Респондент № Р64: мужчина, 21 год. [Вопрос: Кого вам хотелось убить?] Одноклассника, 18 лет. С тех пор как в 3 классе я переехал в маленький городок, он постоянно надо мной издевался. В 5 классе он ушел из нашей школы и вернулся уже в старших классах. Сначала я подумал, что он покончил со своими выходками. К тому времени я научился не реагировать на обидные слова. Но вскоре он начал оскорблять мою девушку. Однажды в столовой он назвал ее шлюхой и сказал, что собирается изнасиловать ее. Это привело меня в бешенство.
[Вопрос: Каким способом вы бы его убили?] У меня было два варианта. Сценарий первый: я игнорирую бульшую часть его комментариев и становлюсь с ним «друзьями». В один прекрасный день я заезжаю за ним на машине, стреляю в него и закапываю тело в заранее подготовленном месте. Сценарий второй: я несколько раз переезжаю его на машине и показываю искалеченное тело его семье. Признаться, я очень хотел это сделать, но понимал, что мне это не сойдет с рук.
[Вопрос: Что помешало вам воплотить ваши фантазии в жизнь?] Не знаю. Чтобы не попасться, я должен был убить его быстро и чисто. А я хотел, чтобы он умирал медленно. Я так и не придумал способ это сделать. [Вопрос: Что могло заставить вас переступить грань и совершить настоящее убийство?] Если бы я наткнулся на него, когда он был один, без свидетелей.
Второй распространенный триггер женских гомицидальных фантазий связан с умышленным акцентированием физических недостатков. Поскольку мужчины склонны придавать первостепенное значение физической привлекательности, внешний вид – один из важнейших факторов в конкуренции между женщинами. Именно поэтому публичные комментарии по поводу внешности – одна из тактик, которую женщины чаще всего используют для унижения сексуальных соперниц. Как показало наше исследование, подобные оскорбления психологически достаточно болезненны и в некоторых случаях могут активировать гомицидальные механизмы.
Респондент № 7: женщина, 26 лет. Эта девушка постоянно говорила гадости мне и обо мне в присутствии других. Правда, обычно они были настолько завуалированными, что я была единственной, кто понимал, какой жалкой сукой она была на самом деле. Однажды, когда я пошла сдавать кровь, учитель заметил, что для донора я слишком худая (гадкий старикашка; я не худая, я средняя). «Нет, я вешу на 4,5 килограмма больше, чем нужно, – ответила я. – Но, боюсь, у меня анемия». Тогда эта гадина фыркнула: «А разве анемия бывает не только у тощих?» Это стало последней каплей. Я терпела ее выходки шесть лет, но в тот день мне по-настоящему захотелось сделать ей больно… Хотелось схватить ее за волосы и бить лбом о лабораторный стол, пока она не потеряет сознание. Потом я бы ударила ее ногой в лицо. [Вопрос: Что могло заставить вас переступить грань и совершить настоящее убийство?] Если бы кто-то из одноклассников посмеялся над ее комментарием. Конечно, я бы не убила ее, но она определенно получила бы хорошенькую взбучку. [Вопрос: Как вы поступили на самом деле?] Я написала на стене в туалете, что она тупая сука.
К счастью, женщины гораздо реже мужчин действуют в соответствии со своими убийственными фантазиями.
Изучая связь статуса с мотивами убийства, я пришел к убеждению, что в двух самых отвратительных разновидностях убийств – серийных и массовых – задействован один и тот же психологический механизм. Хотя я еще не проводил подробных исследований, очевидно, эти преступления можно объяснить погоней за статусом. Обычно гомицидальные импульсы серийных и массовых убийц приписывают чистому злу или патологии. Чарльзы Мэнсоны и Джеффри Дамеры[289], несомненно, сумасшедшие: психиатр, скорее всего, диагностирует у них параноидальный психоз или антисоциальное расстройство личности. Тем не менее я бы сказал, что глубинные мотивы, побуждающие их убивать, такие же, как и те, что стоят за повседневными преступлениями, вызванными борьбой за статус и репутацию. Согласно данной теории, серийные убийцы лишают жизни, потому что жаждут мести за отказ в статусе, а массовые чтобы добраться до вершины иерархии и сохранить положение.
С точки зрения статистики серийные убийства не представляют особого интереса, поскольку составляют лишь 1–2 % от всех остальных. И все же такие преступления завораживают – и ужасают – больше других. Способность убивать снова и снова при полном отсутствии угрызений совести, столь характерная для арестованных серийников, кажется бесчеловечной, чуждой самой человеческой природе. Что заставляет человека превращаться в бессердечного хищника и охотиться на других, – сложный вопрос, и я вовсе не претендую, что знаю ответ. Однако, читая о серийных убийцах, я не мог не заметить любопытный факт: во многих случаях ведущим мотивом являлась борьба за социальный статус.
Я читаю о серийных убийцах более двух десятилетий и за это время собрал одну из самых больших в мире коллекций книг о маньяках. Большинство содержат увлекательные исследования конкретных преступлений, а не систематические научные выводы. Впрочем, одна особенно интересная книга выдающегося антрополога Эллиота Лейтона «Hunting Humans» (букв. «Охота на людей») подтверждает мою гипотезу о ключевой роли статуса. Многие серийные убийцы одновременно преследуют две цели: 1) отомстить тем, кто имеет более высокий статус, и 2) повысить собственный статус через известность. Как отмечает Лейтон, серийный убийца чаще всего действует «на границе высших слоев рабочего или низшего среднего класса. Будучи [политически] консервативной фигурой, он чувствует, что исключен из класса, к которому искренне хочет принадлежать. В ходе продолжительной кампании мести он убивает людей, незнакомых ему, но представляющих о (в силу своего поведения, внешности или местожительства) тот класс, который его отверг»[290].
Лейтон замечает: серийные и массовые убийцы – одни из «самых классово ориентированных людей в Америке; они одержимы малейшими нюансами статуса, класса и власти… но не способны сохранить социальное положение; разрыв между их ожиданиями и реальностью настолько велик, что им не остается ничего другого, кроме как выместить ярость на ненавистной группе…»[291]. Бостонский душитель Альберт де Сальво, который изнасиловал, а затем убил по меньшей мере 13 женщин в 1960-х годах, заявил: «Я некрасивый и необразованный, но все-таки кое в чем сумел превзойти представителей высшего класса»[292]. Эд Кемпер, жертвами которого стали по меньшей мере восемь женщин в 1970-х годах, сказал, что просто «демонстрировал свои возможности властям»[293].
Чарльз Старквезер совершил первое убийство в 1950-х годах во время ограбления. Вскоре после этого убил еще десять человек – и это за одну неделю. Старквезер рос в бедности и испытывал сильный гнев по этому поводу: «Мне просто надоело ничего не иметь и быть никем… Бедность ничего не дает». В детстве его семья жила в лачуге. «Этих чертовых детей заботило только одно: какая работа у твоего старика? В каком доме ты живешь?» – рассказывал он[294]. В юности Чарльз часто приходил к роскошным ресторанам и смотрел, как посетители едят еду, которую он не мог себе позволить. Он слышал поговорку о том, что «человек – творец своей судьбы», но заметил, что «люди, которые говорят подобные вещи, обычно носят красивую одежду, ужинают в первоклассных ресторанах и знают, что сказать девушкам»[295].
Тесная связь между статусом и поисками полового партнера очевидна и здесь. Старквезер, например, так отзывался о непрестижной работе мусорщика: «Никто не станет встречаться с мусорщиком – девушки заслуживают лучшего. Только размазня… будет делать эту грязную работу… Если у тебя нет денег, ты никто»[296]. Объясняя свои убийства, он заявил, что «все мертвецы равны»[297], и признался, что хотел утянуть более состоятельных и удачливых жертв на дно. После того как его поймали и признали виновным, Старквезер не только не проявил никакого раскаяния, но и выразил типичное для серийного убийцы желание приобрести статус через известность: «Лучше гнить на каком-нибудь высоком холме за тюрьмой и остаться в памяти, чем быть похороненным заживо в какой-то вонючей дыре»[298]. Чарльз Старквезер видел в убийстве единственный способ прославиться в мире, который, как он полагал, не оставил ему никаких других средств возвыситься.
Чарльз Мэнсон, один из самых известных серийных убийц ХХ века, испытывал выраженную неприязнь по отношению к тем, кто, по его мнению, мешал ему добиться славы и богатства. Он мечтал стать знаменитым рок-музыкантом и даже сочинил песню, которую записали The Beach Boys. Интересно, что группа изменила словосочетание «перестать существовать», предвещавшее смерть, на более нейтральное «перестать сопротивляться», что привело Мэнсона в ярость. После этого The Beach Boys отдалились от него.
Когда все попытки стать рок-звездой провалились, Мэнсон придумал другой план достижения успеха. Он решил действовать просто: убивать богатых белых людей в Лос-Анджелесе, красть их кошельки и подкидывать в черные кварталы – например, в туалеты на заправках. Предполагалось, что афроамериканцы найдут бумажники и воспользуются кредитными карточками. Полиция, естественно, решит, что это они убивают белых. Целью этого извращенного плана было разжечь расовую ненависть и тем самым начать расовую войну.