значит, я.
— Мы четверо примерно одного возраста? — задала вопрос Наташа. — В районе тридцати, так? Значит, учились в одно время. Пусть кто-то в первом, кто-то в пятом классе. Но я никого из вас не помню…
— Я помню Лиду, — выдал Кен. — Она хорошо пела, выступала часто.
— А… Это та девочка, что выиграла конкурс, и ей дали путевку в «Артек»?
— Она самая, — хмыкнула Лида.
— Но ты была совсем другой.
— Все мы меняемся.
— Значит, мы с тобой учились в одной школе. Двадцать второй. И Кен тоже, правильно?
— Нет, я в спецшколе. Она нынче называется английской гимназией.
— Буржуй, — пьяно проблеял Егор, совсем осоловевший после очередного стакана.
Тут у Наташи затрезвонил мобильный, и она, извинившись, ушла в ванную, чтобы поговорить. Вернулась спустя минуту, красная, с глазами, метающими молнии.
— Ненавижу мужчин! — выпалила она.
— За что ты нас так? — округлил глаза Кен.
— Вы все козлы.
— Все? А может, только твой муж? Ведь это он звонил?
— Нет, дочка, — выдавила она. — Говорит, папа какую-то тетю привел. И спать с ней собирается.
— И что тут такого? Вы же разведены?
— Ребенка он видит раз в месяц. Неужели нельзя своих блядей подальше держать в те дни, когда дочь у него?
— Почему ты решила, что она блядь? Может, они встречаются, у них все серьезно, и твой бывший хочет, чтобы его избранница поладила с дочкой?
— Ой, да не знаешь ты ничего! — отмахнулась Наташа. Ее настроение резко испортилось. — Пойду я. Мне одной побыть нужно. Пока!
И ушла, не оглянувшись.
— Неудивительно, что мужик ее бросил, — скривился Егор. Хоть в бутылке и оставалось виски, он больше не пил. Решил попридержать коней. Все же знал меру.
— Мне тоже пора, — сказала Дина. — У моей тетки сегодня юбилей, надо сходить поздравить. Если вы не возражаете, я вас покину.
— Ты еще в реверансе присядь, — хрюкнул Егор. — Иди, раз надо.
Она поднялась. Паша помог ей одеться.
— Я позвоню, если вспомню что-то важное, — сказала она ему.
— В любом случае позвони, хорошо?
Дина кивнула и, помахав всем на прощание, вышла за дверь. Паша проводил ее взглядом. Да таким пристальным, что Егор все понял и скорчил свою привычную гримасу. А потом закатил глаза, показывая, что не разделяет Пашиных восторгов. Дина Егору не нравилась. Его привлекала Лида. Это было очевидно, он глаз с нее не сводил.
А Паше нравилась Дина. Скромная, сдержанная, задумчивая… С пушистыми золотистыми бровями, которые неплохо было бы выщипать и подкрасить. С острыми плечами мальчика-подростка. С бледной кожей, сквозь которую просвечивают голубые жилки. Даже с пятнами аллергии на щеках и шее Дина нравилась Паше.
И это удивляло его. Не потому, что она была чем-то нехороша. Нет. Возможно, не так эффектна, как Лида, но бесспорно привлекательна. И умна. И человек, сразу видно, хороший, цельный. Просто так сильно Паше еще никто не нравился. Даже та, что стала его женой…
— Может, передислоцируемся? — услышал он голос Кена и встряхнулся.
— Куда, например? — спросил Павел.
— Я ужасно голоден.
— Спустимся в ресторан?
— Нет, я не люблю рестораны при гостиницах. Если это не «Фо сизенс» или «Риц». К тому же хочется чего-то простого, но основательного.
— Шашлычка, — подсказал Егор.
— Да, пожалуй.
— А я бы в билльярд поиграл. Умеете?
— Я слабо играю. А ты, Паша?
— Прилично.
— Значит, идем в бильярдную, где подают шашлыки. — Егор повернулся к Лиде, которая не принимала участия в их разговоре. Думала о чем-то, постукивая по опустевшему стакану ноготками. — Красотка, ты с нами?
— Нет уж, спасибо, — наморщила она свой чудесный носик. — Я предпочитаю заведения поприличнее.
— Например? — За Лидой он готов был последовать куда угодно.
— Тебя туда все равно не пустят, — рассмеялась она. — В таком виде место тебе только в шашлычной.
— А что с моим видом? — нахмурился Егор. Похоже, он даже не замечал, как грязен его свитер, всклокочены волосы, а штаны велики.
— Глянь в зеркало — узнаешь.
— О чем она? — уставился на Кена Егор.
— Тебе не помешает причесаться и замыть пуловер, — деликатно ответил тот.
— Да? — Он опустил глаза и, казалось, только что увидел на груди пятна глины. — И правда грязный…
— Хочешь, я дам тебе чистый свитер? — предложил Паша.
— Да не надо. Этот замою… — И скрылся в ванной.
Лида тем временем поднялась с кровати. Именно так, как это делают роковые красотки в голливудских фильмах. С грацией кошки и кричащей сексуальностью опытной стриптизерши. Зазвучи сейчас музыка, ее движение можно было бы принять за па эротического танца.
На Лиде были брючки в обтяжку, высокие сапоги на шпильке и трикотажная кофточка под горло, провокационная, но не вульгарная. Поверх то ли куртка, то ли шубка — Паша не очень разбирался — связанная из тонких лоскутков меха. Ее медовый цвет выгодно оттенял загар и гармонировал с волосами. Одежда Лиды была в той же цветовой гамме, что и у Кена. Эти двое создавали невероятно гармоничный дуэт. И почему, интересно, они друг к другу равнодушны?
— Паша, проводи меня, пожалуйста, до стоянки такси, — попросила Лида, затянув пояс на своей то ли курточке, то ли шубке.
— Так, может, я тебя отвезу? — предложил Кен.
— Не стоит беспокоиться. Я прекрасно доеду на такси. — И выжидательно посмотрела на Павла.
— Да, хорошо, только куртку накину.
Он не стал говорить, что удобнее вызвать такси из номера или по сотовому. Если ей хочется дойти до стоянки, что ж… Он сопроводит ее. Благо парковка в двадцати метрах от отеля.
Они вышли из номера. Миновали коридор, спустились по лестнице вниз.
Лида резко затормозила перед дверью, ведущей в фойе, и, повернувшись к Паше, выпалила:
— А может, к черту вашу шашлычную? Поехали ко мне? Я отлично готовлю фетучини. И у меня есть дивное итальянское вино…
— Да мы вроде договорились уже, — растерянно протянул он. — Не думаю, что ребята захотят.
— А я ребят и не приглашаю, только тебя. — Она легонько коснулась его груди. И столько чувственности было в этом мимолетном касании, что по телу Паши побежали мурашки.
— Это, бесспорно, очень заманчивое предложение, но… — Он беспомощно развел руками. — Мы уже в бильярдную собрались.
— Приезжай после.
— Ничего не обещаю, Лида.
— Я от тебя этого и не требую. Но если захочешь нанести мне визит, милости прошу… — Он кивнул. — Буду ждать твоего звонка, — проворковала Лида. Затем поцеловала его на прощание. Не чмокнула, именно поцеловала. Пусть и в щеку.
— Мы вроде на стоянку такси шли, — заметил Паша.
— Я тебя умоляю! Красивые женщины не пользуются такси. Они просто выходят на улицу и поднимают руку.
И удалилась, дробно цокая каблучками и повиливая бедрами.
Как же она хороша!
Паша еле сдержал себя, так хотелось поддаться на ее заигрывания. От таких, как Лида, только дурак мог отказаться. Или импотент. Он же ни то ни другое. «Я, скорее, трус, — сказал себе Паша. — Боюсь в ней увязнуть. Подсесть на Лиду, как на наркотик. Впасть в сексуальную зависимость…»
С ним уже такое случалось. Во Вьетнаме он познакомился с девушкой из местных. Она сначала на него особого впечатления не произвела. Обычная азиатка. Среднестатистическая. Но как-то вечером, когда они компанией пошли купаться, она разделась догола и нырнула с высокой скалы в океан. Тогда Паша увидел ее в ином свете… Лунном! Ее тонкое гибкое тело, длинные черные волосы, точеный профиль…
И она показалась ему удивительно притягательной.
Девушку звали Нгует. Что переводится как «луна».
Потом они вместе плавали. Кто обнаженный, кто в купальнике и плавках. Паша остался в трусах. Но «лунная» девушка быстро это исправила. Поднырнула под Пашу и стянула их с него. А потом, обвив его шею руками, а тело стройными ногами, принялась целовать…
Сколько у него было женщин до нее… Десятки… А ни одна так не волновала.
Сексом они занялись прямо в воде. Паша не подумал ни о контрацепции, ни о правилах приличия. Он вошел в девушку по ее молчаливой, но настойчивой просьбе. Все ее тело хотело этого. Каждая его клеточка. И когда Паша вошел в нее, оно, казалось, застонало восторженно. Именно каждая клеточка тела. Потому что девушка не издала ни звука. Только зажмурилась от удовольствия…
Они провели вместе две недели. И все дни занимались сексом. Паша не мог оторваться от Нгует. Он собирался покинуть городок, где она жила, на третий день, но сил не было сделать это. Она уговаривала его остаться. Расписывала прелести совместной жизни. И делала это сразу после секса, когда Паша, размякший и довольный, лежал в ее объятиях. Пару раз он почти согласился. То есть мысленно сказал: «Да!» Но не озвучил своего согласия. Зато представил свое будущее рядом с Нгует, и она показалось ему прекрасным. Но, к счастью, по прошествии некоторого времени включались мозги. И Паша понимал, что не может остаться. Не для того он все бросил полгода назад, чтобы опять осесть. Пусть в другом месте и с другой женщиной. «Завтра же поутру соберу вещи и уеду, — говорил он себе. — Нет, сначала прощусь по-хорошему… Нгует так прекрасна после сна. И так соблазнительна…»
Он все же ушел от нее. И не утром, а ночью, пока она спала. Чтобы опять не дать слабину после того, как растворится в сладости ее до конца не пробудившегося тела. Но он еще долго вспоминал Нгует. Даже занимаясь сексом с другими, представлял ее. Всех с ней сравнивал. И хотел вернуться.