[307]. Следующие восемь лет его правления доказали, что это ложь.
Через несколько месяцев после захвата власти Амин приказал казнить всех, кто, по его мнению, сохранял верность Оботе. Были убиты 32 офицера и примерно 6000 солдат. В 1972 году Африканский мясник, как все чаще называли Амина, объявил Уганду «страной черных» и приказал всем пакистанцам и индийцам немедленно покинуть страну[308]. Следующие несколько лет он посвятил укреплению власти: вместо того чтобы тратить деньги на помощь народу, резко увеличилась численность армии, и начался безжалостный крестовый поход против оставшихся сторонников Оботе и конкурирующих племен. Он убивал судей, дипломатов, министров, ученых, банкиров, вождей племен, журналистов и тысячи простых граждан, подозреваемых в противодействии его режиму. По разным оценкам, общее число жертв Иди Амина колеблется от 100 000 до 500 000, причем большинство экспертов сходятся на средней цифре 300 000.
В итоге Амин был вынужден бежать из страны, взяв с собой четырех жен, самую обожаемую из 30 любовниц и 20 детей[309]. Он дожил до 80 лет и умер в изгнании в Саудовской Аравии в окружении близких.
Суровая правда состоит в том, что на протяжении всей человеческой истории мужчины использовали убийства, часто массовые, как способ «взойти на трон» и уничтожить потенциальных соперников, грозивших узурпировать власть. Пол Пот в Камбодже и Иосиф Сталин в России убили миллионы. Франсуа Дювалье (также известный как Папа Док), а затем и его сын Жан-Клод Дювалье (Малыш Док) правили на Гаити несколько десятилетий, в общей сложности убив от 20 000 до 60 000 гаитянцев[310]. Бенито Муссолини в Италии, Йон Антонеску в Румынии, принц Ясухико Асака в Японии, Мао Цзэдун в Китае, Ким Ир Сен в Северной Корее, Фердинанд Маркос на Филиппинах, Анте Павелич в Хорватии, Слободан Милошевич в Сербии, Мохаммед Сухарто в Индонезии, Хосе Эфраин Риос Монт в Гватемале, У Не Вин в Бирме и тысячи других лидеров завоевывали и удерживали власть посредством убийства.
Методическая стратегия, скрывающаяся за кровавым «безумием» всех правителей находит отражение в откровениях молодого вождя дани (Океания), который поднялся на вершину племенной иерархии благодаря неоднократным убийствам.
Я знал, что должен быть каином [лидером]. Отец сказал мне. Но все говорили, что я слишком юн и не могу убивать. Я начал с того, что попробовал украсть свинью.
Мне это удалось, и я воровал снова и снова. И каждый раз удавалось. Храбрость в моем сердце росла. Мне был неведом страх. Однажды я попытался убить человека. Домой я вернулся с триумфом. Я хотел пойти на войну и сражаться с другими, но меня по-прежнему считали ребенком. Я все равно пошел. Я стрелял из лука и убивал врагов одного за другим. Я убивал и убивал; много врагов погибло от моих рук. Я убил много людей. В конце концов мой народ признал меня вождем. Я никого не боюсь[311].
Частота, с которой мужчины на протяжении всей человеческой истории прибегали к убийству как к стратегии достижения статуса и власти, говорит в пользу адаптивности поведения с точки зрения эволюционной конкуренции. Психологический механизм, побуждающий лишать жизни конкурентов, чтобы вырваться вперед и оставаться впереди, запрограммирован в мужском мозге, потому что он работал снова и снова.
9Убийцы среди нас
Мы встретили врага, и этот враг – мы.
В этой книге нам удалось убедиться, что убийцы окружают нас, начиная с мужчин, которые отстаивают честь, и заканчивая женщинами, которые видят в убийстве единственный выход. Это преступление влияет на жизнь каждого. Вы когда-нибудь чувствовали, как волосы встают дыбом на затылке, когда в непосредственной близости от вас оказывается опасный на вид человек? Вы когда-нибудь ощущали на себе взгляд незнакомца, следящего за каждым вашим движением, и боролись с желанием обернуться, чтобы определить его намерения? Убивали ли кого-нибудь из ваших знакомых? А вы сами когда-нибудь думали совершить убийство? Убийцы повсюду вокруг нас. Они – это вы. Они – это я. Они могут жить в соседней комнате, в соседнем доме или на соседней улице. Не важно, где вы находитесь. На этой планете не существует абсолютно безопасных мест.
Почти все мы хотя бы раз ощущали, что нашей жизни грозит смертельная опасность; понимали, что нас могут убить. Мы никогда не узнаем, сколько из нас осталось в живых, потому что вовремя распознали опасность и приложили все усилия, чтобы ее избежать. Тем не менее откровения тысяч участников наших исследований свидетельствуют о том, что в таких ситуациях большинство предпринимают активные действия. Мы избегаем зловещего незнакомца, стараемся держаться подальше от сексуальных хищников, убегаем от разгневанного соперника, прячемся от жестокого врага, приобретаем оружие для самообороны, ищем убежища у родственников и заручаемся поддержкой ближайших друзей.
В течение долгого времени защитные механизмы, сформированные в ходе эволюции, сдерживали наше влечение к убийству. В отсутствие этих защит люди убивали бы гораздо чаще. К несчастью, данные механизмы, в свою очередь, вели к развитию более утонченных и изощренных гомицидальных стратегий, предназначенных для обхода существующей системы обороны. Вечная коэволюционная гонка вооружений продолжается и сегодня. Каждая новая адаптация в убивающем разуме влечет за собой соответствующие контрадаптации, направленные на предотвращение насильственной смерти. Все мы – современные люди – являемся конечными продуктами этого неустанного и беспощадного коэволюционного процесса.
Люди убивали других людей в течение тысяч, если не миллионов лет. Психологи, психиатры, социологи, криминологи и антропологи прошлого века приложили немало усилий, чтобы понять почему. В ходе исследований я убедился, что предыдущие теории просто не работают. Теория социального научения, ставящая во главу угла насилие в средствах массовой информации и отстаиваемая ведущими исследователями агрессии Роуэллом Хьюсманном и Леном Эроном, не может объяснить, почему убийство так часто встречается в культурах, где вообще нет телевидения, кино и жестоких видеоигр. Она не может объяснить, почему яномамо, дживаро, маэ энга, дугум-дани, гебуси, маори, предположительно мирные полинезийцы и сотни других племенных народов, вооруженные простыми деревянными дубинками и луками, убивают чаще, чем американцы с их огнестрельным оружием и видеопродукцией, изобилующей сценами насилия. Теории жестокого обращения с детьми и теории патологии, отстаиваемые Ричардом Роудсом в книге «Why They Kill» (букв. «Почему они убивают») и Джонатаном Пинкусом в книге «Base Instincts» (букв. «Основные инстинкты»), не объясняют, почему преступления совершают абсолютно нормальные люди без видимых признаков психических отклонений – Сьюзен Смит, Клара Харрис, Кристофер Марш, Дайэн Замора, Дайэн Даунс, Джин Харрис, студент Гарварда Александр Принг-Уилсон[312], Сьюзен Райт и тысячи других убийц, подобных им[313].
Необходимо смириться с реальностью, какой бы неприятной она ни являлась: убийство было и остается в высшей степени эффективным решением многих проблем, с которыми человек сталкивается в процессе выживания и репродуктивной конкуренции. Оно позволяет подняться по социальной лестнице, создать репутацию, отпугивающую злоумышленников, защитить и сохранить семью, положить конец абьюзивным отношениям, получить доступ к новым любовникам и прочее, и прочее. Подавляющее большинство людей задумываются об убийстве именно в тех обстоятельствах, в которых к нему прибегали предки – невероятное совпадение, если бы наш разум не был предназначен для убийства самой природой. Как ни странно, все мы убеждены, что те же ситуации сопряжены с самым высоким риском насильственной смерти от рук других. И это статистически маловероятно, если бы нас тысячелетиями не убивали в весьма предсказуемых условиях. Каково бы ни было наше моральное отвращение к убийству, мы не имеем права закрывать глаза на неопровержимые факты: к сожалению, глубинная психология убийства есть неотъемлемая часть человеческой природы.
Мифы о древних народах, живущих в гармонии друг с другом, давно развеяны[314]. Как мы видели в первой главе, биоархеологический анализ массовых захоронений, полных скелетов с засевшими в костях наконечниками стрел и проломленными черепами, свидетельствует о долгой истории убийств. Мы, современные люди, произошли от предков, которые убивали. И они не просто убивали врага по одному. Возможно, самым тревожным событием в истории человечества было развитие адаптаций к массовому убийству.
Как убедительно свидетельствуют антропологические отчеты о племенных войнах, набеги с целью убийства всегда были эффективной стратегией в безжалостной борьбе за выживание и размножение. Трофеи, которые традиционно доставались победителям, едва ли могут нас удивить. Обычно это территория, еда, вода, оружие и женщины.
В качестве примера рассмотрим древнюю культуру маори в Новой Зеландии. Во время недавнего путешествия, предпринятого мной с целью изучения практики убийства среди коренных жителей Новой Зеландии, я приобрел их боевую дубинку. Они называются пату и бывают нескольких видов. Мне досталась дубинка, которая называется мери. Хотя моя всего 60 см в длину, она на удивление тяжелая. Достаточно взять ее в руки, как это делали древние маори, чтобы ощутить почти мистический прилив сил.
В первую очередь воины маори истребляли мужчин. Одних детей убивали, других обращали в рабство. Молодых женщин обычно брали в плен и отдавали победоносным воинам. Эта закономерность отчетливо проявляется в жутком рассказе 1828 года одного новозеландского миссионера. Воин-маори насмехается над головой вражеского вождя – обычай, приберегаемый для особенно ненавистных врагов.