– Вы сказали полиции, что Вирджиния выглядела расстроенной, когда поднималась на крышу, – как если бы у нее произошла с кем-то ссора. Мы узнали от другого свидетеля, что ее сын и зять о чем-то спорили в Храме. Быть может, у нее вышли разногласия с одним из них?
– Я понятия не имею, с кем она разговаривала. В то время мне было трудно объяснить полиции, почему у меня сложилось впечатление, что произошла ссора. Для полной ясности должен сказать, что она ничего такого мне не говорила. Только что хочет побыть одна, и ей нужно подышать свежим воздухом. Но она повернулась и посмотрела в сторону собравшихся людей… и взгляд у нее был довольно суровый.
Я совершенно уверен, что ее кто-то вывел из состояния равновесия и она хотела прийти в себя. Как-то раз она сказала мне, что крыша музея – это одно из ее любимых мест в Нью-Йорке. Мне и в голову не могло прийти, что там ей будет грозить опасность. Я предупредил ее, что на крыше холодно, но она ответила, что собирается провести там не более нескольких минут.
Лори задала еще несколько вопросов, но было очевидно, что Марко рассказал все, что знал.
– Я очень высоко ценю, что вы согласились поговорить со мной, – сказала Лори, – в особенности, с учетом того, как вас сюда пригласили.
Марко поднял вверх обе ладони.
– Никаких обид. У меня такая работа, что я прекрасно понимаю ваши мотивы, вы ведь стараетесь добиться максимального результата. И, госпожа Пирс, будет это сейчас или в будущем, надеюсь, вы рассмотрите меня в качестве вашего консультанта по безопасности.
Шарлотта обещала, что так и будет, и Лори ей поверила.
Марко уже собрался уходить, но в последний момент повернулся к Лори:
– Желаю вам успеха с вашим шоу, Лори. Вы даже не представляете, как я жалею, что не поднялся тогда на крышу вместе с миссис Уэйклинг. Иногда я просыпаюсь посреди ночи, и мне кажется, будто я вижу, как она летит вниз.
Глава 46
Следующей остановкой Лори стал «Метрополитен». Она позвонила Шону Дункану, главе системы безопасности музея, сразу после интервью с Марко Нельсоном. Сначала Дункан всячески отказывался говорить что-то негативное о Марко, но потом подтвердил, что подруга охранника действительно использовала потайное отделение в сумочке, чтобы воровать товары из магазина сувениров, но у музея никогда не было доказательств участия в кражах Марко. Дункан добавил, что он решил бы проблему иначе, но прежний босс сказал, что будет лучше для всех, если Марко уйдет, к тому же тот и сам об этом подумывал.
Дункан также подтвердил, что смотритель выставки Синтия Вэнс все еще работает в «Метрополитен», и дал Лори номер ее телефона. Как только Лори объяснила, почему она звонит, Синтия предложила встретиться.
Лори сидела в кафе для работников музея и наслаждалась кофе и видом на Центральный парк. Улыбавшаяся Синтия Вэнс устроилась напротив. Вероятно, ей было немногим больше шестидесяти – вьющиеся каштановые волосы, круглое лицо, очки со стразами, поднятые наверх, широкая приветливая улыбка, и еще Лори почувствовала, что от нее исходит мощный поток энергии.
– Браслет! – воскликнула она и даже стиснула ладони, чтобы подчеркнуть важность своих слов. – Я ужасно рассердилась из-за того, что мы его утратили.
– Когда вы это заметили? – спросила Лори.
– Только после того, как выставка закрылась, и до сих пор виню свою болезнь. Я отсутствовала несколько недель – точнее, больше месяца. Мононуклеоз – ужасная штука для всех, я уже не говорю о моем возрасте, да и время выдалось крайне неподходящее. Слава богу, я успела спланировать выставку, и почти вся работа была закончена. Я думала, что у меня просто сильная простуда, и попыталась переходить ее на ногах, но за два дня до открытия выставки проснулась и почувствовала себя так, словно на меня наехал огромный грузовик. А как только мой врач сказал, что у меня мононуклеоз, директор музея велел мне остаться дома.
Они не могли допустить, чтобы один смотритель музея заразил сотню спонсоров. Поэтому мне пришлось управлять оставшимися работами по скайпу. Мой несчастный персонал – я заставляла их бегать по галереям с «Айподами», сканируя каждый дюйм, чтобы я могла проверить все детали. Это была единственная выставка, которую я пропустила. Мне никак не удается найти повод, чтобы надеть свое поразительное платье – созданное в честь Мейми Эйзенхауэр, если вы можете в такое поверить. Очень ретро.
– Вы не заметили исчезновения браслета, когда вернулись после болезни? – спросила Лори.
– Да, браслет, – сказала Синтия, возвращаясь к теме разговора. – Так вот, к тому моменту, когда я вернулась в музей, прошли недели с тех пор, как я видела свою выставку. Каждый экспонат производил потрясающее впечатление, и я невероятно гордилась проделанной нами работой – мы хотели рассказать о том, что роль Первой леди США стала более значительной. Но, если честно, я только входила в курс дела и была бы более внимательна к деталям, если бы не пропустила столько времени. После того как выставка закрылась, я начала инвентаризацию, чтобы вернуть экспонаты владельцам. И, хоть убей, не могла найти проклятого браслета.
– Но это достаточно большая вещь, чтобы ее потерять, – заметила Лори.
– Я отнеслась к пропаже очень серьезно. Но реальность такова, Лори, что в музее находятся сотни тысяч предметов, и часть из них очень маленьких размеров – наконечники стрел, пули, браслеты, к примеру. Вещи восстанавливают, перемещают, одалживают другим музеям, и довольно часто не кладут на место. Я невероятно расстроилась из-за пропажи, но, к счастью, женщина из поместья Кеннеди проявила понимание. Дело в том, что жемчужное ожерелье, которое они нам одолжили для выставки, было настоящим, а браслет оказался обычной бижутерией – мне понравилась мысль соединить классическое ожерелье с эксцентричным, недорогим украшением, которые так любила Джеки. Она великолепно умела сочетать высокую и обычную моду. Так что если уж мне было суждено что-то потерять – кошмар каждого смотрителя музея, – все могло быть гораздо хуже.
– Вы не просматривали записи камер, чтобы узнать, когда пропал браслет? – спросила Лори.
– Мы храним записи только в течение недели, а когда я поняла, что браслет исчез, прошло значительно больше времени. До того как вы позвонили, мне и в голову не приходило, что его могли украсть.
– У меня не идет из головы сработавшая в тот вечер сигнализация, – сказала Лори.
– Теперь, когда вы рассказали мне всю историю, я вас прекрасно понимаю, – призналась Синтия. – Но, поверьте мне, этот браслет был в буквальном смысле одной из самых дешевых вещей, которые могли украсть посетители выставки, если бы у них возникло такое желание. И он вполне мог потеряться в суете, когда разбирают экспонаты большой выставки. Я не зарабатываю на жизнь, разгадывая тайны, но я бы не утратила сон из-за такой пропажи.
Синтия была права. Несомненно, если бы кто-то решил рискнуть и совершить кражу из одного из самых больших музеев страны, он бы выбрал что-нибудь более дорогое, чем простой браслет, который невозможно отличить от безделушки, купленной в любом магазине. Лори могла вычеркнуть Марко Нельсона и браслет из списка своих теорий.
Она отказалась от предложенной официанткой еще одной чашки кофе и попросила чек, но Синтия сказала, что уже о нем позаботилась.
– После поддержки, которую оказывала нам Вирджиния все годы, это меньшее, что я могу сделать для того, кто пытается раскрыть ее убийство. Я надеялась, что кто-то из детей примет приглашение и займет место матери в попечительском совете, но Анна слишком занята семейным бизнесом, чтобы поддерживать филантропию на таком же уровне, как ее мать.
– Я заметила, что вы упомянули только Анну, – сказала Лори.
Улыбка смотрительницы «Метрополитен» стала еще шире, а в глазах засветился ум.
– Вы встречали сына Вирджинии Картера? – спросила Синтия.
Лори кивнула.
– Вся семья оказывает нам содействие в работе над шоу, – ответила Лори.
– Я познакомилась с вами несколько минут назад, но подозреваю, что вы достаточно наблюдательны, чтобы понять, как все устроено в семье Уэйклинг.
– Анна кажется одержимой, – сказала Лори. – Она прирожденный лидер. И ее муж Питер представляется мне очень компетентным партнером.
Синтия кивнула, соглашаясь. Ее отношение к сыну Вирджинии Картеру не вызывало сомнений.
– А Картер так и не женился? – спросила Синтия. – Вирджиния продолжала надеяться, что он встретит нужную женщину и остепенится. Она хотела, чтобы у него были дети, которые росли бы вместе с кузенами. Ее собственных детей никогда не связывали близкие отношения с двоюродным братом из-за проблем, которые возникли между Бобом и его братом.
– Картер не женился, – подтвердила Лори. – Я не думала, что вы были настолько близки с Вирджинией, чтобы вести подобные разговоры.
– Мы не встречались за пределами музея, но она часто здесь бывала и выказывала немалый интерес к нашей работе, а не только участвовала в вечеринках, как некоторые спонсоры. К тому же она любила свою семью и постоянно о ней говорила.
– А об Айване она упоминала? – спросила Лори.
– Да, и тогда ее лицо излучало счастье. Мне очень трудно представить, чтобы кто-то захотел причинить ей вред, но очень надеюсь, что это был не Айван. Я думаю, она очень его любила. Мысль о том, что она в последнюю секунду поняла, что он решил ее убить… – Синтия прижала руку к сердцу.
– Мы рассматриваем все возможности, – заверила ее Лори.
– Удачи вам. И, пожалуйста, передавайте привет Уэйклингам. И Пенни, если она все еще с ними. Я надеялась, что она окажется подходящей женщиной для Картера.
Неожиданное упоминание помощницы Вирджинии застало Лори врасплох.
– Что вы имели в виду, когда это сказали?
– Пенни так часто находилась рядом с ними, что я считала ее почти членом семьи, – объяснила Синтия.
– Но разве она и Картер проявляли особый интерес друг к другу?
Синтия приподняла брови.
– Я очень на это надеялась, поскольку однажды видела, как они целовались.