о Лена была подавлена и очень стеснялась того, что оба запястья у нее заклеены пластырем. Сам Андрей тоже жил в постоянном напряжении. Гамбарян в любую минуту могла заявить, кто именно стрелял из пистолета, из которого был убит ее сообщник. Правда, это заявление было бы голословным. Родственница убитого твердо заявляла, что внука убила именно эта девица, и больше никого в квартире не было. И по-своему она была, конечно, права. Но Андрей устал засыпать и просыпаться с одной и той же мыслью – что убил все-таки он.
– Как ты думаешь, – спросил Андрей, доставая сигареты. – Лена скоро оправится?
– Загадывать нельзя, – Макс тоже закурил. – Тюрьма, попытка суицида… Но у нее есть ребенок. Она привязана к тебе. Хоть какие-то социальные связи – уже хорошо. Но пока меня кое-что беспокоит. Она не желает говорить о своем муже. Боится этой темы. Он что – был садист?
– Не больше, чем мы с тобой, – уклончиво ответил Андрей. – Знаешь, в твоей теории что-то есть. Потому она сейчас и убежала. Ей неприятно это слышать, потому что она хотела убить своего мужа. А я…
Он встал и, глядя на часы, добавил:
– Я, пожалуй, тоже пойду.