— Я могу это сделать, и я это сделаю, — сказал он. — Завтра же поеду в банк.
Я поднялся:
— Уже поздно. Я больше вас не задержу, мистер Серф. Еще одна вещь. Я бы хотел получить свой чек.
Несколько секунд он колебался, затем подошел к письменному столу, сел, выписал чек и протянул его мне:
— Вот. Вытащите меня из этой каши, Маллой, и я заплачу вам еще.
Я положил чек в карман:
— Если я не смогу вытащить вас из этого, я верну вам деньги. — Я направился к двери, потом остановился и спросил: — Как долго у вас работал Миллс?
Он выглядел сильно удивленным.
— Миллс? А он здесь при чем? Он тоже имеет отношение к этому безобразию?
— Не знаю. Я слышал, он живет очень роскошно. Может, он тот самый тип, что шантажирует миссис Серф.
— Миллс? — Он потер свой толстый подбородок, глядя на меня. — Я о нем ничего не знаю. Он работал у меня с месяц. Персонал нанимает Франклин, мой дворецкий. Вы хотите, чтобы я поговорил с ним?
— Пока нет. Сначала поищу еще что-нибудь на Миллса. Предоставьте его мне. И если вы услышите что-нибудь о миссис Серф, свяжитесь с моей конторой.
Он заверил меня, что так и сделает, а когда я уже шел к двери, внезапно сказал:
— Простите меня за мое поведение, Маллой, я ценю все то, что вы делаете для того, чтобы не вмешивать меня в эту кашу.
Я сказал, что продолжу работать и чтобы он не волновался. Слышать от него слова благодарности, конечно, приятно, но я знал, что он стал менее самоуверенным потому, что ему пришлось, а не потому, что он этого хотел. Я оставил его стоящим спиной к камину с потухшей сигарой, зажатой между большим и указательным пальцами, и с кислым выражением на солидном, упитанном лице.
Дворецкий Франклин поджидал меня в дальнем конце коридора. Как только он увидел меня выходящим из комнаты, то тихо подошел ко мне.
— Мисс Натали спрашивает вас, сэр, — сказал он, относясь к этому явно неодобрительно, как старушки к епископу на вечере танцев. — Сюда, пожалуйста.
Этого я не ожидал, но проследовал за его натянутой как струна спиной вдоль по коридору до двери напротив лифта. Он постучал и, открыв дверь, прохладно провозгласил:
— Маллой, мадам.
Он отошел в сторону, пропуская меня в большую, с высоким потолком комнату, освещенную ночником, который отбрасывал мягкий свет на диван-кровать и окутывал остальную часть комнаты тенями.
Натали Серф лежала в кровати. На ней была черная пижама, и ее руки были сложены поверх простыни сиреневого цвета. Ее темные блестящие волосы разметались по подушке, на которой резко выделялось ее худое, бледное лицо. Темные глаза девушки смотрели на меня так же внимательно и выжидающе, как и тогда, когда мы впервые встретились. У меня снова возникло ощущение того, что она может читать письма в моем бумажнике и подсчитать мелкие монеты в моем кармане.
Я подошел к кровати и остановился, вопросительно глядя на нее. Она была неподвижна и безмолвна до тех пор, пока мягко не закрылась дверь и легкие шаги Франклина не затихли в коридоре. Затем она без всяких предисловий жестко спросила:
— Вы нашли ее?
Я помотал головой:
— Пока еще нет.
— Вы пробовали в ночном клубе «Л'Этуаль»?
— Вы думаете, она там?
Она ответила мне быстрым кивком головы:
— Либо там, либо с Джорджем Барклеем. Ей больше некуда идти.
— Почему вы так уверены?
Она слабо усмехнулась, приподняв обычно опущенные уголки губ:
— Я знаю ее. Она в беде, не так ли? — В ее темных глазах отражалось удовлетворение. — Ей больше не к кому идти, кроме Барклея или того мужчины в «Л'Этуаль».
— Что заставляет вас думать, что она в беде, мисс Серф?
— Она убила эту женщину, вашего оперативника. Возможно, вы не называете это бедой?
— Мы не знаем, она ли это сделала. А вы знаете?
— Она часто упражнялась в стрельбе.
— Какой тип оружия?
Она раздраженно передернулась:
— Револьвер. Какая разница? Последнюю неделю она стреляла по мишеням в Ист-Бич.
— Откуда вы знаете это?
Она отвела свои темные глаза от моего лица:
— Я сделала так, чтобы за ней наблюдали — с того дня, как она приехала сюда.
«Интересно, не Миллс ли занимался слежкой?» — подумал я и сказал:
— Если женщина стреляет по мишеням, то из этого не следует то, что она убийца.
— Зачем тогда она прячется? Почему она не возвращается сюда? Это могло бы оградить ее от того, чем она занималась.
— Может быть другая причина. Что вы знаете о Барклее?
На ее губах снова появилась легкая усмешка.
— Он ее любовник. Она всегда ходила к нему домой.
— Ее шантажировали. Вы знаете об этом?
— Я не верю в это.
— А ваш отец думает именно так.
— Он пытается придумать ей оправдание. На самом деле она отдавала деньги своим любовникам.
— Хорошо. Я поговорю с Барклеем еще раз.
— Вы виделись с ним?
Она нахмурила брови, а ее глаза посуровели.
— Да, я навестил его, мисс Серф. Ваш отец знает о Барклее?
Она помотала головой.
— Он сказал вам, что нашел в ее шкафу чемодан, полный всяких безделушек, взятых у его друзей? — спросил я.
— Нет, он не говорил, но она украла у меня несколько вещей. Она воровка.
— Вы ненавидите ее, не так ли?
Ее тонкие пальцы, похожие на птичьи когти, сжались в кулаки.
— Она мне не нравится, — произнесла девушка тщательно контролируемым голосом.
— Чемодан мог быть подброшен в ее шкаф.
— Вы дурак, если верите в это. Она воровка. Даже у Франклина пропадали вещи из его комнаты. Мы все знаем то, что она воровка.
— А у Миллса что-нибудь пропадало?
Ее губы сжались, глаза гневно сверкнули.
— Может быть.
— Но он бы сказал вам, не так ли?
— Он сказал бы Франклину.
— Миллс работал шофером у миссис Серф, так?
Едва заметное пятно краски выступило на бледных щеках.
— И что из того?
— А то, что она привлекательна, а у него, кажется, водится много свободных денег. Меня интересует, встречались ли они когда-либо?
— Встречались — зачем? — спросила она голосом, слегка похожим на шипение.
— Я думал, что вам уже рассказали о реалиях этой жизни, мисс Серф.
Она вынула из-под подушки носовой платок и стала покусывать его. Губная помада оставила маленькие карминовые пятна на белом батисте.
— Мне не нравятся ваши манеры, — произнесла она.
— Мало кому они нравятся, но все привыкают к ним, — ответил я, размышляя над тем, померещилось ли мне легкое движение длинных штор, закрывающих окно у постели, или нет. Я сдержал свое желание посмотреть в этом направлении, но стал внимательно прислушиваться.
Она поинтересовалась:
— Когда вы найдете ее, вы собираетесь передать ее полиции?
— Вы именно этого от меня хотите?
— Не в этом дело. Вы собираетесь или нет?
— Если я буду уверен в том, что она застрелила Дану Льюис, то да. Но сначала я должен удостовериться в этом.
— А вы не уверены?
Она была явно удивлена.
— Я не нашел мотива. Почему она должна была застрелить ее? Скажите мне, может, убедите меня.
— Мой отец отписал ей деньги. Через два года, если она все еще будет с ним, она должна получить хорошую сумму денег.
Она подняла голову, чтобы взглянуть на меня, и длинные темные локоны соскользнули с ее лица.
— Это недостаточно хорошо для мотива?
— Вы имеете в виду, что Барклей был бы уликой для развода и она бы потеряла деньги, и поэтому Дана была застрелена?
— Это достаточно просто, не так ли?
— Но у Барклея есть деньги.
— Недостаточно много. Вы не знаете ее так, как я ее знаю. Она бы не захотела быть зависимой от Барклея, по крайней мере, в том случае, если она могла с этим что-нибудь поделать.
— Все равно это не имеет смысла.
Я был уверен, что слышу, как кто-то дышит в занавешенной нише. Я почувствовал, как по моей спине пробежали мурашки.
— Если она была полна решимости заполучить деньги, она бы вернулась сюда после убийства. Идя к Баннистеру, она потеряла эту возможность.
— Раз она пошла к Баннистеру, значит, что-то пошло не так, наверное, ее заметили.
— Для человека, который не может передвигаться, мисс Серф, вы кажетесь очень хорошо осведомленной.
— Да уж. — Ее глаза спокойно встретились с моими. — Так как я не могу передвигаться самостоятельно, я принимаю меры предосторожности. Я надеюсь, вы подумаете над тем, что я сказала вам. Теперь я хочу спать. Я устала. — Выражение ее лица сменилось на грустное и утомленное. — Вы должны поблагодарить меня. Я сказала вам, кто убил вашу подругу. Теперь вам ничего не стоит довести дело до конца. — Она махнула рукой на дверь. — Франклин покажет вам выход. Я больше не желаю разговаривать.
— Если у вас появятся еще какие-нибудь идеи насчет миссис Серф, вы можете снова поставить меня в известность. Пока что вы отлично справляетесь, — заметил я.
— Я больше не желаю разговаривать, — мягко повторила она и закрыла глаза, убирая руки под простыню.
По накопленному мной опыту я уже понял, что терять на нее время больше не стоит. Тем более, что я тоже слишком устал. Это был длинный день и еще более длинная ночь. Я пересек комнату в направлении двери. Когда я открыл ее, то бросил быстрый взгляд на оконную нишу. Я не смог разглядеть многого из-за теней, но я уловил отблеск чего-то блестящего, чего-то, что вполне могло быть сверкающим мыском высоких сапог: того рода сапог, что любит носить гражданин Миллс. Мне стало интересно, знала ли Натали о его присутствии, подумав, я решил, что, наверное, она знала.
4
Вдалеке выстрелил выхлопными газами автомобиль, резкий звук заставил меня подпрыгнуть, и я раздраженно сказал себе, что если я собираюсь подскакивать каждый раз, когда машина выстреливает выхлопными газами, то мне будет лучше бросить свою работу и стать танцмейстером в институте благородных девиц. И как только эта идея закралась в мою голову, я задумался, а не лучше ли будет поступить именно так.