Назар Захарович не удивился, услышав мой голос в телефонной трубке, он решил, что я в очередной раз собираюсь извиняться. И я действительно начала с извинений. Потому что, конечно же, полное свинство - не отдав долг за однажды оказанную помощь, уже просить о чем-то снова.
- Да ладно тебе, - хмыкнул ничуть не возмущенный Никотин. - Что опять стряслось?
- Надо бы поговорить, - неопределенно ответила я.
- Давай, - с готовностью согласился он. - Когда и где?
- В этом вся проблема. Только если попозже вечером, когда я выйду с собакой.
- Можно и попозже, - он, казалось, ничуть не удивился. - Что ж с тобой поделаешь, рабыня ты моя Изаура.
Мы договорились встретиться в одиннадцать часов.
Место я выбрала с учетом того, что может подвалить молодой Вертер, то есть такое место, куда можно быстро пройти дворами, а Костя не успеет меня догнать. Ведь он выходит на свои свидания обычно минут через десять после того, как я появляюсь на улице. Вероятно, видит меня из окна, потом ему нужно время, чтобы одеться, спуститься по лестнице… Этих семи-десяти минут мне вполне хватит, чтобы уйти в неизвестном направлении и чтобы он потом меня не нашел.
Но все получилось не так гладко, как планировалось.
Гомер явился с работы с гостями - двумя мужиками в дорогих костюмах и симпатичной женщиной, женой одного из них. И, разумеется, ни о какой прогулке с собакой не могло быть и речи, пока нужно было быстренько готовить, угощать, подавать, убирать и мыть. Около десяти вечера я тихонько утащила телефонную трубку в ванную и звякнула Никотину. Он велел не переживать и сказал, что будет ждать моего звонка и готов подъехать в любое время.
Это "любое время" случилось ближе к часу ночи. Вот так и вышло, что разговаривали мы с ним в кромешной темноте какого-то неосвещенного двора, окруженного предназначенными к сносу домами. Пока я, перескакивая, как обычно, с последнего на первое, а оттуда к середине, повествовала Никотину о новой проблеме, которая может привести к нежелательным и даже опасным последствиям для Главного Объекта, во мне и зародилось неприятное ощущение, что я делаю что-то не то. С одной стороны, я не колебалась ни минуты, ведь однажды я уже приняла решение, что буду бороться за здоровье Старого Хозяина, чего бы мне это ни стоило, так что вопрос, ввязываться или не ввязываться, передо мной не стоял. Я приняла решение, выбрала дорогу и целенаправленно иду по ней. Но, с другой стороны, речь ведь идет о любви. И не о такой любви, которая больше похожа на банальный "левак", как это было в истории с шантажистом и любовником Натальи, а о любви юной девушки. А это совсем другое дело. Имею ли я право лезть, вмешиваться, мешать? Да, если мои опасения подтвердятся, то окажется, что у взрослого мужчины Игоря Савенкова никакой любви, ни нежной, ни страстной, нет и в помине, так что ему душевную травму мои неумелые действия вряд ли нанесут. Но вот Алена… Она-то увлечена всерьез, это невооруженным глазом видно. И каковы будут последствия моего вмешательства? И можно ли сделать так, чтобы этих последствий не было вовсе?
Отсюда и вырвался у меня вопрос к Никотину: не кажется ли ему, что я делаю что-то не то. И ответ его меня отнюдь не воодушевил.
- Ну, давай пофантазируем, - продолжал между тем Назар Захарович. - Предположим, что твоя гипотеза верна и этот Игорь за что-то мстит своему бывшему однокласснику. И для этой мести он выбрал орудие в виде любимой племянницы последнего. Что он собирается делать, как ты думаешь? В чем должна, по его замыслу, выражаться эта месть?
- Искалечить девчонке жизнь, - уверенно сказала я.
- Отлично. Теперь поподробнее. Как искалечить?
Что он конкретно собирается делать?
- Не знаю, дядя Назар. Может, он собирается жениться на ней, заставить родить двоих или даже троих детей и бросить.
Я сама понимала полную глупость того, что говорю.
Как только встанет вопрос о замужестве, в ближайшем же будущем станет известно, что у жениха давние счеты с дядюшкой невесты. Далее все прогнозируемо, и до победного конца затея никак не доводится.
- Нет, это я чушь сморозила, - тут же поправилась я. - Конечно, дело не в этом.
- Хорошо, что сама, сообразила, - задребезжал Никотин, - а то я уж собрался было расстроиться, что ты не так умна, как я о тебе думал. Ну-ну, продолжай. В чем еще может выражаться месть?
- Например, он хочет заставить ее забеременеть и родить, а жениться откажется.
- Не очень. - Я не видела лица Никотина, но уверена была, что он поморщился. - Банально, пошло. А этот Игорь, судя по всему, человек не банальный. Ведь ты смотри, каким он был и каким стал! Это ж какую колоссальную работу надо было проделать над собой, над своими комплексами и страхами, чтобы из забитого изгоя, каким он выглядит на фотографии, превратиться в почти супермена. Ну-ка дай мне снимок, я еще разок гляну.
Я протянула ему фотографию, Никотин щелкнул зажигалкой, осветил запечатленные семнадцать лет назад фигуры юношей и девушек, веселящихся на школьном дворе.
- Видишь, он совсем один стоит. Все остальные - кучкой, вместе, им весело, а он - один. Почему? Ведь это его одноклассники, а не посторонние ребята, мимо которых он просто шел, когда их кто-то снимал. Там какой-то тяжелый конфликт, затяжной. И все эти годы он помнил свою обиду, копил ее, холил, лелеял. Нет, Ника, это мужичок не простой, и решения у него вряд ли будут банальными. Отпусти фантазию на волю, придумай что-нибудь интересное. Ну? Как он будет мстить? И не забывай, мстит он не Алене, а своему однокласснику, который в ней души не чает.
- Господи, - прошептала я в ужасе, - вы что же, хотите сказать, что он собирается ее убить?
- Да, - разочарованно протянул Назар Захарович, - с фантазией у тебя неважно. Хотел бы убить, так уж давно убил бы. А заодно и молодым телом попользовался бы.
Ты же меня уверяешь, что между ними этого пока не было, так?
- Вроде так, - пробормотала я. - Я, конечно, могу и ошибаться, но…
- Вот именно что "но", - жестко прервал меня Никотин. - Думай, детка, думай.
И тут меня осенило. Ну конечно, это же лежит на поверхности!
- Дядя Назар, - ахнула я, - он же Алену дрессирует, как собачку! Показывает ей сладкую конфетку, но не дает, пока она не сделает то, чего он хочет.
- Вот, - Назар Захарович удовлетворенно крякнул, - можешь же, когда захочешь. Вопрос только в том, чего именно этот Игорь хочет от вашей Алены.
- А вы как думаете?
- Да чего ж тут думать… Это может быть все, что угодно. Например, совершить преступление, кражу, к примеру, какую-нибудь, или мошенничество, или подсесть на наркотик, или еще какая гадость. Чтобы это понять, нужно хотя бы узнать, что там произошло между ним и вашим родственником. Это как минимум.
Надо же, Евгений Николаевич уже превратился в "нашего" родственника, то есть и в моего тоже. И Алена тоже стала "нашей". Впрочем, ничего удивительного, я-то веду себя как член Семьи, а вот Семья, похоже, до сих пор считает меня чужой. Правда, Старый Хозяин порой позволяет себе назвать меня Никочкой, что свидетельствует о некотором сближении, иначе говоря, переводит меня из стана "чужих" Дениса и Патрика в сообщество "своих", где обитают Касечка, Гошенька, Павлушенька и прочие. Однако это случается редко, только в минуты сильного душевного волнения, так что на полноправное ощущение себя "своей" я права не имею.
- Мне сложно организовать беседу с Евгением Николаевичем, дядя Назар. Даже когда дома только Старый Хозяин, я все равно побаиваюсь звонить.
- Почему?
- Знаете…, мне кажется, он подслушивает. У него в комнате стоит телефон, и я…
- Понял, понял. Небось хитрый аппарат какой-нибудь, когда он там трубку снимает, вам ничего не слышно, ни щелчков, ни изменения звука. Есть такие. Он же у вас комитетчик?
- Угу.
- Тогда вполне может быть. У них всегда была хорошая техника. И что, он постоянно этим грешит?
- Ой, дядя Назар, понятия не имею! Я вообще об этом впервые только вчера задумалась, когда он мне про Алену начал говорить. Уж больно много он знает про ее новый роман. Конечно, может, я зря гоню волну, может, я излишне подозрительна… Про шантажиста же он не узнал, значит, он не всегда трубку снимает, а выборочно.
"Если вообще снимает, если это не плод моего воображения.
- Резонно, - согласился Никотин. - Но рисковать в любом случае не стоит. Надо с этим Евгением встречаться лично. Дай-ка мне его телефончик, я сам это организую.
- Вы?! - Я от радости чуть не подпрыгнула. Или все-таки подпрыгнула и, кажется, дернула за поводок, потому что на мое восклицание Аргон отозвался недоуменнообиженным поскуливанием: мол, чего дергаешь, балда, больно же. И вообще, я тут делом занят, тут так пахнет интересно, а ты отвлекаешь.
- Ну, не обязательно этим заниматься лично мне, есть люди при должностях и хороших удостоверениях.
Не волнуйся, такую ерунду они сделают бесплатно, здесь ничего нарушать не нужно, подтасовывать тоже не нужно, все элементарно. Я-то сам к нему не пойду, потому как ксива у меня уж больно неуважительная, ну что это за должность - доцент кафедры, ну сама посуди. То ли дело старший опер или даже начальник отдела! У нас в июле сессия начинается, слушатели экзамены сдают, у всех есть отцы, а из этих отцов больше половины - наши сотрудники. Так что тут, я думаю, проблем не будет.
Проблемы начнутся потом.
Да, я это понимала. Узнать у Евгения Николаевича суть старого детского конфликта - это даже не полдела, это только одна шестнадцатая. Если этот конфликт действительно был. Может, еще и не было ничего, просто у мальчика Игорька на снимке такое выражение лица потому, что оно у него постоянно, независимо от того, на кого он смотрит и чем занимается. А в сторонке стоит не потому, что изгой, а потому, что как раз в этот момент решил отойти. Но даже если конфликт и был, то совершенно не факт, что Игорь теперь занялся отмщением.
Может быть, его встреча с Аленой - чистая случайность, ведь мальчики учились в одной школе, стало быть, оба жили пример